Б. Седов - Рок
- Тебя, потрох, не спрашивают. Геринг, ты что, все еще не понял, что здесь какая-то подстава? Жопой клянусь, этот его базар - поганка.
Геринг, продолжая держать его на мушке, спокойно ответил:
- А ты жопу-то побереги, а то знаешь, как бывает? Поклялся жопой и ошибся. И тогда твоя личная жопа становится общей. Слыхал про такое?
- Я-то слыхал, но Знахарь этот не зря здесь появился - это точно.
Пока они препирались, не опуская пистолетов, Костя незаметно изучал ситуацию, запоминая, чей ствол куда смотрит, просчитывая возможные траектории, оценивая позы напряженно сидевших вокруг стола людей.
Он и на самом деле был «хорошим шпионом». Одним из лучших. Но грязь и подлость дела, которому в свое время он попытался честно служить, внушили ему в конце концов отвращение к этому делу, и теперь он принадлежал себе. Даже став человеком Знахаря, известного уголовного авторитета, он твердо знал, что не перешагнет одному ему известной черты, за которой любой человек становится подонком и дрянью.
Неожиданно по стенам ресторана пролетел синеватый отблеск, и на улице завыла полицейская сирена.
- Падла, бля! Он, гнида, нас ментам сдал! - заорал вконец спятивший Крендель, нервы русских гангстеров не выдержали, и началась стрельба.
Костя обхватил Знахаря за шею и, уперевшись обеими ногами в край стола, сильно оттолкнулся, опрокинув назад двухместный диванчик, на котором они сидели. Знахарь больно ударился затылком об пол, а на низкой стеночке, отделявшей купе от зала, появилось несколько пулевых пробоин. И были они как раз там, где только что находились его голова и грудь.
Геринг, с самого начала державший Кренделя на мушке, несколько раз нажал на спуск, и Крендель повалился лицом на стол.
Кренделевские бойцы палили прямо перед собой куда попало, а поскольку в мишенях недостатка не было, то их пули тоже нашли себе добычу. Но и сами они через несколько секунд перестали двигаться, застыв в нелепых позах и истекая кровью.
Перестрелка оказалась короткой только потому, что Геринг сделал правильный выбор, и все его стволы были направлены на Кренделя и его людей. Лос-анджелесская делегация была полностью уничтожена.
Из людей Геринга не пострадал никто, зато трое бойцов Алекса, которые сидели прямо напротив кренделевских орлов, полегли все до единого.
Геринг окинул поле боя быстрым взглядом и, посмотрев на лежавшего Знахаря, которого Костя все еще прижимал к полу, усмехнулся и сказал:
- А у тебя хороший помощник.
Костя скатился со Знахаря и быстро поднялся на ноги.
Знахарь, держась за затылок и морщась, тоже встал и, оглядев валявшихся на диванах в разных позах окровавленных мертвецов, присвистнул.
- Хорошо поговорили! - сказал он и с извиняющимся видом посмотрел на Геринга.
- Вам пора идти, - ответил тот, засовывая пистолет сзади за пояс.
- Пожалуй, - согласился Знахарь. Он повернулся к сидевшему неподвижно Алексу и сказал: - Пошли отсюда. Вечеринка окончена.
Алекс не отреагировал, и, приглядевшись, Знахарь заметил на его цветастой рубашке маленькую дырочку прямо напротив сердца.
Вздохнув, Знахарь посмотрел на Геринга. Тот развел руки:
- Извини, брат, я не успел сказать тебе, что этот урод Крендель очень плотно сидел на кокаине. Поэтому-то он так рвался на конфликт. Герой, бля, подвиги, бля…
- А-а, - понимающе кивнул Знахарь. - Ну что же, рвался - нарвался.
- Да, не повезло… - сказал Геринг и, посмотрев в окно, занервничал: - Все, давайте отваливайте, пока копы не приехали. В ту дверь, пройдете по коридору до конца и выйдете на параллельную улицу.
- Пошли, - сказал Костя и подтолкнул Знахаря, который с сожалением смотрел на убитого Алекса.
- А ты как? - спросил Знахарь у Геринга, делая шаг к выходу.
- Я разберусь, не беспокойся, - ответил Геринг и оценивающе посмотрел на трупы. - Они пришли ко мне в кабак и постреляли друг друга. И все дела.
Знахарь кивнул и направился к выходу.
Костя последовал за ним, а Крокодил с Малютой стали сноровисто перемещать покойников, создавая картину, которая должна была убедить полицейских в правдоподобии версии Геринга.
Майк Хайдеггер, услышав стрельбу, доносившуюся из русского ресторана, и увидев сквозь большие окна вспышки выстрелов, озарявшие полутемный зал, сразу же забыл о своем воришке и, резко дав задний ход, отъехал на безопасное расстояние. При этом он опрокинул тележку мороженщика, и ее хозяин, обкуренный ямайский негр со множеством косичек и в большом толстом берете, по-хозяйски облокотился на капот полицейской машины и заголосил:
- Слышь, мужик, ты что, спятил? А ну, давай, покупай теперь все мое мороженое!
Хайдеггер, который тоже был чернокожим и отлично знал этого мороженщика, высунулся в окно и ответил:
- А пошел ты в жопу! Будешь выступать, я тебя упакую, и тогда будешь курить плохой козий помет вместо хорошей травки. Понял?
Поклонник философии Боба Марли понял сказанное и, бормоча невнятные угрозы, стал подбирать с асфальта свой товар, а Хайдеггер, ухмыльнувшись, включил рацию и вызвал подмогу.
Глава 6. Король умер, да здравствует король
Я сидел за столом ныне покойного Алекса и разглядывал людей, расположившихся напротив меня на двух больших диванах и в нескольких креслах.
Смотрел я на них и не мог понять, на хрена мне сдался этот Нью-Йорк.
Все получилось совсем не так, как я хотел. Сходняк во Флориде обернулся кровавой бойней, никакой договоренности не получилось, потому что нам с Костей пришлось тем же вечером делать из Майами ноги, и результатом всех наших действий за эти несколько дней стало то, что я получил в наследство Центр Мира.
Вчера, приземлившись в аэропорту Кеннеди, мы сразу же направились на Брайтон и стали действовать по плану, который мне навязал Костя. Нельзя сказать, что я сильно сопротивлялся его доводам. В глубине души я понимал, что нужно поступить именно так, а не иначе. В противном случае был реальный риск того, что над Нью-Йорком встанет какой-нибудь пахан, выдвинувшийся из среднего звена, и все пойдет прахом. Понятное дело, нерешаемых проблем нет, но это опять стрельба, трупы…
Так что я согласился занять освободившееся кресло, и мое сопротивление не многим отличалось от того, которое оказывает ребенок, которому предлагают горькое лекарство, которое все равно придется принять. А для собственного удовольствия можно и покапризничать, и ножками по паркету постучать.
Приехав на Брайтон, мы деловым шагом вошли в кабак, и Костя, взяв за галстук вышибалу, сказал ему, чтобы вся алексовская братва, которая имеется на данный момент в кабаке, собралась у хозяина.
Быстро поднявшись в кабинет Алекса, мы заняли основные позиции.
Выглядело это так. Я уселся за просторный стол, на то самое место, где последние одиннадцать лет сидел Алекс, а Костя - слева от меня, за торец того же стола. Перед собой он положил внушительный пистоль, у которого был взведен курок, и повернул оружие так, чтобы этот взведенный курок был виден всем.
Мы посмотрели друг на друга, и я сказал Косте:
- Ты бы еще ноги на стол задрал для понта.
Костя хмыкнул, но взял пистоль со стола, осторожно спустил курок и убрал пушку в подмышечную кобуру.
Ждать пришлось недолго.
Не прошло и нескольких минут, как в дверь постучали.
- Войдите, - сказал я и приготовился ко всему.
Дверь открылась, и в кабинет вошли четверо братков, один из которых был не совсем трезв, но держался прямо и вполне владел собой. Следом за ними робко вошел вышибала, и тут Костя сделал первый ход:
- Кто на дверях?
Вышибала растерялся и промычал:
- Так это, сами сказали - всех…
- Иди на свое рабочее место. Будешь нужен - позовут.
Воротчик кивнул, развернулся через левое плечо и исчез, бережно прикрыв за собой дверь.
- Присаживайтесь, - Костя указал братве на диваны, и ничего не понимающие пацаны молча уселись напротив нас.
Костя взглянул на меня, и я понял, что настало время моего выступления.
Кашлянув, я оглядел мордоворотов и сказал:
- Алекса больше не будет. Сегодня его застрелили в Майами.
- Оп-па! - воскликнул нетрезвый браток и, хлопнув себя по коленям, удивленно повернулся к приятелям.
- А кто? - спросил другой, у которого левая бровь была рассечена небольшим шрамом, как у Юрия Гагарина.
- Крендель из Лос-Анджелеса, - ответил я.
- Вот падла! - Гагарин ударил кулаком по ладони. - А как это вышло?
- На сходняке он открыл стрельбу, нескольких братков положил и Алекса тоже. Ну его, понятное дело, грохнули на месте. И всех, кто с ним приехал.
- Жалко, что не я, - резюмировал Гагарин. - И что теперь?
Я посмотрел на Костю и понял, что настал тот самый момент, когда я должен провозгласить в свою собственную честь «Король умер - да здравствует король».
