Сергей Самаров - Иногда пули – как снег на голову
– Мистер Даррелл, вы не желаете послушать рассказ эмира Фикретова, как он вырвался из-под обстрела снайперов? Фикретов вот-вот прибудет. Мне уже звонили с внутреннего поста. А я буду вам благодарен, если вы его рассказ передадите своему руководству в своем очередном отчете. Это должно впечатлить…
– Я хотел заняться устройством полковника Чена, – вяло попытался «отбрыкнуться» Даррелл. У него не было желания слушать рассказ Фикретова, поскольку сам полковник не был боевым офицером и не очень интересовался боевыми действиями, даже поучительными.
– Пусть мистер Барман займется этим. А вы приходите.
Эмир был настойчив. И Даррелл понимал, чего Эльмурза Шуайбович добивался. А добивался он того, чтобы длительным нытьем заработать все же для своих целей поставки высокотехнологичного оружия. Даррелл понимал, что в этом деле из него помощник плохой, но портить отношения с Хафизовым не хотелось, и потому пришлось идти.
– Хорошо. Я иду. Только отдам распоряжения капитану Барману.
Кит Барман как раз спускался в ущелье к кострам, чтобы поужинать. В нескольких словах объяснив ему задачу по устройству своего инструктора на постоянное проживание, растолковав, чье место должен занять Чен, Даррелл заспешил в грот к Хафизову. Тот пока был один, остатки джамаатов еще не прибыли.
– Я предполагаю, что будет рассказывать эмир Фикретов, – сказал Эльмурза Шуайбович. – К сожалению, у меня нет детектора лжи, чтобы определить, когда он говорит правду, когда ее приукрашивает, а когда откровенно лжет…
– Детектор лжи бывает прав только на семьдесят пять процентов. Двадцать пять процентов – это его статистическая погрешность. Потому суды не рассматривают данные детектора лжи как доказательство… – Полковник не успел договорить, так как раздался стук в дверь и в грот вошел эмир Фикретов в сопровождении Саидахмета Салманова, Байрамали Шахсаварова и двух моджахедов из караульного джамаата.
Хафизов шагнул вперед, положил руки на плечи Фикретову и повернул его лицом к масляному светильнику, чтобы лучше рассмотреть.
– Мы тут с полковником Дарреллом только что говорили о том, как много люди лгут ради своего спасения. А я как раз подумал, что есть и такие, которые, несмотря ни на что, предпочитают говорить правду. И Чамутдин Шамилиевич именно из таких людей. Пусть неприятно, но правду… Он такой… Говори, эмир. Что произошло?
– Вот все, что у меня осталось, – показал Фикретов на Салманова. – А Байрамали встретился нам, когда уже все закончилось. Он из джамаата Зайналабидова. Нам невозможно с ними драться ночью. Нас будут убивать и убивать каждую ночь до тех пор, пока у нас не появится такое же оружие. Это все, что я могу сказать. Невозможно воевать с завязанными глазами. Прости, Эльмурза Шуайбович…
– К сожалению, мы не государство, – покачал головой Хафизов, – и не имеем собственной производственной базы, чтобы производить такое оружие. И помочь нам никто особо не рвется.
Эмир красноречиво посмотрел в сторону полковника. Тому нечего было ответить…
Глава двенадцатая
Как раз в тот момент, когда во время сеанса контрольной связи лейтенант Варсонофьев получал указания от своего командования, старший лейтенант Арзамасцев получил сообщение от своего заместителя старшего сержанта Картошкина:
– Товарищ старший лейтенант. Бандиты, под завязку загруженные, покинули село. Тащат свои рюкзаки уже мимо нас. Сейчас пройдут. Хорошо запаслись. На большое количество людей до конца зимы. Идут тяжело. Немудрено, с таким-то грузом…
– Это они зря. Половина испортиться может, когда кормить будет некого. У них большие потери, – прокомментировал командир разведвзвода.
– Я слышал, в прошлую зиму в одной банде пришлось зажарить и съесть ишака, чтобы с голоду не умереть. Так что они ко всему привычные.
– Ишаков не едят, у них мясо ядовитое.
– Я потому и говорю. Сам однажды видел на дороге сбитого машиной ишака. Так его даже вороны не трогали. А эти съели. Хуже ворон…
– Это их проблемы. Мы их сюда не загоняли, сами спрятались. Не выпускай их из виду.
– За каждым шагом следим, товарищ старший лейтенант.
– Как пройдут мимо, выходи следом. Докладывай каждый свой шаг, любое изменение ситуации, даже самое незначительное. Тщательно контролируй все, что впереди. Постарайся определить посты.
– Понял. Вы, я слышал, удачно действовали?
– Более или менее. Постараемся соединиться с тобой. Думаю, бандиты после нашего боя выставили дополнительных наблюдателей. Могут иметь ночные бинокли или ночные прицелы. Пусть снайпер внимательно все пространство впереди просматривает.
– Я понял, товарищ старший лейтенант. Мы уже начинаем спуск, чтобы от бандитов сильно не отставать. Конец связи…
– Осторожно на спуске. Вы высоко забрались. В темноте спускаться будет тяжело.
– Потому уже и начинаем. Чтобы без торопливости.
– Работайте…
Арзамасцев привычно потянулся рукой, чтобы отключить связь на коммуникаторе «Стрелец», но одернул себя, связь сейчас нужна постоянная и оперативная.
Лейтенант Варсонофьев свой сеанс связи тоже закончил, снял наушники, отдал их радисту и двинулся к Арзамасцеву.
– Ты напрямую через Антитеррористический комитет просьбу передавал? – спросил лейтенант, сразу переходя к делу.
– Не вхож туда. Рылом не вышел, чтобы напрямую обращаться. Я своему комбату звонил. А он уже туда, как я понимаю. Что-то не так получается?
– Нет. Ничего. Просто мой командир сводного отряда получил категоричный приказ. Он не любит, когда через его голову что-то делается, поэтому недоволен. Тем не менее приказал мне поступить в твое распоряжение. Своему взводу я уже это передал. Принимаешь в свою команду?
– Уже принял, поскольку сам просил об этом. А то у меня самого сил маловато, а с подкреплением со стороны наших есть проблемы. Все свободные силы к границе переброшены, сезонный отход бандитов на зимние квартиры в Грузию и Азербайджан. Чем до весны их ждать, лучше не выпустить…
– Понятно. Мы тоже должны были вчера получить сухой паек на базе и утром отправиться на границу с Азербайджаном, а попали сюда. Какая-то банда перебила охрану, захватила грузовик, вскрыла склад с тем же сухим пайком и пыталась скрыться. Мы организовали преследование по дороге, ринулись догонять. Ну, скажу я тебе, эти бандиты – парни отчаянные. Не каждый водитель на такое трофи решится. Мой водитель чуть не плакал, когда я его заставлял ехать.
– Это нормально. Твоему водителю на этой машине до конца службы барабанить и ремонтировать самому. А бандиты чужую машину захватили – что ее жалеть. Проехали сколько смогли и бросили. Вместе с сухим пайком. Правда, сухой паек частично перенесли за скалу.
– Кстати, это вопрос актуальный. Почему они сухой паек не забрали? Может, заманивали нас специально в ловушку?
– Нет, они пытались забрать, даже вызвали для этого носильщиков с базы, но мы с тобой им помешали, и носильщики вынуждены были ввязаться в бой. Заметил, как они патроны экономили? Не «шмаляли» направо и налево, как обычно. Патронов с собой мало взяли. А потом сначала ты, а скоро и мы им прочно на «хвост» сели. Не до груза было. А ты здесь, получается, застрял, вместо того чтобы на границу отправиться? Но кого туда отправить, найдут. Раз уж оказался, грех тебя отпускать.
– Я как-то привык к приказам более уважительно относиться.
– Обычная ситуация. Кто где оказался, там и воюет. Тебя, кстати, лейтенант, как зовут? По имени… Я – Валентин.
– Лучше по фамилии. Я свое имя не люблю, над ним иногда смеются.
– Я не из смешливых.
– Вообще-то отец назвал меня Еремеем в честь своего друга детства. Имя мое происходит от древнееврейского Иеремия, хотя современные неоязычники пытаются доказать, что от имени бога Ярилы, и произносят его как Яримей.
– Тебя это обижает?
– Конечно. Неприятно, когда твое имя коверкают.
– Соглашусь, но это вопрос не насущный. Я с твоего разрешения буду звать тебя просто Еремей. А насущные вопросы у нас сейчас стоят очень острые. Определяю боевую задачу.
– Слушаю, командир! – Лейтенант Варсонофьев подобрался и даже слегка напрягся, только что стойку «смирно» не принял.
– Пока мы знаем только ущелье, где предположительно находится база эмира Хафизова, но точное место самой базы не знаем и не знаем, какими силами эмир располагает. Наша с тобой задача – проникнуть в ущелье и провести полную разведку. Мы их уже существенно «пощипали». Если сможем своими силами справиться с оставшимися бандитами – будем вступать в бой, не сможем – придется вызывать подкрепление. И есть еще одна маленькая, но важная деталь. Эмир Хафизов собирает у себя на базе других эмиров с их джамаатами не случайно. С ними проводит, согласно агентурным данным, специальные занятия некий американский психолог-гипнотизер, специалист по принудительному гипнозу. Я не знаю, что может тут делать гипнолог. Может быть, шахидов готовит, может, еще у него какая-то своя задача. Насколько известно в ГРУ, этот психолог носит звание полковника Агентства национальной безопасности США. И этого полковника необходимо захватить живым – или для дальнейшей работы с АНБ, или хотя бы для предоставления доказательств американского вмешательства в наши внутренние дела. Это моя персональная задача, и меня для нее специально бы выбрали, если бы я сам в это дело случайно не влез. Выбрали бы, поскольку я вообще не подвержен воздействию гипноза, абсолютно то есть. Значит, имей в виду… Если полковника захватим, он будет пытаться загипнотизировать охрану, поэтому постоянно должен быть при мне, я сам его охранять буду. Следующая важная задача, хотя и не такая важная, как первая, – захватить как можно больше эмиров в плен. От них мы должны будем узнать, что за занятия проводит с ними американский полковник. Что скажешь, Еремей, по душе тебе такая задача?
