Сергей Соболев - Борт № 1
— Какие-то другие детали по этому происшествию сообщают? Например, численность отряда, проникшего этой ночью в ущелье?
— Из доклада известно, что они не открывали огонь… Численность самой этой группы оценивается очень приблизительно… Где-то от десяти до пятнадцати человек.
«До монастыря из этой группы добрались восемь боевиков, — уточнил про себя Кэп. — И еще четверо тех, кого они нагнали в скальном проходе…»
Вслух он произнес другое:
— Благодарю за предоставленную информацию… Вы сказали, что у вас имеются две новости. Какая вторая?
— Объявился мальчишка…
— Тот, что был послан в качестве проводника?
— Да. Хасан. Он около полудня вышел на наш блокпост.
— А где он сейчас? — заинтересованно спросил Кэп. — Можно мне с ним поговорить?
Сотрудник «Мухабарата» кивнул в сторону провала.
— Я велел привезти его в штаб, а уже оттуда через пещерные галереи доставить сюда.
— И что, он уже здесь?
— Хасан ждет внизу. Сказать, чтобы поднялся сюда?
— Нет, я сам к нему спущусь.
Салим, известив своего младшего напарника, спустился по канату в нижнюю пещеру. Мухабаратовец последовал за ним.
В просторной пещере кроме них еще трое: подросток лет тринадцати, парень, тот самый, что провел их небольшую группу в эти пещеры нынешней ночью, и один из спецназовцев из группы прикрытия. Парнишка, устроившись на каменном приступке, жадно обгрызал вареную цыплячью ногу; на коленях у него в развернутой вощеной бумаге — половина лепешки и два краснобоких яблока.
— Подождите в галерее, — сказал спецслужбист, адресуясь к своему сотруднику и парню по имени Фариз. — Да, там пока побудьте. — Он показал на один из двух проходов.
Подросток отложил недогрызенную куриную ляжку. Вытер руки о свое замызганное тряпье. Кэп присел рядом на низкий плоский камень. Мухабаратовец остался на своих двоих.
— Хасан, расскажи этому человеку, — сказал он, — что случилось этим утром в расщелине близ входа в ущелье.
Мальчишка повернул чумазое лицо к усевшемуся почти напротив рослому плечистому мужчине в маске.
— Ночью мы услышали звуки стрельбы.
— Они доносились оттуда, откуда вы сами пришли? — спросил Салим.
— Да, именно так.
— Что было дальше?
— На рассвете… уже было хорошо видно… нас догнали.
— Кто?
— Моджахеды. Их разведчики окликнули нас.
— Так.
— Трое… Они приказали всем лечь лицом вниз. Сказали, что убьют, если кто-то не послушается. Потом один остался, а двое вернулись…
— За остальными?
— Да. И я в этот момент… — Парень шмыгнул носом. — Я юркнул в ближайший лаз.
— Ты сбежал, Хасан, — суровым голосом сказал спецслужбист. — Оставил группу…
— Я узнал одного из моджахедов!
— Испугался?
Парень промолчал.
— А кого ты узнал, Хасан? — спросил Салим. — Кто этот человек?
— Телохранитель Малика.
— Это какого еще Малика? Уточни.
— Заместителя эмира, — понизив голос, сказал парень. — Помощника самого Мухаммеда аль-Джабара…
Кэп про себя хмыкнул. Малик. Это имя ему тоже о многом говорит. В одной из перехваченных и расшифрованных депеш, направленных в адрес некоего Лайона Джексона, названы имена троих местных деятелей вооруженной оппозиции. А именно, командующего «Армией джихада» Мухаммед аль-Джабара, его сына Карима и его племянника Малика.
Кстати, этот Малик — бывший офицер местных ВВС, прошедший стажировку во Франции. Какое-то время назад — неожиданно для многих сослуживцев и своего руководства — он перешел в стан врага и теперь, согласно имеющимся агентурным сведениям, является ближайшим помощником самого Мухаммеда аль-Джабара.
— Ты узнал, значит, одного из его бойцов?
— Да, его телохранителя…
— А где ты его видел? Ты с ним что, знаком, Хасан?
— Я состоял при кухне. Колол дрова, кипятил воду в чанах… Однажды наш повар приготовил несвежую пищу. У многих были проблемы с желудком…
— И во что это вылилось?
— Повара увели и потом расстреляли. — Парень вновь шмыгнул носом. — Мне надавали тумаков и отправили на штрафные работы.
— В смысле?
— Копать траншеи. Хоронить убитых.
— Понятно.
— Работа была тяжелая. Ну а потом я сбежал. — Парень посмотрел на мухабаратовца. — Я вам об этом рассказывал.
Кэп покачал головой. У этого парнишки отец служил в управлении вилайета по линии «Мухабарата». Но не в этой провинции, не в Дамаске, и не в Ярмуде тем более, а в Хомсе. В Ярмуде, где базируется большая часть отрядов «Армии джихада», парня никто не знает. Таких, как этот Хасан, сирот или полусирот и просто потерявшихся, не знающих, где находятся их родители, живы ли они, нынче полно в этой несчастной стране. Парнишка выполнял задание той самой конторы, в которой прежде служил его отец. Эдакий местный Валя Котик. Здесь многие, надо сказать, ведут собственную войну. Даже такие подростки, как этот шкет. Кто-то мстит за убитых братьев или родителей. Кто-то прибивается к отрядам «шабиха» или к армейцам. И даже если сами не воюют, не участвуют напрямую в боевых действиях — таким сосункам оружие все же не выдают, — то помогают по хозяйству или, как этот парнишка, служат лазутчиками и связными.
— И что было дальше, Хасан? — продолжил расспросы Салим. — Или ты больше ничего не видел и не слышал?
— Я спрятался в одну из нор. Сначала слышал только голоса… Они, кстати, остановились именно в этом месте. Туда вскоре пришли еще несколько моджахедов.
— О чем они говорили?
— Допрашивали этих четверых. Кто, откуда, куда идут.
— Так…
— Потом я по расщелине переполз уже в другое место. Оттуда, из этого укрытия, я их разговоры уже не мог слышать… Зато я смог их всех получше разглядеть.
— Узнал еще кого нибудь из этой компании?
— Да, узнал. — Парнишка сглотнул. — Там был сам Малик!
— Вот как? Помощник эмира? Уверен, что это был именно он?
— Конечно, я ведь его не раз видел в Ярмуде.
— Что еще имеешь сказать?
— Малик ранен! Ну, не так чтобы сильно. Эта женщина, Лаура, она там перевязала ему раненую ногу. Они в том месте пробыли довольно долго, больше часа.
«Вот с чем связана задержка, — подумал Кэп. — Шаманова делала ему перевязку…» И еще он подумал о том, что Шаманова, она же Лаура Мартенс, была ознакомлена с материалом, который у мухабаратовцев накоплен на лидеров «Армии джихада». В том числе и на этого Малика. То-то был для Светланы сюрприз — встретиться с этим человеком нос к носу на подходе к ущелью.
— Другие раненые в этом отряде были? — спросил Салим.
— Нет, не видел.
— А почему связали журналиста?
— Жана? Не знаю…
— Его били? Пытали?
— Они кричали на него. Но, кажется, не били.
— А на женщину тоже кричали?
— Сначала — да. Но когда Лаура сказала, что она врач, они даже обрадовались…
— Из-за раненого?
— Да, конечно.
— Но ведь журналиста зачем-то связали? Как думаешь, почему они это сделали?
— Ну… я видел, как ему руки сзади связывали. А потом уложили на землю… Но из-за чего, этого не знаю.
«Вот и сложился пазл, — подумал Кэп. — Этой группой моджахедов, которая ночью просочилась с севера в проход к ущелью, командовал не кто нибудь, а племянник самого эмира Мухаммеда аль-Джабара. И именно его, Малика, судя по всему, поддерживала Шаманова, когда их смешанная группа выбралась в котловину и затем укрылась в монастыре…»
Из динамика его портативной рации послышались спаренные щелчки. Это Антон сигнализирует о том, что Кэпу нужно подняться в верхнюю пещеру.
— Спасибо, Хасан! — Салим потрепал парня по не слишком чистым волосам. — Ты настоящий герой.
Старший группы «Бастион» резво, несмотря на комплекцию, поднялся по канату в расположенную выше скальную полость.
У левой амбразуры замер Антон. В само отверстие теперь уже высовывалось дуло «интервеншена»: Силаев не просто высматривал в оптику потенциальную цель, он уже был готов к применению своего «инструмента».
— Берите ствол, — не оборачиваясь, сказал Силаев. — «Духи» вывели четверых… Вижу также оператора Жана!.. Похоже, — процедил он, — моджахеды готовятся совершить показательную казнь.
Глава 16
Ларнака, Кипр
Павел вдруг застыл на месте.
— Ветров приехал…
Константин вошел в дом через парадное, воспользовавшись смарт-картой. Закрыл за собой дверь. Остановился, с легким недоумением глядя на двух членов их выездной кипрской бригады.
Лица у обоих раскраснелись; при этом оба, Лобанов и Алиса, как-то странно прыскают в кулак.
— Вы чего? — спросил Ветров. — Какие-то вы… как будто не в себе.
— Павел смешной анекдот на ночь рассказал. — Алиса вытерла кулачком слезящийся глаз. — Ладно, пойду я к себе… — Она исподтишка погрозила Крякеру этим же кулачком. — Спокойной ночи, мальчики.
