Иван Дурак и происки Кащея - Михаил Голубев
Он все пыжился, пыжился, пыжился, но у него ничего не получалось кроме каких-то тусклых вспышек с жиденьким дымком, да неизвестно откуда выпавших фонтанчиков разноцветного конфетти.
Иванушка смотрел на все это с нарастающим изумлением, брови его поднялись вверх, глаза округлились, и он вдруг дико расхохотался, испытав внезапное облегчение, будто гора с плеч упала.
– Циво смиёся, дулак? Вот сисяс я… Вот сисяс…
– Да ничего не выйдет у тебя, Кащейчик! – еле выговорил Иванушка сквозь раздирающий его легкие смех. – Куда ж тебе теперича превращаться?! – Ты ж малой еще! Несовершеннолетний! К тебе еще могущество не пришло твое!
– Сто такое?! – Кащейчик, по-видимому, и сам уже начал догадываться об этом. – Так ета сто… Ета мне до совейсенноетия здать опять?! Ета сто, ессё восемьсот тисясь годов здать?! Отдай коецько, Дулак! Отдай, я ласковдуюсь!
– Фигушки! – твердо сказал Иван, что-то прошептал в перстень, вздрогнул, легко поднялся на ноги, полностью исцелившись, и спрятал волшебную вещь в карман. – Фигушки, Кащейчик! Иди-ка домой, играйся в солдатиков. За восемьсот-то тысяч годов авось да придумаешь что-нибудь. А сейчас мне пора. Вон, пришли уже за мной.
Он показал пальцем в небо, где появилась волосатая ракета.
– И я тебе не советую, Кащейчик, попадаться на глаза моим приятелям. Не посмотрят, что малой, растопчут!
– Ах-х, сёлт! Мать-пелемать! Ёйки-мотайки! Соб вы тута все пловалилися! А с тобой, Дулак, мы ессё увидимся! Ой, увидимся!..
Кащейчик взвыл еще что-то тоненьким фальцетом и, выпустив горсть конфетти, побежал прочь, смешно переставляя маленькие кривые ножки. Долго еще можно было слышать хлопки и шипение, сопровождающие выбросы конфетти и цветастых лент, пока шум приближающейся ракеты не заглушил и эти звуки…
Трансвокер безошибочно вывел отряд спасателей на планету F-3 Арабеллы, где Кащей планировал расправиться с неуемным бунтовщиком, и точно посадил ракету на нужное место. Первой из ракеты выскочила Василиса Прекрасная. Она бросилась к Иванушке, одиноко стоящему среди поля, повисла на его шее и, рыдая от счастья, приговаривала: «Жив, родименький! Жив, касатик…»
– Да чё там… – смущенно отвечал Иванушка, пытаясь деликатно высвободиться из цепких страстных объятий. Он слишком устал для таких буйных ласк.
– А где же Кащей, Иванушка? – вспомнила вдруг Василиса. – Неужто одолел?
– Как же… Одолеешь такого… Но гадить он больше не будет. По крайней мере, в ближайшие восемьсот лет.
Позже, на пути к земле, Ипроксим Безумный спрашивал у инженера Сидорова:
– Слушай, парень, как ты думаешь, почему на Земле люди в Чудо больше не верят? Ты ведь знаешь. Ты сквозь время ходил.
– Откуда мне знать, дед? – пожал плечами инженер и задумчиво потер пальцем старшего сына Волосеньки Зубатко, пристегнутого к его левой руке. – Может, Дураки перевелись?..
Архангельск
декабрь 1988 – апрель 1991
