Танцы теней - Черкасов Дмитрий
Жили они недалеко от станции, рядом с рыночком, носившим странное название «Аэродром». Это было все, что осталось от знаменитого гатчинского летного поля, колыбели русской авиации, с которого взмывали в высь первые русские асы, в том числе и автор «мертвой петли» Нестеров.
В рабочий день Винтик-Пивненко, естественно, был на заводе.
«Наружники» встали колесами за углом заводской бетонной ограды, просматривая небольшую площадку перед проходной, которую украшал памятник летчику Ефимову — в шлеме, летчицких очках и перчатках, созерцающего белое зимнее небо.
Вскоре объект вышел из стеклянных дверей проходной и почти бегом поспешил на станцию, до которой ходьбы было три минуты.
— Молодежь, вперед! — скомандовал Тыбинь. — Я за вами! Электричка на Питер через пять минут. Жду вас на площади Балтийского вокзала. Если сойдет раньше — тяните сами, только на базу доложитесь. Они мне подскажут, где вас подхватить...
Пушок молча выбралась с заднего сидения, хлопнула дверью и гордо и независимо зашагала к станции в одиночестве. Морзик побежал следом.
Старый скептически покачал головой.
Людмила поперлась было в тот же вагон, что и Винтик, но Владимир удержал ее за рукав.
— Стой, не светись! Соображать же надо... Видишь — людей почти нет. Постоим в тамбуре, подождем, а когда народ подсядет — незаметно войдем.
— Сама знаю! — уязвленно ответила Пушок, страдая, вырвала руку. — Не учи!
— Детский сад какой-то! Мы, между прочим, не на прогулке, а на задании. Хочешь мороженого?
— Отстань!..
Так они, не разговаривая, доехали до Питера.
На площади Винтик, рослый стройный парень приятной наружности, щелкнул пальцами самому шикарному частнику и на серебристо-сером «мерсе-190» покатил по Питеру. Тотчас из задних рядов извозчиков вывернула постовая машина Тыбиня.
— Быстрее вы! Ползете, как сонные мухи, а я его сейчас потеряю!
Воссоединенный экипаж протянул «мерса» до казино «Вавилон» на Ленинском проспекте.
— Ого! — мурлыкнул Тыбинь. — А ведь с виду и не скажешь!
Здесь объект, широким жестом отпустив таксиста, принялся прохаживаться у входа, а Морзик с Пушком стояли неподалеку и «изображали влюбленных».
— Подойдите к машине. Оба! — раздалась в ушах команда Тыбиня.
Они приблизились порознь, глядя в разные стороны. Черемисов уже тоже злился.
— Вы только что зевнули контакт. — сурово сказал Старый. — Я за вас работать буду, что ли?
— Какой контакт? — хмуро спросил Морзик.
— Половой, мать твою перетак! Прямо у тебя перед носом!
Когда флегматичный Тыбинь заводился, лучше было его не дразнить.
— Значит так. — сказал Старый Морзику. — Садись в машину. Будешь на связи с базой. Первый, кто выйдет из этих трех — твой.
— Ой, это те самые! — впервые за последний час подала голос Пушок, глянув на фотографии, грубо сунутые Старым в нос Морзику.
— Те самые, только вы их пропустили! Они уже давно в казино — и махали Винтику из фойе. Это он к ним пошел... При серьезной работе вас так вычислят за минуту — и убрать могут. У них встреча. Надо идти внутрь, поснимать, раз опер просил. В таком настрое от вашей сладкой парочки толку мало... Поэтому пойду я с Пушком. Еще раз говорю, Морзик: первый, кто выйдет — твой, остальные — наши. Если связь будет тянуть — мы тебе шумнем готовность, понял? Лопухнешься — уши оборву и в одно место засуну!
В отличие от Кляксы, Старый придерживался милицейских методов руководства.
— Я никогда в жизни не была в казино! Я боюсь, я не справлюсь! — пискнула Пушок.
— Не бойся. — хмыкнул Тыбинь. — Я тебе помогу. Теперь я буду изображать влюбленного. Садись на связь, Казанова!
— Казанова в переводе с испанского — новый дом. — хмуро отшутился Морзик. — А Стивен Кинг — Степа Королев.
Эти сомнительные сведения он почерпнул из бесед с Димой Арцеуловым.
Пушок удивленно открыла было рот, но вовремя вспомнила, что она вся в гневе, и отвернулась.
Тыбинь подхватил ее пониже талии.
— Ой, Михаил Тарасович! — Людмила аж подпрыгнула от неожиданности. — Что вы делаете?
— Просто Миша. Запомни: просто Миша... Я работаю — и люблю делать это с удовольствием. Пошли. Только улыбайся, Люда. С таким видом, как у тебя сейчас, люди обычно выходят из казино.
— Мы и одеты совсем неподходяще!
— Н-н-да… Ты действительно никогда не была в казино. Там всяк одет кто во что горазд. Это же не Лас-Вегас, Людочка. И даже не Монте-Карло... К тому же еще не вечер.
Они весело побежали по ступенькам к высоким дверям, оставив Морзика терзаться смутными сомнениями и зарождающейся ревностью.
* * *Миша Тыбинь, конечно, лукавил, но делал это безупречно.
Он действительно умел превращать задание в удовольствие, только для этого требовались подходящие условия.
Объект должен быть невооружен. Он должен быть при деньгах и находиться в увеселительном заведении или вблизи него. Наконец, в напарниках желательно иметь симпатичную молодую женщину.
Они с Пушком в обнимку побродили по залам и вскоре нашли всю троицу за «американкой». Ребята-инженеры смеялись, катали разноцветные шары по бильярдному столу. У них, видимо, был удачный день.
Старый, превратившись на глазах Пушка в спокойного состоятельного прибалта с отчетливым тягучим акцентом, угостил ее коктейлем, выпил сам и принялся за соседним столом обучать ее премудростям бильярда.
Людмила поплыла.
Процесс обучения больше напоминал легкий петтинг. Она уже не обращала внимания на свой спортивный наряд, кровь приливала к голове и порой ей казалось, что Михаил напрочь забыл, зачем пришел сюда. Лишь когда он вынимал портсигар и звонко щелкал крышкой, она понимала, что Тыбинь фотографирует соседей, но происходило это настолько естественно, что самой Людмиле с трудом верилось, что Старый не за ней ухлестывает, а делает свою работу.
Он давал ей советы, как держать кий, столь двусмысленные и остроумные, что к ним поневоле прислушивалась молодежь за соседним столом.
Пушок ничего не смыслила в бильярде, багровела от шуточек и улыбок проклятых объектов, с тоской вспоминала Морзика, одиноко томящегося в машине у входа. Изощренные замечания об игре, свойствах шара и лузы все чаще задевали соседей и, наконец, Винтик, самый заводной среди них, не выдержал и предложил Тыбиню сыграть на коктейль.
Людочка радостно вырвалась из цепких лап Михаила, села в кресло в полутьме зала и с некоторым злорадством созерцала, как Тыбинь проиграл партию.
— Уви! — невозмутимо пожал он плечами. — Это есть некорошее сукно. Качестфо не моей мануфактуры, как любят гофорить у фас. Я принесу коктэйл — и ми продолжим.
Вторую партию он предложил сыграть на деньги — и вскоре все четверо, сбросив пиджаки и свитера, развязав галстуки, красные и возбужденные азартом, ходили вокруг стола, прищуривались, целились, не выпуская залитые наполовину свинцом, тяжелые кии из рук.
Про Людмилу забыли и она не знала, радоваться этому, или огорчаться.
Было слегка обидно.
Незаметно пролетел час, затем другой. Народу в зале прибавилось, один за другим мужчины останавливались у их стола, некоторые даже со спутницами, понимающими толк в игре.
Все чаще и чаще Старый склонялся к сукну, все реже и реже доставалось сыграть его соперникам — и вдруг он, удачно положив последний шар в дальний угол, выпрямился и раскланялся. Столпившиеся зрители зааплодировали.
Тыбинь выгреб из лузы ставку — комок стодолларовых купюр. Лица у его противников изрядно вытянулись и поскучнели.
— Мерси!
У Винтика на поясе запищал мобильник.
— Да! Сейчас иду. Жди меня там... Да, да, я все сделаю, как договорились.
Винтик попрощался с расстроенными друзьями, раскланялся с вальяжным самодовольным Тыбинем.
Тот, вытирая выпачканные мелом руки, неотрывно смотрел на забалдевшую под музычку Людмилу, потом приблизился, наклонился к ней и со скабрезной улыбочкой сказал на ушко негромко, угрожающе:
