Кирилл Кудряшов - Русь потусторонняя
Даже не дочитав последних слов, Павел уже принял решение. Это было первое настоящее дело за все последнее время! Спина Павла непроизвольно распрямилась, глаза засверкали. Он решительно направился к телефону, предчувствуя тяжелый разговор с Валентиной, которая так хотела провести приближающиеся выходные с ним…
Поезд набирал скорость, отходя от очередной станции — такой же, как и предыдущая, и та, что была перед предыдущей… Здесь все было однообразно и шаблонно. Одинаковые станции, одинаковые городки вокруг них… Несмотря на радостное чувство, что после пятичасового заточения в этом клятом поезде, именуемом, почему-то скорым, уже всего минут через тридцать он прибудет в Мраморный, Павла клонило в сон. Унылые болота за окном навевали тоску и грусть…
Как выяснилось, самолеты до Мраморного не летают — слишком мелкий городишко для того, чтобы делать в нем приличный аэропорт. Там, конечно, был небольшой аэродромчик, подходящий для посадки мелких «Яков» и «Аннушек», привозивших что-либо жизненно необходимое для Мраморной ГЭС, но не более того. Павел ринулся было доказывать, что он и есть то самое, жизненно необходимое для ГЭС и для всего городка, но, как выяснилось, из Москвы самолеты туда вообще не летают. Пришлось бы лететь с двумя пересадками черт-те где, а остаток пути преодолевать на «кукурузнике», в котором, по уверению очевидцев, трясло сильнее, чем на тракторе К-700 со спущенными колесами.
В итоге Павел выбрал дорогу со всего одной пересадкой, и, преодолев большую часть пути на самолете, перебрался на излюбленный Российский вид транспорта — поезд. Благо, что ехать было всего пять с небольшим часов…
Провожая взглядом болота и поросли карликовых берез, Павел вспоминал свой прощальный разговор с Валей, неожиданно вылившийся в инструктаж по технике выживания в маленьких городках и целую лекцию о создании Мраморного. Сначала Валя, как он и ожидал, встретила его слова об отъезде в штыки, для виду попросилась с ним, а затем долго рассказывала Павлу о том, что бойфренды всех ее подружек выходные в обязательном порядке проводят с ними, заваливают их подарками (Павел в этот момент критически осмотрел принесенный им букет из пятнадцати великолепных роз, но так и не нашел в них изъяна) и вообще очень их любят, в то время, как некоторые… «Впрочем, — тут же примирительно заметила Валентина, видимо, все же не желая перегибать палку, — у супергероев нет выходных! А ты у меня — борец с мировым злом как-никак».
Павел стоически выдержал первые десять минут Валиных излияний о тяжести женской доли и наконец дождался момента, когда она, выговорившись, все же спросила:
— А куда едешь-то? Опять в Сибирь, небось? Ненавижу эти леса и болота!
Павел ее чувств по отношению к Сибири не разделял. Он хотел было напомнить Вале о том, что именно его последняя поездка в Сибирь, собственно, и спасла ей жизнь, а знакомство с Дагандом и его лесными богами помогло уничтожить крупную секту Темных в Москве, но по здравом размышлении говорить ничего этого не стал.
— В Сибирь… — вместо этого подтвердил он. — Правда, малость поближе чем в прошлый раз. Почти сразу за Уралом… Я, конечно, по карте посмотрел, но толком я тех мест не знаю. Городок называется Мраморный…
— Мраморный?! — воскликнула Валя. — Да я ж по нему в институте доклад писала! По истории создания Мраморной ГЭС! Ну и история, скажу я тебе… Хочешь послушать?
Павел, естественно, хотел.
— Значит так… — призадумавшись, начала Валя. — За точность дат не ручаюсь, могу ошибиться, плюс-минус года три, но это не важно… В общем, где-то в районе 58-го года, при Хрущеве (был у нас такой генсек, почти сразу после Сталина), правительство приняло решение построить в Мраморном поселке ГЭС. Тогда у нас вообще по всей стране был бзик на эти гидроэлектростанции, их повсюду строили, даже на равнинных реках ухитрялись. Все старались показать Западу, то есть вам (Валентина никогда не упускала возможности напомнить Павлу, что еще совсем недавно он был англичанином Полом Тейлором), что в Советском Союзе все до предела экономично, эргономично и экологично. Вот и строили эти ГЭСы, которые, вроде как, самые дешевые и чистые источники энергии из всех возможных…
А еще у нас в СССР была дурацкая манера строить все самое большое и самое лучшее, которое, правда, потом все равно не работало… Вот и с Мраморной ГЭС было то же самое. Показали кому-то наверху проекты постройки. Мол, вот здесь реально возвести стометровую плотину, сюда поставить турбину и т. д. и т. п. А этот деятель подумал и спросил: «А сто двадцатиметровую слабо?» Ему сказали, что нет — он и доложил Хрущеву, что в районе поселка Мраморный, там где ведется добыча знаменитого белого мрамора, можно построить ГЭС, которая будет самой здоровенной во всем мире. Хрущев, который в те годы, насколько я помню, еще даже кукурузу сеять не начал, уже был одолеваем манией новаторства, и тут же подписал соответствующее распоряжение: построить Мраморую ГЭС в кратчайшие сроки, к 1960-му году, и сдать в эксплуатацию ко дню рождения Владимира Ильича Ленина. И, как говорится, процесс пошел…
— Погоди, — вмешался Павел. — Выходит, Мраморный существовал еще до строительства ГЭС?
— Ну, можно и так сказать. Это был рабочий поселок. Там добывали белый мрамор, самый дорогой и качественный во всем мире… Народ в основном тем и жил, что работал на мраморных копях, или как они там называются… Ну, в общем, началось строительство ГЭС. Но тут всполошились добытчики мрамора и местные защитники животных. Оказывается, по тому участку реки, где должна будет стоять ГЭС, вниз по течению идет на нерест рыба. И как она теперь пройдет, если ей перегородить дорогу этой чудовищной плотиной — неизвестно. Стали предлагать решения — например, прокопать в скальной породе дорогу в обход, специально для рыбы. Потом была идея устроить специальный подъемник у самой плотины — этакую громадную сеть, которая будет цеплять косяки рыбы и переправлять их через дамбу, чтобы рыбешки могли плыть дальше и спокойно нереститься. Вот скажи мне, Паш, ты бы, после того, как тебя огромной сетью через плотину перебросили, дальше бы нереститься поплыл?
Вопрос был явно риторический, но Павел все же ответил, подсаживаясь к Вале поближе.
— С тобой — поплыл бы. Я с тобой вообще хоть сейчас на нерест пойду!
Валя хихикнула и, оттолкнув его руку, продолжила.
— Ладно, проехали. Подождет твой нерест, не за тем ты ко мне пришел. А раз пришел — слушай дальше. Так вот, чем там дело с рыбой закончилось — я не знаю, но что-то все-таки сделано было, так как защитники прав рыбешек быстро умолкли. Вторая проблема — мрамор. Добывали его на самом берегу реки, и именно там предполагалось возвести плотину. Половину месторождений при этом покалечили бы взрывами и прочими работами, а вторую половину — просто бы закатали в бетон, под саму дамбу… Бред сивой кобылы! Говорят, это месторождение стоило дороже самой плотины, но добытчиков мрамора никто слушать не стал. Мол, гораздо важнее получить новый источник энергии, который будет питать весь Мраморный поселок, на месте которого потом возникнет громадный город. На самом деле все было проще — если сам генсек подписал указ, то никто и никогда не посмел бы оспорить его целесообразность. Сказали наверху, что здесь будет ГЭС, значит ГЭС тут должна быть, хоть ты тресни!
Итак, начали строить. Тут же по всей стране вышли сотни тысяч газет с сообщениями о новой строке века, о том, что это будет самая большая и самая мощная ГЭС, и так далее. Моментально нашлись десятки и даже сотни людей, которым не сиделось на своем месте. Большинство из них были просто авантюристами, или теми, кто по каким-либо причинам не смог прижиться в родном городе. И вот они отправились строить ГЭС. Кто умел что-то делать и кто не умел — все кинулись на стройку. Еще бы, грандиозный проект! Как говорится, партия кинула клич, и народ отозвался… Пока строили ГЭС, строился и Мраморный. Скоро он перестал быть поселком и стал небольшим городком, городком, предназначенным в первую очередь для тех, кто строит ГЭС. Ведь надо же где-то жить, не в бараках же. Кстати, это еще одна причина, почему все так кинулись в Мраморный — там квартиры давали практически на халяву… А дальше идет самое забавное, или, как сказал бы Женька, «прикольное», во всей этой истории. Наступил завершающий этап. Плотину возвели, турбину поставили, все подготовили к запуску. До дня рождения вождя мирового пролетариата остается от силы неделя. И тут выясняется, что нет дороги, ведущей от Мраморного к ГЭС. Вернее, дорога есть, но ездить по ней могут лишь те, кто давно к такому привык. А тут вдруг еще пришло известие, что на торжественное открытие должен прилететь сам Хрущев! Не везти же его по этим кочкам и ухабам!
Все в бешеном темпе начинают строить дорогу, и только тут выясняется, что покрывать ее нечем. Дорога достаточно длинная, нужно много бетона или асфальта, на худой конец — плит, чтобы замостить ее, но ничего этого нет! Строительство уже закончено, стройматериалы извели, а те, что не извели, растащили по домам или использовали на иные нужды, как у нас вообще в стране принято. Было бы времени больше — оставалась бы и возможность заказать еще стройматериалов… Но времени-то нет: Хрущев приезжает через неделю. В итоге замостили дорогу тем, что нашлось под рукой: осколками плит, остатками бетона… А финальную ее часть, пару километров на подходе к самой электростанции, замостили тем белым мрамором, килограмм которого стоит как центнер асфальта! После строительства ГЭС его осталась целая груда. Мрамором же выложили и приборный цех, откуда велось управление станцией и куда должны были привезти на экскурсию Хрущева. Хрущев, естественно, остался доволен встречей. У нас вообще во все времена большое начальство встречали так, что простые люди думали, будто это инопланетяне прилетели. Вот только еще одно «НО» — уже после запуска ГЭС стало ясно, что кто-то капитально ошибся в расчетах, и эта махина, в которую были вбуханы фантастические средства, работает примерно на одну треть от расчетной мощности.
