Сергей Зверев - Сезон охоты на ментов
– Даже в мыслях не было! Ты же предупредила…
– Я прошу объяснений по очень простой причине. Вот, смотри, медик хренов, ты тут каракули накрутил – мол, перед смертью Нуретову лишили девственности, о чем свидетельствуют свежие ранки от девственной плевы.
– Все правильно. – Медэксперт, поджав губы, откинулся на спинку стула и нервно забарабанил авторучкой по столу.
– А по моим данным, Нуретова – крутая шлюха!
– Я описал то, что раньше увидел, – ухмыльнулся медэксперт. – А твои сведения? Какие они? Сплетни?
– Мои сплетни вернее твоих гляделок.
– Ты что, меня оскорбляешь?! – вдруг возмутился медик, бросив авторучку на медицинский журнал.
– Ну, ну, не дуйся, – примирительно заулыбалась Лиза. – Ты был самым лучшим в управлении. Я же по-дружески, напрямую.
– Нет, ты что от меня хочешь? У тебя на руках есть заключение? Там все ясно прописано? – кипел медэксперт.
– Ясно.
– Вот и иди с ним, иди…
– Сева, успокойся. – Лиза состроила милую гримаску и быстро-быстро захлопала ресницами. – Сева, зайчик!
– Ха-ха-ха! Я снова стал зайчиком! Одоева, ты любого допечешь. Я всегда говорил, красивые женщины опасны и должны состоять на учете в ФСБ – мужчины не могут им отказать! Это же вопрос безопасности государства! Тебе разве скажешь «нет»?
– Вот и хорошо. Давай по душам поговорим, разберемся во всем без нервов. Нуретова сто процентов занималась вагинальным сексом.
Медэксперт, жуя губами и скрестив руки на животе, стал крутить большими пальцами.
– Сева! – попыталась ускорить его мыслительный процесс Лиза.
– Есть такие медицинские услуги – снова плеву пришивают. Любая желающая дама, ты, например…
– Сева…
– Я и говорю. Натешившись вволю перед свадьбой, идет в гинекологию и выходит оттуда, после несложной операции, чистой, аки ангел небесный. У молодого супруга (особенно если он немолод и богат) претензий нет. Восточные мужчины – в основном торговцы овощами – на это покупаются.
– Операция дорогая?
– Думаю, не очень. Пару месячных зарплат, от силы, или того меньше.
– Значит, Нуретова при желании могла сделать операцию?
– Могла. Но зачем ей, если она шлюха?
– Может, замуж собралась, – усмехнулась Лиза. – Одному Богу теперь доподлинно известны ее мотивы. Спасибо за консультацию, Сева. Я знала, что ты спец по женским вопросам, только это тщательно скрывал. Кстати, не знаешь, кто у нас в городе делает такие операции?
– Ты следователь, тебе и карты в руки. Честно, никогда не интересовался. Я говорю: в принципе такие операции делают, но чтобы у нас в городе – не слышал. Хотя это понятно – дела секретные, личные…
Вечером в коридоре Лиза перекинулась несколькими фразами с Геннадием. Он был не столько расстроен, как задумчив.
– Отец говорит, что видел Каузину среди шпаны Ондатра. Она там с ними сексом занималась. А Коля Урюпин Богом клянется, что не спал с ней, только из-за ее девственности – они решили, что в церкви при венчании она должна быть чистой, не познавшей плотского греха…
– Ты как монах говоришь, не познавшей плотского греха. На Ленку, значит, думаешь?
– Мне резона нет отцу не верить. Но здесь явная неувязка с девственностью и сексом.
– Прямо как у Нуретовой. Ну, проверить ее девственность легче легкого – сегодня пойду ночевать к ней, подсыплю снотворного в чай и произведу осмотр. Короче, иди домой и спи спокойно.
– Будешь тут спокойным! – буркнул Геннадий.
– А ты мне верь. Утром расскажу, что смогла высмотреть…
На желание Лизы вновь заночевать в ее квартире Каузина ответила безразличным согласием.
– Валяй. Мне не скучно будет.
Всыпав в чашку с кофе пакетик снотворного, Лиза добилась своего – Ленка ушла в отруб, так что свой план она осуществила без проблем, после чего пошла в ванную и тщательно вымыла руки с мылом. Потом долго и задумчиво пила кофе на кухне. Конечно, Ленка была девственницей, что-то Генкин папик напутал. У него от стресса голова кругом пошла, вот он любого в управлении готов за криминального крота принять.
Чтобы не мучиться в одиночестве от мыслей, она позвонила Геннадию.
– Это я. Спишь?
– Вообще не сплю в последнее время, словно в бреду барахтаюсь.
– Я проверила ее. Она целая.
– Да? Черт, я не ожидал. А ты того… точно?..
– Я в этом разбираюсь, если ты сомневаешься.
– Сам хочу убедиться.
– Что?! Посмотреть хочешь?
– Да.
– С ума сошел!
– Почему нет? Я должен быть уверен на все сто, а с твоих слов, прости, только на восемьдесят.
– Враг! А я-то для него стараюсь… Ну, приезжай, посмотришь на богатство Урюпина.
– В каком смысле? При чем тут Урюпин? Ты и Урюпина усыпила?
– Ха-ха! Тормозишь? Я про Ленку говорю. Урюпин ведь над ней так трясется, как скупой рыцарь над сундуками с золотом…
Геннадий нажал на сотовом клавишу разъединения.
Через полчаса он был на квартире Каузиной. Вошел, озираясь. Лиза, в халатике, босиком, зажимая себе рот ладонью, еле сдерживала смех.
– Что смеешься? – набычился Геннадий.
– Затюканный ты весь… Не бойся, она спит крепко. Вон, видишь, какая вся?
– Тише! – шикнул на нее Геннадий.
– Ты делай то, зачем приехал, развратник. Жену бросил посреди ночи, примчался… Верь вам после этого…
Лиза стянула с Каузиной трусики. Та недовольно заворчала во сне и живописно изогнулась.
– Ну, что, увидел, что хотел? То-то.
– Да… Ладно, поеду.
Провожая Геннадия к двери, хмыкнула:
– Ну, и мужики пошли… Ты зачем мчался сюда? Чтобы посмотреть?
– А что еще?
– В этой квартире не только она женщина.
– То есть?.. Лиза, ты же понимаешь…
– Иди, Егоров.
Геннадий, совершенно расстроенный от сделанного открытия – отец снова ошибся, вышел из подъезда. Долго стоял у своей машины. Одоева что-то опять дурить начала. Господи! Красивая баба, муж ей под стать – прекрасный человек… Что еще нужно? Живи да радуйся… Нащупал в кармане брюк горстку семечек и защелкал, рассеянно сплевывая кожуру на старые итальянские туфли-плетенки. Сколько лет он в них ходит, а им износу нет – вот настоящее качество! Снова подумалось об отце. Он морально разбит, как бы с ума не сошел. А что, он почти старик, натура творческая, нервная, впечатлительная… Что же делать со всем этим? Сейчас повеситься или в конце недели застрелиться?
И ярко представил, как из разомкнувшейся тьмы выглянул козлоподобный рогатый бес, сказал с подлой усмешкой: «Отдай Игошина, и дело с концом! Все останется шито-крыто, плюс денежки!»
Глубоко вздохнув, Геннадий открыл дверцу и сел за руль. У светофора на проспекте притормозил – красный сигнал. Хотя вокруг не было ни одной машины, Геннадий упорно стоял на месте. Вдруг крупная тень метнулась к нему и настойчиво застучала в окошко. Геннадий дернулся от испуга, сердце забилось в бешеном ритме, давление резко подскочило. Господи, поседеть можно от таких приемчиков!
Он опустил стекло и обомлел – перед ним замаячила толстая растерянная физиономия Самсонова.
– Ты? – пораженно выдавил из себя Геннадий.
– Геннадий Андреевич, надо поговорить.
– Иди к черту! Понял?
– Послушайте, я виноват, очень виноват…
– Машке это скажи, а я поехал.
– Нет, подождите. – Самсонов вдруг протиснулся в окно, вцепившись руками в руль. – Мне необходимо сказать вам очень важное…
– Отце-пи-ись. – Геннадий, пыхтя, пытался оторвать клешни Самсонова, но кабан был неподъемный. – С ума сошел! – выдавил он из себя со злостью.
– Я знаю про Зию! – выкрикнул Самсонов.
– Что? – Геннадий от удивления выпустил поэта из своих рук.
– Я знаю про Зию. Выходите – поговорим.
Чертыхаясь, Геннадий вышел из машины. Кто натрепал этому придурку? Если он знает что-то о причастности отца к смерти Зии, все, пиши пропало, весь город через сутки будет в курсе. Как все плохо!
У тротуара, мигая габаритами, стояла «семерка» Мамонта. Взглянув на нее, Геннадий, ухмыльнулся:
– Уже отремонтировал? Ну, говори, что хотел?
– Геннадий Андреевич, я сегодня был там, у Ондатра. У них какой-то праздник. Читал стихи за деньги. Краем уха случайно уловил их разговор. Против вас что-то затевается. Зию Нуретову, убитую в лесополосе… она как-то связана с вами…
– Что ты хочешь сказать конкретно? – нервно дернулся Геннадий.
– Зия… Она ведь шлюхой была.
– Ты знаешь всех шлюх в нашем городе… А моя дочь хотела за тебя замуж, дура! Молодец, хоть вовремя нас предупредил, что ты только игрался, – у нее еще есть время аборт сделать!
– Аборт? Как – аборт? – побледнел Мамонт. – То есть она сделала аборт? Она убила нашего ребенка?!
– Она сделает аборт.
– Где она?
– У Андрея Андреевича.
Самсонов, вытирая потное жирное лицо платком, вдруг бросился к своей машине.
– Эй, придурок! Что ты хотел мне сказать?
– А, да… – Мамонт затравленно остановился. – Зию Нуретову за три дня до убийства оперировал доктор Калитов. Наверное, это важно для вас…
