Дон Пендлтон - Смерть мафии!
— Я вам рассказал, как все произошло. Неожиданно — паф! И он здесь! Кстати, в полицию я не звонил. Они налетели, как стая мух на дерьмо. Должно быть, находились совсем рядом. Удивляюсь, как это Болану удалось проскочить мимо них. Я вам говорю, что они были повсюду. У меня даже возникло чувство, будто я присутствую на ежегодном балу полиции, да к тому же у себя дома!
— Послушай, тебе не в чем извиняться. Знаете, о чем я думаю?
Серджио молча обвел взглядом лица притихших гостей:
— Мне кажется, что этот человек работает на полицию. Не на нашу, местную, нет. Его сюда направили. Я думаю, что он агент ФБР или ЦРУ с правом на убийство. Вам ясно?
Маленький человечек нервно крутился на краешке стула у дальнего торца стола и наконец подал голос:
— Это нелогично, Серджио. Я уверен, что уже слышал нечто подобное. Поверьте мне, полиция из кожи вон лезет, чтобы наложить лапу на этого типа.
Серджио окинул человечка презрительным взглядом:
— Ты хочешь сказать, что много знаешь? А? Что ты слишком важная птица, которой все сообщают, так, что ли? Особенно когда речь идет о ФБР?
Человечек утвердительно кивнул головой:
— Я думаю, да. Вы сами знаете, что это так. Ведь я всегда снабжал вас первоклассной информацией.
— Они все испробовали, чтобы сломить нас! — закричал Серджио в приступе гнева, сопровождая каждое слово ударом кулака по столу. — Почему бы им теперь не испробовать этот метод? А?
— Потому что это не по-американски, — спокойно ответил коротышка. — Федеральные агенты так не работают.
— Хорошо! Посмотрим, кого он убил? — задал вопрос Серджио. — Кого-нибудь из нас? А? Нет, нет! Хотя человек, сумевший превратить в пыль бокал вина, который я держал в руке, мог запросто прикончить и меня самого, если бы захотел! А?
— Так в чем же дело, Серджио? — спросил Пласки.
— Он ведет психологическую войну! — внезапно успокоившись, ответил старик. — Вот что! И может быть… — добавил он задумчиво, — может быть, bambini, этот Болан не один?
После такого заявления в помещении надолго повисла гнетущая тишина. Все смотрели на Серджио, который, присев к столу, молча подвигал по полированной столешнице коктейльную салфетку, а затем заговорил:
— Смотрите, что произошло. Пять человек убито на улице возле «Триангл», но преступника никто не видел. А к Натану приходит солдат, никому не известный и ни с кем не встречавшийся раньше, и убеждает Уолтера дать ему место в Организации. Едва он успевает кое к кому приглядеться и выяснить адреса ряда наших контор, как мы узнаем от нашего агента по безопасности…
Серджио поднял глаза на коротышку и, метнув в него яростный, испепеляющий взгляд, продолжил:
— …от нашей службы безопасности, что этот солдат и есть убийца пятерых наших людей и что он собирается прикончить нас всех! Естественно, мы заключаем контракт на убийство, но он тоже выжидает. И снова ни одна живая душа не видит его. Он заявляется в один из домов Леопольда, но быстро исчезает. И никто не может сказать, что человек, устроивший пожар, и тот, кто бессмысленно палил по машине, одно и то же лицо? Затем сцена у Уолтера: мужчина, похожий по описанию на Болана, разговаривает с поварихой. Но кто знает, сколько еще человек находилось в этот момент на территории усадьбы? А? Вы понимаете, что замышляется, bambini? Прямо на наших глазах создается образ. Непобедимый, могущественный призрак ходит у нас под носом и, неуязвимый, убивает и разрушает все на своем пути, когда ему этого хочется. Это образ страха.
Всех двенадцать человек, сидевших вокруг стола, охватило лихорадочное возбуждение. Послышался шепот, реплики, задвигались и заскрипели стулья. Гости закурили.
Серджио, казалось, наслаждался своей ролью. Он широко улыбнулся:
— Ну, что? Теперь понятно, а? Наша безопасность не так уж надежна, а? Мафия успокаивается, почивает на лаврах, а? Жизнь стала слишком легкой, говорят они. Новое поколение Организации отупело в роскоши и безделье. Так встряхнем их, говорят они. Расшевелим их как следует и посмотрим, каких ошибок они наделают. Сыграем с мафией в свою игру, и, может быть, они дрогнут так, что удастся развалить их дом до основания! Вот что говорят между собой федеральные агенты!
— Мне эта ситуация, в отличие от предыдущей, совсем не нравится, — кисло прокомментировал Сеймур. — Один человек, пусть даже призрак, меня устраивает больше, нежели массированный штурм, предпринимаемый федеральным правительством без оглядки на существующие законы и правила.
— Ах, его устраивает! — загремел Серджио. — Покой тебе подавай? Засунь себе этот покой в задницу, эрудит, и спи с ним! Серджио Френчи нужен мертвый Болан! Не призрак, не непобедимый разрушитель, а труп!
— Но вы только что сказали… слабо запротестовал Сеймур и, махнув рукой, замолчал.
— Я сказал, что вам не мешало бы набраться смелости, — поучительно произнес старик. — Перестаньте ныть и жаловаться на этого призрачного Болана. Уничтожьте его. Сделайте из него настоящий призрак и передайте федералам, чтобы они прислали нам следующего. Ну, что? Кто тут храбрый и смелый? А? Леопольд? Наши женщины?
— Мы прикончим его, — мрачно заявил Таррин, опуская глаза.
— Да, да, мы прикончим его. И вот каким образом. Натан, ты прежде всего…
Так начался совет 1-го сентября. Мафия обрела второе дыхание, и Маку Палачу предстояли тяжелые времена.
Глава 15
Болан уже больше двух суток гостил у Валентины Куэрент. Он узнал, что она преподает в той самой школе, куда он был направлен инструктором по военной подготовке, чем, однако, пока так и не занялся. Еще он выяснил, что в свои двадцать шесть лет она не замужем и склонна к резким колебаниям настроения в диапазоне от полной серьезности до щенячьего восторга. Кроме того, она казалась одновременно и целомудренной, и опытной во всех отношениях, краснеющей по пустякам и чувствующей себя совершенно непринужденно в самых затруднительных, пикантных обстоятельствах. Они спали на одной кровати, и Валентину скрывала от Болана только широкая ночная рубашка с пеной кружев. Девушка не стесняясь помогала, когда Маку нужно было одеться или раздеться, он часто видел ее только в лифчике и трусиках, но их тела никогда не соприкасались, губы не сливались даже в шутливом, невинном поцелуе.
Болан в третий раз проснулся в постели Валентины. Она сидела рядом с ним, внимательно изучая его черты.
— Привет, — сказал Мак.
Смутившись, она опустила густые ресницы:
— Вы всегда просыпаетесь, когда я начинаю смотреть на вас.
— Я нахожу это довольно приятным. Впервые он накрыл своей ладонью ее маленькую руку.
— Нет, лучше не надо, — попросила Валентина, прерывисто вздохнув, и попыталась высвободить руку.
— Почему? У вас очаровательная ручка, нежная и одновременно вселяющая уверенность.
— Но… это… ваша раненая рука.
— О-о, она себя сейчас очень хорошо чувствует и могла бы даже вас обнять.
— Будьте наконец серьезны, Мак. Действительно, я сижу здесь потому, что думаю… ну… я считаю, что вам уже пора покинуть это убежище.
— Вы выставляете меня за дверь? — спросил он.
Она согласно кивнула:
— Да, тем паче, что вы себя уже настолько хорошо чувствуете…
— Насколько? — невинно спросил Болан.
— Достаточно хорошо, чтобы обнимать меня.
— Придвиньтесь ко мне, попробуем, — предложил Мак.
— Я не против… — ответила Валентина, в упор глядя на него. Но именно поэтому я считаю, что…
— Что мне лучше уйти?
— Да.
Она освободила руку и стала теребить складочку платья на коленях.
— Вы сколько раз влюблялись, Валентина? — тихо спросил Болан.
— О нет! Я прошу вас, давайте не будем об этом.
— Я серьезно спрашиваю, вы когда-нибудь любили?
— Конечно. Раза два или три.
— Ну и как это выглядело?
Возникла короткая пауза, потом Валентина спросила:
— Вас это действительно интересует?
— Очень.
— Я не знаю, что это такое — любить. Я имею в виду по-настоящему. Конечно, мне случалось увлекаться. Но на этот раз мне кажется, что я не просто неравнодушна к вам.
Болан пропустил это заявление мимо ушей.
— Мне тридцать лет, — задумчиво произнес он.
— Я знаю.
— Когда-то раньше я думал, что в один прекрасный день влюблюсь в очаровательную девушку.
— Как давно это было?
— Об этом я не думал уже долгие годы. И вдруг эта мысль снова вернулась ко мне. Почему?
Мак напряженно смотрел на нее, пытаясь прочитать ответ в ее глазах.
— Мак, умоляю вас, не надо…
Он обнял ее и привлек к себе.
— Нам не стоит продолжать эту опасную игру, — прошептала девушка. — Я не хочу любить убийцу.
Глаза Болана, превратившись в колючие льдинки, потемнели от еле сдерживаемого гнева. Он разжал руку, и Валентина, вскочив с кровати, выбежала из комнаты. Болан опустил ноги на пол, потянувшись за одеждой. Из гостиной послышались сдавленные рыдания Валентины.
