Альберт Байкалов - Конец света отменяется
– Неужели Парада не заслужил легкой смерти?
Она поняла, что ошиблась, и разжала пальцы.
Избитый до неузнаваемости Парада лежал на спине, обхватив у головы ствол небольшого дерева. Подойдя ближе, Верона поняла, что руки сутенера скованы наручниками. Переносица до неузнаваемости распухла, а левый глаз почти закрылся.
– Возьми, – Бамат протянул ей пистолет.
Она медленно взяла его.
Чеченец отряхнул руки и вынул из кармана сотовый телефон. Включив его, направил видеокамеру на нее, потом на Параду и обратно:
– Можешь свести с этим ублюдком счеты.
– Я не могу, – Верона покачала головой.
– Верона! Ве… Я… Не надо… Милая… Хорошая. Я ведь к тебе хорошо относился.
– Стреляй! – поторопил Бамат.
– Сам, – она протянула пистолет обратно.
– У тебя нет выбора, – процедил сквозь зубы чеченец. – Делай, как сказал!
– У меня сын в России! – почти выкрикнул Парада.
У Вероны подступил к горлу ком. Она понимала, что все равно придется выполнить требование бандита, но не могла поднять ставший неимоверно тяжелым пистолет. С другой стороны, надо было кончать. Тем более, оттягивая конец, она лишь продлевает мучения.
– Скажи, ты правда Катю убил?
– Ты же видела, – всхлипывая, при этом втягивая маленькими порциями воздух, словно он был горячим, просипел Парада, не понимая, почему его бывшая рабыня в такой момент интересуется убитой проституткой.
– Сволочь, мразь, ублюдок! – нажимая при каждом слове на курок, она стала подходить к сутенеру все ближе и ближе.
Парада вздрагивал. При этом ножки, обутые в кроссовки, подпрыгивали над землей. Она уже стояла над ним, продолжая давить на спусковой крючок, не понимая, что пистолет не стреляет. Затворная рама, последний раз отлетев назад, замерла.
– Все, дай, – раздался над самым ухом голос Бамата.
Она разжала пальцы.
– Молодец, – похвалил он ее. – Все как надо сделала.
Он обошел дерево. Спрятал пистолет под куртку, достал из кармана миниатюрный ключик, расстегнул наручники и, не говоря ни слова, направился к дороге.
Верона стояла, не смея оторвать взгляда от лица убитого ею человека. Всего минуту назад он был жив. Теперь находится за последней и самой страшной чертой. Нос заострился, кожа стала неестественно воскового цвета. Вообще, он словно сделался меньше. С каждой секундой Верона все больше осознавала, что ей пришлось сотворить собственными руками. Она вдруг поняла: даже тюрьма не освободит ее от этого груза.
– Пойдем, – Бамат вернулся, взял ее под руку и увлек следом.
Глава 15
С необычайной легкостью Туман кружил в заполненной темнотой бездне. Он видел свет, но не глазами, а странным непонятным чувством, распространившимся по всему телу, которое теперь больше походило на облако легкого газа. Его мотало в пустоте неведомыми силами мысли. Было необычайно спокойно, но только до тех пор, пока мрак не стал разрываться на куски. Они напоминали большие черные хлопья сажи. Сквозь эти разрывы, вместе со светом, стал прорываться странный ноющий звук. Он с каждой секундой становился сильнее, пока не заполнил до краев, превратившись в боль. Наконец Туман ощутил руки и ноги. Понял, что лежит на правом боку, и сразу все вспомнил. Бандиты привезли его на «Ниве» в лес, избили и стали допрашивать. Вопросы задавал Гойбетир. Он периодически отвлекался для того, чтобы ответить по радио. Благодаря этому Туман узнал его позывной. В эфире его называли Худой. Небольшую портативную станцию чеченец держал в руке. Постепенно Туман понял: Худой говорит с человеком, который остался руководить действиями бандитов у тайника. Он даже узнал его имя – Джохар. Вскоре настроение Худого резко испортилось. Бандит долго повторял в станцию одно и то же слово. Туман не мог его перевести, но догадался, что это позывной Джохара. Потом, отчаявшись услышать ответ, Худой вернулся к машине и снова стал допрашивать. Его интересовало, на какой срок приехали спецназовцы в Чечню, кто главный и как выглядит, на чем будут уезжать из Курчалоя. Туман валял дурака. Пытался врать. Но чеченец сразу выводил его на чистую воду. Делал он это просто. О их приезде ему было кое-что известно. Он знал имена и фамилии офицеров-чеченцев, их родственников, время прилета в Грозный, задачу у ручья и численность группы. Чередуя интересующие его вопросы с теми, на которые мог ответить сам, он быстро определял, насколько откровенен Туман. Такой способ проверки достоверности информации был хорошо известен спецназовцам. Его использовали психологи.
Приведя в порядок мысли, Туман попытался понять, каково состояние организма. Но болело все – от кончиков ушей до пяток. Было тихо и холодно, отчего он пришел к выводу, что, по всей видимости, его уже перевезли и поместили в какой-то подвал. Наконец он осторожно открыл глаза. Как оказалось, он лежал на земляном полу в помещении, стены которого были выложены из саманного кирпича. Некоторое время он не шевелился, вслушиваясь в звуки. Где-то снаружи здания раздавались приглушенные голоса. Шумел ветер. Сзади кто-то негромко сопел. А может, это попросту казалось? Туман зажмурился и осторожно перевернулся на спину, едва не вскрикнув от боли в руках, которые придавил собственным телом. Немного придя в себя, снова открыл глаза. Крыша этого строения была почти полностью разрушена. На деревянных перекрытиях были остатки шифера и ржавые куски жести. В просветах между ними виднелось хмурое небо. Он осторожно повернул голову влево. У противоположной стены пол был засыпан сухими ветками, поверх которых лежали куски брезента. С краю этой импровизированной постели сидели, прислонившись спиной к стене и подтянув к груди колени, два боевика. Туман узнал их. Именно эти парни сначала обыскивали, а потом избивали его. Автоматы стояли рядом. Тот, который сорвал личный номер, дремал. Туман вспомнил имя. Худой называл его Расу. Второй перебирал четки, беззвучно шевеля губами. На изменения в положении пленника он никак не отреагировал.
Оптимальный вариант для Тумана – это до упора скрывать, что пришел в себя. Время работает на него. Постараться набраться сил, прийти в себя после побоев, привести в порядок мысли, максимально собрать информацию о своем местонахождении, численности банды, ее планах. Нужно определиться с дальнейшей линией поведения. Возможно, попытаться бежать. Он знал: группа приложит максимальные усилия, чтобы найти его. Сейчас это сделать проще, чем несколько лет назад. Бандитов стало намного меньше. Они лишены возможности быстро перемещаться по республике, у них нет прежней поддержки населения, почти парализована связь. У многих возникли пораженческие настроения. Но это теоретически. На деле все гораздо сложнее. Среди боевиков много тех, для кого война стала образом жизни. Они прекрасно понимают, кто оказался у них в руках. Если учесть, что тайник у ручья был оборудован с тем расчетом, чтобы заманить в ловушку именно группу спецназа, значит, банда имеет конкретную цель, а это уже хуже. Не исключено, что Тумана попытаются использовать в очередной ловушке в качестве живца.
Неожиданно Туман вспомнил, что в распоряжении бандитов оказалось его переговорное устройство, благодаря чему они разгадали замысел Филиппова. На душе стало тоскливо. Он даже пожалел, что пришел в себя. Однако эта мысль пропала, не успев появиться. С момента его возвращения в этот мир прошло меньше минуты, а в голове пронеслось столько, что казалось, будто он размышляет над своим положением как минимум час. Только сейчас Туман вдруг понял, что так и лежит на связанных за спиной руках. Вывернутые суставы, как только он обратил на них внимание, сразу налились нестерпимой болью, тогда как пальцы, напротив, онемели от недостатка крови. В то же время напомнил о себе мочевой пузырь. Он с ужасом понял, что если его сейчас не отведут до ветра, штаны окажутся мокрыми.
– Эй, люди! – негромко позвал Туман. Он чувствовал себя намного лучше, чем хотел показать боевикам.
Бандит с четками перестал шевелить губами и посмотрел на Тумана таким взглядом, словно у него на глазах заговорил ишак.
– Ну, чего уставился?! – Туман слегка приподнял голову. – Отведи в туалет.
В это время открыл глаза Расу. Он потер лицо ладонями, посмотрел на своего напарника, потом перевел взгляд на Тумана:
– Чего тебе надо?
– В туалет, – почти простонал Туман. Чем больше он думал о возникшей проблеме, тем нестерпимей становились муки.
– Ходи в штаны, – Расу зевнул и снова закрыл глаза.
– Э-э! – протянул Туман. – Так дело не пойдет! Вы что, международную конвенцию об обращении с пленными не знаете?
– Ты веселый, да?! – вспылил норовивший снова уснуть Расу.
– Какой есть, – Туман разозлился.
В это время бандиты заговорили на своем языке. По обрывкам знакомых фраз Туман догадался: они решают, как с ним поступить. Пока охранники рядились, он собрал все силы, осторожно перевернулся на бок и пошевелил пальцами. Руки словно стали заполнять мелкие насекомые. Туман поморщился.
