Михаил Март - Дама с простудой в сердце
— А если у нее есть свои планы?
— В это я не верю. Она ему всем обязана.
— Ты не знаешь женщин, Бориска. Такая баба, как Кира, не станет служить прислугой. Я ее видела, и мне сразу стало ясно, что Кира ждет своего часа. Ты видел их рядом? Сам подумай, как эта парочка выглядит со стороны. Смешно. Она работает за свою долю. И не за Добронравовым надо наблюдать, а за Кирой. С ним уже все понятно. Идея его аферы ясна, а подробности нам знать не обязательно. Помимо Федотова есть еще Шагал. Его тоже делал твой отец?
— А про Шагала ты откуда знаешь?
— От своей тетушки. И она знает, что Додик ей подменил оригинал. Он у нас на крючке.
— Этот змей из любой ситуации выкрутится.
— Поживем — увидим. А сейчас, Боренька, муженек мой будущий, пора начинать суетиться. Главное, про Киру не забывать. Не дай бог она нам за спину зайдет. Это мы должны быть всегда у нее за спиной.
Ника вскочила с постели и начала одеваться.
— Как прикажете, сударыня.
28 августа 1998 года
Оказаться у Киры за спиной — задачка не из простых. Женские поступки редко просчитываются и уж вовсе не поддаются анализу. Кира подчинялась собственной интуиции, действовала по обстановке, меняя свои планы чаще, чем платья. К тому же она имела три источника информации, а не один, и новости на нее обрушивались ежедневно, как из рога изобилия. Оставалось лишь делать выводы и принимать соответствующие меры. Впрочем, особо резких движений ей делать не приходилось. Она занимала выжидательную позицию. Берегла силы на последний, решающий прыжок и напоминала затаившуюся в кроне дерева пантеру, выжидающую, когда жертва потеряет бдительность и подойдет на самое короткое расстояние.
Этот день она планировала провести совсем не так, как случилось. Шестопал вызвал ее на срочную встречу в тихий ресторанчик и ждал ее не один, а с каким-то безликим типом.
Когда она подсела к ним за стол, банкир представил незнакомца.
— Этого парня зовут Глеб Гальперин. Бывший майор ФСБ. Ныне в опале и работает в моей службе безопасности. По просьбе Анны Дмитриевны Лапицкой он ездил в Харьков, чтобы выяснить, Что собой представляет жених ее старшей дочери. Завтра он идет с отчетом к княгине. Мне показалось, дорогая, что этот отчет следует выслушать в первую очередь тебе, а потом мы решим, что Глебу следует говорить старухе, а о чем лучше промолчать.
— Мне кажется, Саул, что ты отнимаешь у меня время. Женихи дочерей мадам Лапицкой меня не интересуют, так же как сами дочери.
— Они наследницы.
— И что из того? Наследовать им уже нечего.
— Может, все же послушаем?
— Хорошо. Все равно я уже пришла и к тому же хочу есть. Закажи мне что-нибудь. Пить я ничего не буду, кроме минералки.
— Отлично. Начинай, Глебушка. Уйдешь на пенсию, станешь детективные романы писать. У тебя получится. Уверен.
Шестопал пошел к метрдотелю, а сыщик начал докладывать.
— От Анны Дмитриевны я получил только конверт с адресом и именем. Юлия собралась выходить замуж за некоего художника-дизайнера Бородина Вячеслава Андреевича. В первый же день выяснилось, что по указанному на конверте адресу такой не проживает. Квартиру снимает некий Этьен Сандани — юрист голландской фирмы «Капуссен», который занимается регистрацией офисов фирмы в странах СНГ. Прощупывать его я не стал. Решил, что произошла ошибка, и начал искать Бородина. Нашел, разумеется. Так, неприглядный тщедушный парень, я даже с ним пообщался, как потенциальный его заказчик пригласил в кабак, мы там хорошенько выпили и поговорили по душам.
Не буду вас грузить лишними подробностями, но некоторые детали считаю важными. Во-первых, Бородин не собирается жениться. Два месяца назад он похоронил жену. Она умерла от рака горла, он остался с четырехлетним ребенком на руках. Мысли о новом браке у него не возникало. Парень получил сильную встряску, и ему не до невест. Смерть жены его здорово подкосила, и малый потихоньку спивается. Мне удалось выяснить, что прошедшей зимой Бородин оформлял вновь отстроенный офис фирмы «Капуссен». Кстати, его на полгода брали в штат с трудовой книжкой, и он даже оставлял там свой паспорт на несколько дней. Работой остался доволен, очень хорошо отзывался об Этьене Сандани. Пришлось мне проверить квартиру Сандани. В почтовом ящике компьютера я нашел целую переписку с Юлей Лапицкой, длившуюся довольно долго. Сандани по своим корням русский и разговаривает без акцента. Из переписки я понял, что Этьен присвоил себе имя Бородина и ведет переписку с Юлей от его имени. Я решил установить жучки в его доме, чтобы понять, чего парень добивается, зачем ему жениться на девчонке из Питера, да еще под русским именем?
Развязка оказалась неожиданной. Две недели назад из Гааги в Харьков приехал руководитель фирмы господин Ной Хайберг. Их беседа, на мое счастье, происходила на съемной квартире Сандани, где я установил аппаратуру, удалось записать их беседу. Разговаривали они по-французски, перевод я получил позже от постороннего лица, не знающего о деле ничего. Пленка у меня сохранилась как вещдок. Суть беседы я перескажу своими словами, а если захотите, потом можно будет сделать более обстоятельный перевод. Сандани консультировался со своим шефом и выложил ему всю правду как на духу.
Год назад, перед знакомством Юлии через Интернет с Сандани-Бородиным, в Харьков приезжала младшая дочь Анны Лапицкой — Вероника. Как она его разыскала? Очень просто. Покупателем марок является Ной Хайберг, а Сандани подписал торговое соглашение как нотариус, но сам в Питере при сделке не присутствовал. Вероника решила этим воспользоваться. Она предложила Сандани аферу. Дело в том, что марки предназначены в приданое старшей дочери. После того как она выйдет замуж, она поедет с ними в Гаагу и получит деньги. Счет там уже открыт. Вероника решила, что Сандани должен заморочить Юле голову, жениться на ней как русский, а на Веронике он должен жениться по своему настоящему паспорту. Девчонка выкрадывает марки и едет с Сандани в Нидерланды, где они получают деньги. Сандани как ее муж получает при разводе треть состояния.
Ной Хайберг долго смеялся, а потом сказал:
— Женись, черт с тобой! Заработаешь кучу денег. Мне плевать, какая из дочерей привезет марки. Имя человека, который должен доставить их и получить деньги, в договоре не указано. Замужем она или нет, меня не интересует. Важен факт. И мне нужна вся документация с марками. Только в этом случае она получит девятнадцать миллионов, согласно торговой сделке. А если мой честный юрист заработает на этой сделке кругленькую сумму, я не возражаю. Будь осторожен и доведи дело до конца. Тогда ты действительно их заработаешь. Надеюсь, к концу сентября вы поженитесь, и я наконец получу свои долгожданные марки.
Вот суть их разговора. На следующий день Сандани поехал в аэропорт, я следом и встал за ним в очередь. Он подал кассиру паспорт на имя Бородина и купил билеты на восьмое сентября рейс 1610 Харьков — Санкт-Петербург. Я улетел в этот же день. Мне там больше делать нечего. Все ясно. Вопрос. Что я должен сказать княгине?
— Я думаю, что госпоже Лапицкой ничего этого знать не надо, — уверенно произнесла Кира.
— Мне тоже так кажется, — улыбнулся Шестопал, который все это время молча стоял за спиной женщины. По ее реакции он понял, что не зря позвал мастерицу интриг на встречу с майором. — Пусть образ жениха будет чистым, как у ангелочка. Посмотрим на его дальнейшие шаги со стороны. Глеб возьмет парня на контроль.
Предложение банкира Киру устраивало.
— Так и надо сделать. А теперь извините меня, я тороплюсь.
— А как же обед, дорогая? Ты же голодна!
— Извини, но у меня нет времени.
Возвращаясь домой, Кира думала о провале задуманной Додиком операции. Марки в его руках, и он собирается с ними работать. С Федотовым все понятно. Пять подлинников лежали в сейфе. Но самое ценное все еще оставалось для нее недосягаемым. Когда в деле фигурировала только княгиня, старая и беспомощная старуха, можно было поиграть в кошки-мышки. Реальным противником могло быть только следствие. Тут перевес Додика очевиден. Он слишком умен и расчетлив. К тому же опытен. Не понаслышке знает, с кем вступает в схватку. Но в доме Лапицких идет грызня за марки не менее ожесточенная, чем та, что задумал Добронравов. Если сопливую девчонку Веронику не брать в расчет, то голландского покупателя так просто из списков не выкинешь. Одно утешает, Ною Хайбергу плевать, кто привезет ему марки, привезти их может и Кира, но… В чем же «но»? А в том, что Хайбергу нужны не только марки, но и документы. Как их вырвать из рук княгини? Если старший сын Ракицкого дает за марки двенадцать миллионов, за что и уцепился Додик, то Хайберг предлагает за них девятнадцать. Разница в семь миллионов. Кто же станет бросаться такими деньжищами! Семь миллионов за документы… Добронравов, даже с его умом, не сможет достать эти бумаги. Значит, ставку надо делать на Сандани. Он уже доказал, что готов на любые аферы ради того, чтобы его босс заполучил свои марки, а сам он при этом неплохо заработал. Чем же его может соблазнить Кира? Еще лучшим предложением? Каким? Предложить больше? Он и цента не заслуживает. У Этьена один плюс. Он официально вступает в дом Лапицких в качестве жениха и мужа. Сговор с ним может быть только с односторонним финансовым интересом в пользу Киры. И он должен на него согласиться по очень простой причине: марок в доме нет и не будет никогда. Если он хочет угодить своему шефу, то пусть достанет документы на марки. Надо дать ему возможность погрязнуть в болоте по уши. Пусть женится на обеих сестрах по разным паспортам, потом будет легче взять его за глотку и прижать к стенке. Либо документы, либо разоблачение, скандал и высылка из страны. Хайберг его тоже за провал по головке не погладит. Парня выкинут на улицу без средств к существованию. С Этьеном Сандани вопрос решался. Он пойдет на сговор. На карту ставится его будущее, ему будет не до миллионов и даже не до комиссионных.
