Клайв Касслер - Средиземноморский пират

Джордино выступил из-за спины Льюиса, одетого в форму цвета хаки, и приветливо помахал Питту:

— Видишь, что случается каждый раз, когда я позволяю тебе уходить кутить одному?

Питт видел широкую добродушную улыбку на лице Джордино, но он также заметил и озабоченность в его дружеском взгляде:

— В следующий раз, Ал, я пошлю тебя вместо себя.

Джордино рассмеялся:

— Не делай мне таких одолжений, если являешься в таком виде на следующее утро.

Льюис тяжело опустился в кресло, повернутое к кровати:

— Господи, как же здесь жарко. Неужели это плавающее корыто не имеет кондиционеров?

Питт получал некоторое удовольствие от страданий Льюиса:

— Сожалею, полковник, но вентилятор, кажется, сломался. Сейчас принесут пиво, которое сделает жару более терпимой.

— Как раз сейчас, — отозвался Льюис, — я бы с удовольствием выпил стакан газированной воды.

Джордино наклонился над кроватью:

— Ради всего святого, Дирк, в какую переделку ты попал после того, как покинул нас прошлым вечером? Ганн в сообщении по радио говорил о какой-то бешеной собаке.

— Я расскажу тебе, — ответил Питт, — но сейчас мне нужно получить ответы на пару вопросов. Он взглянул на Льюиса:

— Полковник, вы знакомы с Бруно фон Тиллем?

— Знаю ли я фон Тилля? — повторил Льюис. — Только поверхностно. Я был представлен ему однажды и видел его иногда на вечерах, которые давала местная знать, только и всего. Все, что я слышал, это то, что он очень загадочная личность.

— А вы случайно не знаете, чем он занимается? — с надеждой спросил Питт.

— Он владеет небольшой флотилией. — Льюис замолчал на мгновение, закрыв в задумчивости глаза. Затем он открыл глаза, показывая всем видом, что вспомнил. — Минерва, да, Минерва Лайнс — название его флотилии.

— Я никогда не слышал о ней, — пробормотал Питт.

— Ничего удивительного, — отозвался Льюис. — Судя по изношенным ржавым трубам, которые, как я видел, дымят вокруг Тасоса, сомневаюсь, что кто-нибудь еще знает о ее существовании.

Глаза Питта прищурились:

— Корабли фон Тилля плавают вокруг побережья Тасоса?

Льюис кивнул:

— Да, один рейс в неделю или около того. Их легко отличить: у них всех на дымовой трубе изображена большая желтая буква "М".

— Они бросают якорь около берега или заходят в док Лиминаса?

Льюис отрицательно покачал головой:

— Никогда. Каждый корабль, который мне доводилось замечать, плыл с юга, огибал остров и снова ложился в обратный курс на юг.

— Не останавливаясь?

— Они ложились в дрейф где-то на полчаса, не больше, как раз напротив старых развалин.

Питт поднялся с кровати. Он вопросительно посмотрел на Джордипо, затем на Льюиса:

— Это странно.

— Почему? — спросил Льюис, закуривая сигарету.

— Тасос лежит, по крайней мере, в пятистах милях к северу от основных магистральных путей, ведущих к Суэцкому каналу, — задумчиво произнес Питт. — Почему же фон Тилль заставляет свои корабли делать тысячемильный крюк?

— Я не знаю, — нетерпеливо перебил его Джордино. — И, сказать по правде, меня это меньше всего интересует. Почему бы не прекратить эту пустую болтовню в не поговорить о твоих ночных похождениях?

Питт встал и потянулся, морщась от неприятного ощущения. Во рту першило, он не мог припомнить, когда у него так пересыхало в горле. Куда запропастился этот чертов юнга с пивом? Питт увидел сигареты у Джордино и попросил одну. Он прикурил ее и затянулся, неприятный вкус во рту усилился.

Он пожал плечами, кисло улыбаясь.

— О'кей, я расскажу вам все от начала до конца, но, прошу вас, не смотрите на меня, как на сумасшедшего.

В раскаленной тесной каюте, где до металлических стен нельзя было дотронуться, Питт рассказал свою историю. Он ничего не утаил, даже небольшого подозрения, что Тери должна была каким-то образом заманить его к фон Тиллю. Льюис задумчиво кивал время от времени, но не делал никаких замечаний; казалось, его мысли витали где-то еще, возвращаясь только, когда Питт логично излагал все происшедшее. Джордино неторопливо вышагивал по маленькому кубрику, слегка наклоняясь при небольшой качке корабля.

Когда Питт закончил, никто не проронил ни слова. Десять секунд прошло, двадцать, затем тридцать. Воздух стал влажный от пота и быстро пропитался сигаретным дымом.

— Я знаю, — немного устало произнес Питт. — Это звучит как выдумка и имеет мало смысла. Но все произошло именно так, я ничего не упустил.

— Даниил в логове льва, — ровно, без особой интонации, произнес Льюис. — Я допускаю, все, что ты рассказал, звучит невероятно, но факты некоторым образом подтверждают твои слова. — Он достал носовой платок из кармана брюк и вытер им лоб. — Ты оказался прав, предсказав, что допотопный самолет предпримет атаку против этого корабля, и ты даже узнал, когда.

— Фон Тилль дал мне намек. Остальное было догадкой.

— Я не могу представить себе такой странный план, — сказал Джордино. — Использовать старый аэроплан, чтобы обстреливать море и базу на суше только для того, чтобы избавиться от Первой Попытки, — это кажется чересчур сложным.

— Не совсем, — сказал Питт. — Фон Тиллю очень быстро стало ясно, что его диверсионные действия при проведении научных исследований экспедиции НУМА не увенчались успехом.

— Что же помешало ему? — спросил Джордино.

— Ганн был упрям, — Питт спокойно улыбнулся. — Хотя он думал, что все происшествия и срывы можно объяснить естественными причинами, он отказался сняться с якоря и убраться.

— Бог с ним, — прохрипел Льюис и прокашлялся, прочищая горло, но Питт спокойно продолжал:

— Фон Тилль был поставлен перед необходимостью найти другой способ. Использовать старый самолет было гениальной идеей. Если бы он послал современный реактивный истребитель для бомбардировки Брейди Филд, то события могли бы принять форму международного скандала: греческое правительство, русские, арабы — весь мир оказался бы втянутым, и весь остров был бы битком набит военными, поднятыми по тревоге. Нет, фон Тилль проявил ловкость и находчивость: старый Альбатрос доставил некоторое беспокойство нашему правительству и обошелся в несколько миллионов долларов военно-воздушным силам, но не произошло никаких дипломатических осложнений и вооруженных конфликтов.

— Очень интересно, майор, — голос Льюиса был ровным и скептическим. — Очень интересно и весьма поучительно. Но не будешь ты так любезен ответить на вопрос, который вертится у меня на языке.

— Слушаю вас, сэр, — Питт впервые так обратился к Льюису, назвав его сэром, и ему это показалось весьма неприятным.

— Что же такое эти яйцеголовые ученые здесь ищут, что от их тухлого бизнеса пострадали наши головы?

— Рыбу, — улыбаясь, ответил Питт.

Глаза у Льюиса округлились, и он едва не выронил сигару себе на колени.

— Кого?

— Рыбу, — повторил Питт. — Ее прозвали Задира; редкая особь, которая может оказаться живым ископаемым. Ганн уверяет меня, что поимка одной такой особи может оказаться величайшим научным открытием века. — Питт полагал, что немного переборщил, но его разозлило явное высокомерие Льюиса.

На лице у Льюиса было неприятное выражение, когда он нервно поднялся с кресла:

— Ты хочешь сказать, что я получил пятнадцать миллионов долларов ущерба от разбитых самолетов, находившихся под моим личным командованием, моя военная карьера полетела ко всем чертям, и все это из-за проклятой рыбы?

Питт изо всех сил старался выглядеть серьезным:

— Да, полковник, я считаю, что вы можете сказать так.

Унылый вид полного поражения появился на лице Льюиса, когда он покачивал головой из стороны в сторону:

— Боже мой, боже мой, это несправедливо, это не только…

Его прервал стук в металлическую дверь. Вошел юнга, неся поднос с тремя коричневыми бутылками.

— Принеси еще, — приказал Питт. — И охлади их хорошенько.

— Хорошо, сэр, — ответил паренек. Он поставил поднос на стол и быстро вышел из каюты.

Джордино передал Льюису пиво.

— Возьмите, полковник, выпейте и забудьте об ущербе, причиненном базе. Налогоплательщики в любом случае возместят все убытки.

— Тем временем я, вероятно, получу инфаркт, — мрачно буркнул Льюис. Он сел назад в кресло, согнувшись, как выжатый тюбик.

Питт взял покрытую льдом бутылку и провел ее холодной поверхностью по лбу. К изогнутому горлышку была прикреплена красно-серебристая этикетка. Он лениво посмотрел на надпись, гордо провозглашавшую: ПРЕДНАЗНАЧЕНО ДЛЯ ГРЕЧЕСКОГО КОРОЛЕВСКОГО ДВОРА.

— Куда мы направимся отсюда? — спросил Джордино между глотками.

Питт пожал плечами:

— Я еще не уверен. Многое зависит от того, что Ганн обнаружит среди обломков Альбатроса.

— Есть какая-нибудь идея?

— Никакой в данный момент.