Сергей Донской - Детоубийцы
Еще одна пуля пробила крышу, но Белов не обратил на это внимания. Наведя ствол на бешено вращающееся сбоку колесо грузовика, он выстрелил несколько раз подряд. Он не знал, сколько уйдет времени на то, чтобы воздух вышел из продырявленного ската и водитель потерял управление. Он защищался. Вел сражение, которое совсем недавно казалось безнадежно проигранным.
Грузовик, несущийся рядом, обошел Белова и рыскал от левой обочины до правой, не позволяя себя обогнать. Второй грузовик напирал сзади, грозя смять легкий «Субару». Их водители наверняка переговаривались по телефону, а стрелки время от времени открывали огонь. Попасть, как догадывался Белов, они не очень-то рассчитывали, действуя, скорее, на психику. Тут они ошибались. Нервы Белова перестали вибрировать, натянувшись, как струна. Костяшки его пальцев, вцепившихся в руль, побелели от напряжения.
Передний грузовик продолжал вилять из стороны в сторону. Далеко впереди возник перекресток с дорожными знаками, вспыхнувшими в лучах фар. Потом он пропал, загороженный фургоном, но этого было достаточно. У Белова появился шанс, и он не собирался его упускать.
Поскольку раскачивающийся фургон мешал обзору, пришлось положиться на интуицию. Подбадривая себя криком, Белов вывернул руль вправо, перебарывая желание нажать на тормозную педаль.
Накренившись и скрипя, «Субару» выскочил на ответвление шоссе, где снова встал на все четыре колеса. Грузовики, увлекаемые инерцией, промчались дальше по прямой. Разогнавшись до ста километров в час, Белов минут пятнадцать гонял по окольным дорогам, не забывая посматривать в зеркало заднего вида. Но преследователи не появились. Тяжелые, неповоротливые длинномеры не сумели повторить маневр Белова, а развернуться на сто восемьдесят градусов им было негде.
Убедившись, что опасность миновала, он включил подвешенный на уровне глаз навигатор. Нужно было срочно мчаться на автозаправку, где ждал его Айк Келли. Если все еще ждал. На звонки он не отвечал и сам не перезванивал.
Усевшись поудобнее, Белов поставил подошву на педаль газа. Руки все еще немного дрожали, но не от страха, а от пережитого напряжения. Заставляя себя успокоиться, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
Его глаза внимательно следили за дорогой и местностью вокруг. Ничего хорошего от Африки Белов не ждал.
* * *Желто-красный навес с фирменной морской раковиной той же расцветки подсказал Белову, что он на месте. В этот поздний час площадка с тремя бензоколонками была пуста, если не считать одинокого «Бьюика», приютившегося в отдалении.
Белов посигналил. Из бетонной клетушки выбежал черный подросток в спадающих штанах и криво надетой бейсболке. Пока он заправлял «Субару», Белов спросил, не видел ли паренек американца в больших очках. Стоило показать пальцами, насколько больших, как последовал кивок.
– И где он? – спросил Белов.
– С вас сто двадцать пять тысяч, – произнес подросток, пропустив вопрос мимо своих черных ушей.
– Долларов?
То ли шутка здесь приелась, то ли малый, как большинство встречавшихся Белову африканцев, был лишен чувства юмора.
– Шиллингов, – сказал он.
– А в долларах это сколько?
– Тридцать семь.
– Если я дам тебе сорок, ты вспомнишь мужчину в очках?
Белов снова согнул пальцы и приложил их к глазам. Подросток протянул ладонь, степень чистоты или загрязненности которой не поддавалась определению. Белов протянул деньги, тут же исчезнувшие, словно подхваченные ветром.
– Американец был, – сказал подросток, стреляя глазами по сторонам. – В очках. Это его авто. – Он показал на «Бьюик». – Сам ходил по площадке, ждал кого-то.
– Где он сейчас?
– Не знаю.
Вокруг расстилалась африканская равнина, погруженная во мрак. Трудно было представить, что американский журналист, пусть даже в дым пьяный, отправился гулять пешком по ночным просторам.
Подросток собрался уходить, но Белов поймал его за футболку:
– А если хорошо подумать?
Он достал из бумажника пять баксов, потом еще пять. Но подросток денег не взял. Только мотал головой, не поднимая глаз.
Отпустив его, Белов выбрался из машины и отправился к «Бьюику». Внутри было пусто, дверцы были закрыты на электронные защелки. Недолго думая, Белов уперся ладонями в капот американского автомобиля и несколько раз качнул его. Сработала сигнализация. На ее завывание из бетонной будочки выскочил не только подросток, но и коричневолицый детина с дубинкой.
– Гет аут, – скомандовал он, сверля Белова налитыми кровью глазами. – Убирайся.
Сирена продолжала оглашать ночной воздух электронными завываниями и кваканьем, действуя на нервы.
– Ай эм лукин фор э мэн, – пояснил Белов. – Я ищу одного человека.
– Ты его нашел, – сказал шоколадный детина и, помахивая дубинкой, двинулся вперед.
Оставшийся за его спиной подросток сделал страшные глаза и показал жестом, чтобы Белов убегал. Совет не пригодился. Через секунду после того, как детина замахнулся, дубинка вылетела из его пальцев и пропеллером закружилась в воздухе. На протяжении трех последующих секунд кулаки Белова обрабатывали его корпус заодно с внутренностями. Четвертая секунда боя завершилась нокаутом. Смазанный костяшками пальцев по нижней челюсти, детина попятился, попытался удержать равновесие, качнулся вперед и упал на бетон лицом вниз.
– Считай, – предложил Белов единственному зрителю.
– Что считать? – тонко спросил тот.
– Никогда не видел бокс?
– Видел.
– Когда один из бойцов падает, – сказал Белов, – рефери начинает отсчет.
– Зачем? – спросил подросток.
Вряд ли он был так уж непроходимо туп. Просто испугался. Решил, наверное, что белый тип сейчас возьмется за него.
– Не бойся. – Белов заставил себя улыбнуться. – Мне просто нужен хозяин «Бьюика». Не ушел же он пешком, бросив машину? Значит, где-то здесь. Где?
Сигнализация продолжала надрываться на всю округу, мешая подростку сосредоточиться. От напряжения он взмок и заблестел в электрическом свете.
– Посмотрите в туалете, – наконец сказал он.
Бровь Белова недоверчиво приподнялась:
– Ты бы увидел, если бы он отправился в сортир и засел там на целый час.
Подросток энергично помотал головой, после чего натянул бейсболку потуже.
– Дверь сзади, отсюда не видна, – сказал он. – Мы с Арчи туда не ходим.
Нетрудно было догадаться, что Арчи – это и есть шоколадный детина, который явно очнулся, но не подавал признаков жизни, чтобы не заработать новую взбучку.
– Только не говори мне, что вы с Арчи киборги, – сказал Белов.
Лоб подростка страдальчески наморщился:
– Кто?
– Биороботы. Которые никогда не делают пи-пи и ка-ка.
Арчи внезапно вскочил, собираясь ринуться в свою будочку, но опять растянулся на бетоне, споткнувшись об ногу, подставленную Беловым.
– Оф-ф! – пропыхтел он.
Бросив на него сочувственный взгляд, подросток честно признался:
– Нет, мы не биороботы. По нужде ходим туда…
Он показал подбородком на густые кусты вдоль дороги. Белов понимающе кивнул. Дети природы остаются детьми природы хоть в Африке, хоть в Сибири.
– Ключ дай, – попросил Белов, протягивая руку.
– Там открыто, – сказал подросток.
Его лицо словно присыпали пеплом, а губы утратили сочную яркость. Определенно он чего-то боялся, и пытаться разговорить его было делом безнадежным. Не бить же ребенка. Да и просто запугивать не хотелось.
– Предупреди своего Арчи, – громко произнес Белов, – что если он вздумает звонить куда-нибудь, то пусть примотает телефон к башке скотчем. Потому что я ему тогда руки вырву. Это понятно?
Кивнул не только подросток, но и его старший напарник, лежащий на земле.
– И еще, – сказал Белов, обернувшись на ходу. – Сделайте что-нибудь с сигнализацией, ладно? На нервы действует.
Снова два синхронных кивка. Решив, что инструктаж на этом можно закончить, Белов отправился за угол.
* * *Подросток не зря серел от страха, когда слышал про Айка Келли. Если и не видел, что сделали с журналистом, то догадывался. Или чувствовал интуитивно.
А с беднягой Келли сотворили страшное. Настолько страшное, что кровь стыла в жилах.
Отшатнувшись, Белов отошел от туалета на несколько шагов и принялся глубоко дышать, подавляя позывы к рвоте. «Раз, – отсчитывал он про себя, – два, три… десять… двадцать пять…»
На счете «сорок семь» тошнота осела обратно, хотя слюна долго еще оставалась кисло-горькой, сколько Белов ни сплевывал.
Он снова заглянул в уборную, представлявшую собой прямоугольник площадью полтора метра на два. Тесное помещение резонировало от монотонного жужжания мошкары, мух и каких-то насекомых покрупнее, похожих на исхудавших шмелей. Они кружились и садились, садились и взлетали, взлетали и вновь кружились. Им было чем поживиться.
Кафельные стены были забрызганы красным. Пол тоже был испачкан кровью. Вытянувшись во всю длину кафельного отсека, ногами к двери лежало мужское тело. Голова отсутствовала, но по очкам, аккуратно пристроенными на бортике умывальника, было нетрудно догадаться, ЧЬЯ это была голова. Не так давно она принадлежала американскому пьянчуге-журналисту по фамилии Келли. В настоящий момент ее могли грызть дикие звери, пинать какие-нибудь безумные любители футбола, пробовать на вкус черви или грызуны. Американцу это было теперь все равно. От него остался лишь обезглавленный труп. Сколько-то там десятков килограммов мяса, костей и жира, запихнутых в человеческую одежду. Только человеком ЭТО больше не являлось. От ЭТОГО веяло ужасом и смертью.
