Кирилл Казанцев - Грязный спорт
– На помощь! – заверещала Трофимова. – Кто-нибудь! Помогите!
Прежнего снобизма в американке как не бывало.
– Что тут происходит, ребята? – К ним шагнул крупный мужчина в адидасовской куртке. Ник видел его среди прибывших на том же самолете, что и Анжела. – Что вам нужно от этой женщины? Отпустите ее!
– Тебе какого хрена тут надо, придурок? – Роберт выхватил из кармана пистолет и сунул его в лицо незнакомцу.
– Эй! – послышался справа грозный окрик охранника. Он стремительно приближался к месту событий, на ходу расчехляя кобуру.
Ник скрипнул зубами. Ситуация вышла из-под контроля. «Стечкин» сам, словно по мановению волшебной палочки, прыгнул ему в руку. Ствол взметнулся вверх и нацелился в грудь охраннику.
– Грабли на затылок!
Охранник остановился. Поднял руки, понимая, что уже не успеет воспользоваться собственным оружием. В ту же секунду стоящий напротив Роберта крепыш резко дернулся и ударил головой вооруженного противника в переносицу. Роберт отшатнулся. Кровь закапала ему на подбородок. Крепыш ухватил его за руку с пистолетом и попытался заломить ее за спину. Роберт нажал на спусковой крючок. В здании аэропорта грянул выстрел. Люди с криками бросились врассыпную.
– Урод!
Роберт лягнул крепыша в пах, но промахнулся. Незнакомец не ослабил захвата. Ник выстрелил ему в ногу. Крепыш схватился за раздробленную коленную чашечку. Воспользовавшись моментом, охранник выдернул оружие из кобуры, но выстрелить не успел. Роберт разогнулся, подобно пружине, и рукоятка его пистолета врезалась охраннику в подбородок. Тот не устоял на ногах. Анжела рванула к выходу.
– Черт! – Ник отпихнул ее дорожную сумку. – Стоять!
Даже с травмированной ногой он оказался ловчее женщины и сумел настигнуть беглянку раньше, чем та выскочила на улицу. Схватил ее за волосы и дернул на себя. Из глаз Анжелы брызнули слезы.
– Помогите! – вновь заорала она.
Ник ладонью зажал ей рот. Анжела успела укусить его, но он стерпел. Обернулся назад. Роберт был уже рядом. Нокаутированный охранник с трудом поднимался на ноги. Отчаянный крепыш, столь мужественно заступившийся за женщину, завалился на бок. Кровь из раны сочилась сквозь переплетенные на колене пальцы.
– На выход! Быстро! – скомандовал Ник.
Любой из находившихся в здании аэропорта людей мог позвонить в милицию и вызвать отряд быстрого реагирования. Счет шел на секунды.
Роберт метнулся к стоящему у обочины джипу и распахнул дверцу. Пистолет в его правой руке смещался то в одну, то в другую сторону, выискивая потенциальную мишень. Ник затолкал женщину в машину.
– За руль, дебил!
Роберт подчинился. Двигатель джипа запустился в тот самый момент, когда в отдалении завыли милицейские сирены. Анжела отчаянно колотила Ника кулаками в грудь. Автомобиль рванулся с места.
– Успокойтесь, – переводя дух, бесстрастно произнес Ник. – Все равно вы уже в машине. Помощи ждать неоткуда. Однако я обещаю: если вы будете вести себя благоразумно, ничего плохого с вами не произойдет.
– Кто вы такие? – Анжела едва не плакала.
Роберт не отрывал взгляда от зеркала заднего вида. Джип с каждой секундой все больше и больше наращивал скорость. Милицейские сирены смолкли в отдалении. «Хвоста» за похитителями не было.
– Мы знакомые вашего мужа.
– И что вам от меня нужно?
– Ровным счетом ничего, – Ник пристроил «стечкин» в наплечной кобуре, запахнул пальто и только после этого посмотрел на прокушенную женщиной руку. Крови было совсем немного, а вот след от зубов остался довольно явственный. – Вы, миссис Трофимова, – всего лишь способ воздействия на супруга. Нам нужно, чтобы он стал более сговорчивым.
– В чем?
– Это уже вас не касается. Суть в другом. Ведите себя спокойно, и в скором времени мы отпустим вас на все четыре стороны.
– В скором времени – это когда?
Анжела прекратила сопротивляться. Мягкий и совершенно лишенный агрессии голос Ника действовал на нее расслабляюще. Роберт свернул в переулок, слегка сбросил скорость и воспользовался этим обстоятельством для того, чтобы достать фляжку. Одной рукой свинтил крышку. Сделал глоток.
– Все зависит от вашего мужа, – Ник неспешно раскурил сигарету. – Как бы банально это ни звучало, миссис Трофимова, но теперь ваша судьба исключительно в руках Игната Артемьевича. Впрочем, я думаю, беспокоиться не о чем. Игнат поступит разумно…
* * *– Посвети, Макс.
Ключевский склонился над дверным замком и осторожно протолкнул кончик отмычки в скважину. Стоящий за его спиной Баркетов направил на руки товарища тонкий луч карманного фонарика. Послышался легкий скрежет металла о металл.
– Ты и замки взламывать умеешь? – усмехнулся Максим.
– На то я и Ключ, чтобы замки открывать.
Словно в подтверждение последних слов Павла в замке раздался легкий щелчок, «собачка» отошла в сторону, и дверь легко подалась навстречу непрошеным гостям. Ключевский разогнулся.
– Милости просим.
Квартира Агафонова пустовала с того самого злополучного дня, когда ее хозяин, по официальной версии, скончался от сердечного приступа. Жена Виталия Борисовича, с которой он находился в разводе, и взрослая дочь, успевшая выйти замуж, больше двух лет жили в Германии.
Благодаря падающему через окно лунному свету Ключевский, не задерживаясь ни в одной из комнат, прямиком прошел в кабинет Агафонова. Баркетов следовал за ним, стараясь как можно мягче переносить вес тела с одной ноги на другую. При его комплекции выходило не слишком ладно.
Кабинет тоже оказался заперт, и Павлу вновь пришлось воспользоваться связкой отмычек. Этот замок поддался гораздо быстрее, чем первый. Баркетов включил фонарик, и мужчины переступили порог помещения.
– Ты уже был здесь? – вполголоса спросил Максим.
– Один раз. Помогал Борисычу перевозить стол. Вот этот.
Ключевский прошел к столу, сел на корточки и выдвинул верхний ящик.
– Свети, Макс.
Луч фонаря переместился на стопку бумаг. Пока Павел перебирал ее, Баркетов огляделся по сторонам. Кабинет покойного Агафонова был небольшим по размерам, но даже в этом тесном пространстве удавалось различить лишь смутные очертания предметов. Шкаф, низенький диванчик у дальней стены, фотографии в рамках… Одна такая фотография стояла на столе. Баркетов протянул руку и взял ее. Пригляделся. На снимке был сам Виталий Борисович, пожимающий руку упитанному мужчине в сером твидовом костюме. Не узнать этого человека Максим не мог. Заместитель вице-президента ФХР по финансовым вопросам Ринат Симбулатов был слишком известной фигурой в российском спорте. Баркетов не раз видел Рината Мартыновича на матчах «Стальных Беркутов» в прошлогоднем розыгрыше плей-офф.
– Какого черта, Макс? Куда ты светишь? Мне на затылок?
– Извини.
Баркетов поставил фотографию на прежнее место. Ключевский выдвинул следующий ящик и почти тут же наткнулся на то, что искал – ежедневник Агафонова.
– Так-так, – довольно произнес он, раскрывая увесистую книжицу. – Давай-ка взглянем. Четырнадцатое октября, например. Слитая игра «Агату». Как сейчас помню.
Ключевский подсел к столу, перелистал несколько страниц и нашел нужную. Баркетов по-прежнему подсвечивал ему фонариком, стоя за спиной товарища. Павел разочарованно вздохнул. Ничего, кроме самой игры с «Агатом», четырнадцатого октября в ежедневнике Агафонова не значилось. Ключевский нервно забарабанил пальцами по столешнице.
– Посмотри тринадцатое, – посоветовал Баркетов.
Ключевский перевернул страницу назад. Запись была. «14.00. Встреча с Никоновым. Бар «Камелот».
– А пятнадцатого?
Пятнадцатого тоже имелась сходная запись. «12.30. Встреча с Никоновым. Бар «Камелот». Рядом в кружочке красовалась цифра «150».
– В двенадцать часов открываются букмекерские конторы, – напомнил Баркетов, но Павел знал это и без него.
Он вновь начал перелистывать ежедневник.
5 сентября: «14.00. Встреча с Никоновым. Бар «Камелот».
6 сентября: Игра со «Снежным».
7 сентября: «12.30. Встреча с Никоновым. Бар «Камелот». Цифра «200» в кружочке.
26 сентября: «14.00. Встреча с Никоновым. Бар «Камелот».
27 сентября: Игра с «Белыми Медведями».
28 сентября: «12.30. Встреча с Никоновым. Бар «Камелот». Цифра «130» в кружочке…
Ключевский зашелестел страницами, отыскивая ноябрь.
Записи имелись и здесь.
2 ноября: «14.00. Встреча с Никоновым. Бар «Камелот».
3 ноября: Игра с «Кристаллом».
4 ноября: «12.30. Встреча с Никоновым. Бар «Камелот». Однако на этот раз обозначенная цифра «180» в неровном кружочке была перечеркнута крест-накрест.
Вечером четвертого ноября разбился на машине Олег Осин. Ключевский молча захлопнул ежедневник погибшего тренера. Хранил молчание и Баркетов. Все стало понятным без лишних слов. Павел небрежно бросил ежедневник в ящик. Максим погасил фонарь.
– Никонов, – произнес он после длительной паузы. – Я знаю, кто это, Макс.
