Андрей Воронин - Ставки сделаны
– Я хочу сказать тебе, – на лице Еремы появилось такое выражение, будто ему предстояло вот-вот кинуться в ледяную прорубь, – кое-что о «Титанике».
Марк непроизвольно напрягся. В области солнечного сплетения образовалась пустота – так интуиция, по обыкновению, предупреждала о неприятностях.
– Ты ведь был там, – Ерема не спрашивал, он констатировал факт.
– Конечно, – постаравшись, чтобы его голос звучал совершенно естественно, тут же отозвался Марк. – Об этом знает вся наша группа, – он усмехнулся. – Обкатал членскую карточку, провел рекогносцировку, «засветился» перед охранником – только и всего. Или ты предпочел бы взрывать входную дверь пластитом?
– Ты не просто «засветился», Марк, – покачал головой Ерема. – Видишь ли, несколько дней назад я написал одну небольшую программку.., просто так, безо всякого умысла, – быстро произнес он. – И решил обкатать ее на нашей системе, – он снова запнулся. – Ведь у нас нет секретов друг от друга, верно?
– Что за программа? – со спокойствием сфинкса поинтересовался Марк.
– Понимаешь, она через определенные промежутки делает полные копии, точные, если так можно выразиться, «слепки» оперативной памяти компьютера, – пояснил Ерема. – Мне было интересно, как она сможет работать с большими объемами информации. Например, с тем же видео. Поэтому я установил ее в сеть, и последние три дня она функционирует в режиме тестирования…
Ерема замолчал.
– Ну? – уронил Марк.
Впрочем, он уже знал, что именно услышит.
– Сегодня я пришел, чтобы посмотреть результаты, – слова давались ему тяжело, словно он катил в гору огромные валуны. – И.., я думаю, ты знаешь, что я увидел.
Он по-прежнему стоял спиной к Марку, и голос его звучал необычайно глухо. Так, словно доносился из погреба. Рука с потухшим окурком дрожала на весу. Было хорошо видно, как напряглись узловатые, словно корни деревьев, мышцы его шеи.
Итак, Ерема видел… Видел кадры с того диска, который Марк, перед тем как уничтожить, еще раз внимательно просмотрел.
– Где эти файлы?
– Их никто не видел, кроме меня, – быстро произнес Ерема. – Никто из наших не знает даже, что они существуют. Послушай, Марк, я не осуждаю, нет. Тебе нужен врач. Да, у тебя есть проблема, но зачем носить ее в себе? Зачем кому-то еще страдать от этого?
Ерема говорил быстро и с каждым словом все больше сутулился, словно на плечи ему давила непосильная тяжесть.
Он по-прежнему не оборачивался, и без того прекрасно понимая, что сейчас делает его напарник.
– К врачу, говоришь? – Марк был абсолютно спокоен. – Спасибо за совет. Я завтра же запишусь на прием. К лучшему психоаналитику в этом гребаном городе. Уверен, что он, конечно же, решит мою.., проблему.
Говоря это, Эрдман медленно тянул из подмышечной кобуры пистолет.
– Марк, мы же с тобой друзья, – голос Еремы сорвался. – Я тебя со школьной скамьи знаю. Не делай этого, Марк.
Уходи в отставку и лечись, слышишь! – он почти кричал.
– Ты не хуже меня знаешь, что с этой работы в отставку не уходят, – процедил Марк, снимая предохранитель. – Где спрятаны файлы?!
– В корневом каталоге, диск «эр», расширение «ави», – быстро произнес Ерема. – Доступ парольный…
– Пароль!
Ерема четко и раздельно назвал последовательность из двенадцати знаков. Не опуская пистолета, нацеленного ему в затылок, Марк свободной рукой навел курсор мыши на иконку Microsoft Word, запустил программу и набрал этот пароль, потом сохранил во временном файле.
В висках клокотала кровь. На мгновение ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Даже чуть-чуть потемнело в глазах – так, будто откуда-то вдруг упала тень, накрывшая бункер и все, что в нем было.
Он заскрипел зубами и по-бычьи наклонил голову, по-прежнему не выпуская Ерему из поля зрения.
– Прощай, друг.
– Марк, стой'.. Ты не все знаешь, – скороговоркой затараторил тот. – Я подстраховался, Марк, специально ради такого случая… Я предполагал, что ты… В общем, существует еще одна копия этого файла. И если ты меня…
Последняя фраза потонула в грохоте выстрела, который в замкнутом пространстве бункера прозвучал оглушительно.
Пуля ударила Ерему в бритый затылок и бросила его на колени. Решетку ионизатора и часть стены забрызгало красным и серо-розовым.
Марк, словно оглушенный, погрузился в абсолютное безмолвие. Он уронил пистолет на пол, но тот упал совершенно бесшумно. Словно в кино, когда в телевизоре отключаешь звук.
С минуту Эрдман сидел неподвижно, уперевшись остекленевшим взглядом в залитый кровью угол, и пытался понять, почему человек на полу совершенно недвижим. Провел рукой по лицу, словно стирая память о происшедшем, смахивая липкую паутину реальности.
Звуки вернулись, только теперь они были в тысячу раз сильнее, чем обычно. Шаги Марка отдавались под сводом его черепа, словно бой часов на Спасской. Но тем не менее он поднялся и на деревянных ногах подошел к телу.
Что он хотел сказать.., в самом конце.., что-то про копию?
Марк застонал от боли, пульсирующей в голове. Эхо выстрела ворочалось в ушных раковинах, задевая барабанные перепонки; молоточки что было мочи били в наковаленки, и грохот никак не прекращался.
Ему хотелось проклясть себя за свою импульсивность, за слепую ярость, охватившую разум. «Есть копия…» – проговорил Ерема, но палец уже нельзя было остановить. Теперь он скорее всего никогда ее не отыщет.
Эрдман вздохнул. Вернулся назад и, подняв пистолет, сунул его за пояс джинсов.
Предстояла серьезная уборка.
Вот и отлично, зло сказал он сам себе. Будет чем заняться, пока компьютеры ведут поиск. После вчерашней операции вся группа получила выходной, так что и отвлекать его будет некому.
* * *Марк поднялся на первый этаж и заглянул в помещение, где хранился немудреный инвентарь уборщиков. Там он прихватил несколько черных пластиковых пакетов – тех, в которых обычно выносят мусор, – и вернулся с ними в бункер.
На недоуменные взгляды, которыми украдкой провожали, его охранники, Марку было плевать.
За его недолгое отсутствие воздух в просторном помещении успел приобрести железистый привкус крови. По крайней мере, так показалось Марку, когда он вдохнул полной грудью.
С некоторыми трудностям" – все-таки Ерема весил почти сто килограммов – Эрдмана удалось упаковать его тело сразу в три пластиковых мешка. Он сделал это, чтобы не вытекала кровь, продолжавшая сочиться из той кошмарной раны, в которую пуля превратила лицо Еремы.
Когда с этим было покончено, Марк, тяжело дыша, выпрямился и, чувствуя пульсирующую боль в спине, посмотрел на продолговатый сверток у своих ног. Непроницаемо черный пластик блестел в ярком свете плафонов.
В ящике его стола был спрятан НЗ – плоская бутылка Teacher's. Отвинтив пробку, Марк сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка. Жидкий огонь стек по пищеводу в желудок, и через несколько секунд волна дурманящего тепла ударила в мозг.
Приложившись к бутылке еще раз, он спрятал ее обратно в стол.
Нужно было приступать ко второму этапу уборки.
В бункере имелся пылесос. Как и везде, здесь полагалось время от времени бороться с вездесущей пылью. Разумеется, никто и никогда не собирался допускать сюда уборщиков сверху, поэтому всю подобную работу приходилось делать самим сотрудникам отдела. Благо пылесос был с горячим отпаривателем. На него Марк и возлагал все свои надежды.
Вытащив агрегат из небольшой стенной ниши, он принялся удалять со стен и решетки кондиционера кровь и частички мозга, перемешанные с осколками лицевой кости. В его черепной коробке плескался алкогольный прибой; чтобы усилить его шум, Марк время от времени останавливался, подходил к столу и ненадолго прикладывался к бутылке виски.
Белая струя нагретого пара, словно влажный язык, легко очищала поверхность керамической плитки до ослепительного сверкания. К тому времени, когда следы перестали существовать, Марка уже довольно серьезно качало. А еще нужно было вытащить тело наверх, погрузить в БМВ и увезти подальше отсюда.
Эрдман решил, что обратится за помощью к какому-нибудь охраннику из ночной смены.
Потом, разумеется, парня придется убрать, но это его не смущало.
Глава 7
Все то время, пока длился рассказ Люси, Панкрат беспокоился, чтобы воспоминания о случившемся не спровоцировали у нее очередной приступ. Он неотрывно следил за лицом девушки, выражение которого оставалось совершенно безучастным даже тогда, когда она говорила о вещах настолько ужасных, что Панкрат, привыкший тщательно скрывать свои чувства, невольно скрежетал зубами. Люся ничего не скрывала, не опускала никаких подробностей, и порой Панкрат просто поражался цинизму, звучавшему в ее, в общем-то, приятном голосе.
За полтора часа он узнал о ней практически все. Впрочем, Панкрат не сомневался, что некоторые страницы Люсиной биографии – просто-напросто выдумка, но пока что не мог отделить дезинформацию от того, что с уверенностью можно было назвать истиной.
