Анатолий Гончар - Последняя обойма
— Командир! — Кошкин поправил на голове наушники. — Димарик сказал новый аккумулятор поставить, а запасные аккумуляторы не брать, ну мы поставили. Всё правильно?
— Хорошо, — снова повторил Кузнецов и покосился на как ни в чём не бывало напяливающего свою панаму Димарика. «И когда только успел», — подумал Олег и, шагнув в оружейную комнату, ухватился за цевьё своего автомата…
Одинокий «Урал» в сопровождении такого же одинокого БТРа мчался по улицам пустынного городка. Промозглый ночной ветер морозил мокрые волосы восседавшего на броне Гордеева. Он зябко поежился, поплотнее запахнул расстегнутый ворот горки и натянул по самые уши кожаную с меховой оторочкой шапочку. Они проскочили центральную улицу, промчались мимо недавно построенной мечети, прогромыхали по висевшему над рекой мосту и, повернув налево, покатили дальше.
— Наблюдать! — скомандовал майор разместившимся на броне разведчикам, когда они, вырвавшись из города, покатили по пустынной проселочной дороге, окруженной с обеих сторон густыми насаждениями.
— Кошкин, связь с первой группой! — приказал Гордеев, когда стиснутая посадками часть асфальтовой ленты осталась позади, и они начали въезжать в очередной населённый пункт.
— «Сокол» — «Мавру», «Сокол» — «Мавру», приём!
— «Сокол» для «Мавра» на приеме.
— Давай сюда, — ротный протянул руку, забирая у радиста гарнитуру радиостанции.
— Старшего мне, приём! — придерживая рукой наушник, потребовал Гордеев.
— Для кого? Приём! — радист на том конце эфира оказался чересчур дотошным.
— Для «Ястреба», чёрт тебя подери! — пытаясь перекричать встречный ветер, зло проорал ротный. — Трегубов, живо старшего! — и отпустив тангенту, уже в окружающее пространство: — Придурок…
Услышав слово «Ястреб», радист группы Иволгина даже не стал заглядывать в таблицу. Позывной ротного знали все.
— Старший «Сокола» на приёме для «Ястреба», приём! — Прямо курятник какой-то, услышав голос старшего лейтенанта Иволгина, подумал Гордеев, но улыбаться собственной хохме не хотелось.
— Скинь мне ещё разок свои координаты, приём, — постоянная болтанка прыгающего на рытвинах БТРа заставили майора надеть наушники как положено. — Кошкин, записывай… — затем, посмотрев на подпрыгивающего на башне радиста: — Запоминай, Х…. У…, и уже в микрофон: — Виктор, куда сможешь вынести раненого? Приём.
В наушниках что-то неразборчиво буркнуло.
— Повтори ещё раз, не понял! — ротный замолчал в ожидании ответа. — На пересечении тропы и ручья? Понял. Оставайся на связи, я сейчас посмотрю карту и скажу, сможем ли мы туда подъехать…
Колонна, состоявшая из одного «Урала» и БТРа, проскочила селение и теперь, выбравшись за его пределы, катила по открытому со всех сторон лугу.
— Стой! — нагнувшись к водителю, прокричал Гордеев.
Сидевший за рулём сержант Бражников отреагировал мгновенно: майора кинуло вперёд, всей грудью приложив об открытую крышку люка, а оседлавший башню радист лишь в последний момент успел ухватиться за пулемётный ствол, и только таким образом удержался и не полетел на спину ротного. Полулежавшего на корме пулемётчика буквально протащило. Автоматчикам повезло больше: их лишь прижало к прикрученным на броню ящикам.
— Чёрт! — выругался Вадим, но винить можно было только самого себя: как команда отдаётся, так она и выполняется. Нечего было орать так, будто сейчас перед носом пролетит вражеская граната.
Гордеев потёр ушибленную грудь, спрыгнул на землю, достал из разгрузки карту, развернул ее, затем вынул из наплечного кармана маленький фонарик и, присев у колеса, нажал кнопку включения. Тоненький луч скользнул по условным обозначениям, высветил координатную сетку и пошёл дальше. Цифры координат помнились отчётливо, помощь Кошкина не требовалась, и Гордеев, быстро найдя на карте требуемую точку, мысленно представил себе маршрут движения.
Со скрипом открылась и закрылась тяжелая бронированная дверь «Урала». Майор услышал чьи-то шаги, они приближались.
— Вадим, — голос принадлежал старшему лейтенанту Кузнецову, — почему стоим?
— Туда нам не проехать, — тихо произнес, то ли разговаривая с самим собой, то ли отвечая Олегу, ротный.
— Куда? — снова спросил ничего не понимающий командир группы.
— Ах, да, — спохватился Гордеев. — Я же связь без тебя качал! Тогда ввожу тебя в курс дела. Иволгин предлагает вынести раненого вот сюда, — палец ротного коснулся кусочка карты. — Но нам туда не проехать. Если он потащит его дальше, то, можно считать, что боевое задание будет сорвано.
— А если пойти им навстречу? — высказал своё предположение Кузнецов.
— Собственно, мы так и поступим. Я возьму две тройки и по руслу реки дойду в заданную точку, а ты со второй половиной группы останешься на охране техники…
— Ну, уж нет! — запротестовал старший лейтенант. — За раненым пойду я сам!
— Олег, не ершись! Я здесь уже бывал, — попытался урезонить его Гордеев, но Кузнецов не собирался сдаваться.
— Почему постоянно кто-то что-то делает за меня?
— Хорошо, иди, — внезапно согласился Гордеев, вовсе не горевший желанием лазить по ночному лесу, а тем более по простреливаемому со всех сторон руслу реки. Он, считавший долгом поступать согласно велению совести, в последний момент представил себя вновь молодым неопытным лейтенантом, не смеющим ответить командиру на не справедливую взбучку, и уступил…
Пока Олег разглядывал карту, Вадим вышел из-за брони и, с удовольствием вдыхая вечерне-ночной воздух, оглядывал окрестности. Справа от остановившейся колонны чернел подковообразный, уже почти заросший травой овраг. Слева расстилалась истоптанная копытами коров травяная луговина, бравшая свое начало от оврага и где-то уже на пределе видимости переходившая в низкорослый молодой подлесок. А впереди, на постепенно поднимающемся к горизонту плато виднелись едва-едва угадываемые на чёрном фоне неба, только ещё более чёрные вершины деревьев, а над ними просыпающиеся от дневного сна звёзды. И прямо туда, к звездам, разделяя плато на две неровные половины, тянулся такой же черный, как и всё окружающее пространство, «ирокез» одинокой посадки.
Постояв так с полминуты, Гордеев развернулся, на мгновение зажмурившись от света огней до того находившегося за спиной посёлка и, шагнув ко всё еще разглядывающему карту Кузнецову, спросил:
— Всё запомнил?
В темноте было не видно, как Олег кивнул, но по протянутой карте майор понял, что всё, но на всякий случай поинтересовался:
— Ты карту с собой взял?
— Да, — коротко и ясно.
— И джипиес?
— Вадим, в конце концов, я что, пацан, что бы меня на такие вещи проверять?
— Охланись! — грубо одёрнул его ротный. — И не такие, как ты, «демоны войны» умудрялись прокалываться. И потому запомни раз и навсегда: лучше три раза уточнить до, чем один раз вспомнить после.
— Взял я джипиес, взял, — уже не так нервно ответил Кузнецов. И чтобы хоть как-то сгладить свою вину, спросил: — Что, трогаем?!
— Трогаем! — согласился Гордеев. — Только сперва откроем дверцы кузова. — И уже хотел шагнуть в направлении «Урала», но передумал. — Сам справишься, а заодно объяснишь бойцам их действия. Со мной остаётся вторая тройка ядра. И не спорь! Мне хватит, тут и так набирается восемь рыл. Куда больше! Машину поставишь с правого бока БТРа. Старший тройки пусть находится в кузове, двое оставшихся сразу же бегут ко мне. При высадке не разговаривать! Связь с тобой будем держать через радиостанцию брони. Всё, давай топай, и пошустрее там! — ротный кивнул в сторону виднеющегося на горизонте леса…
Колонна, ревя моторами, свернула налево, и по давно уже не езженной дороге въехала в каменистое речное русло. Метнувшийся из-под фар заяц исчез так же неожиданно, как и появился. А буквально метров через пятьдесят из прибрежных кустов выскочил и, расплескивая воду копытами, побежал впереди брони напуганный, ослеплённый светом и не знающий, куда спрятаться, годовалый кабанчик. Наконец он метнулся в сторону и исчез в узкой полоске тени, падающей от нависшего над рекой берега. Шурша шинами, гоня впереди себя отражающуюся от высоких берегов звуковую, урчащую волну, колонна медленно втягивалась в окаймлявшие реку, покрытые лесом скомканные древним катаклизмами одеяла хребтов. Гордеев уже давно приказал потушить фары, и машины двигалась почти на ощупь. БТР шёл вслед за едва видимым светом подфарников, «Урал» — ориентируясь на черную тушу скрипящей по камням «восьмидесятки». В темноте бронетранспортёр едва не напоролся на здоровую, тянущуюся с берега на берег и перегораживающую реку трубу давно уже никому не нужного водозаборника или еще какой хрени.
Броня срежанула тормозами и остановилась.
