Александр Тамоников - Базовый прорыв
– Ух! – Санитар вытер вспотевший лоб. – Ты постой здесь, я бумаги нужные принесу.
Получив документы на «груз» и закрыв дверки, Каштанов выехал с территории больницы. Он не обратил никакого внимания на стоявшую у обочины «девятку», как ранее не заметил того, что тонированная легковушка сопровождала его от самой Туры.
А капитан Воронцов, сидевший за рулем этой «девятки», поднял рацию и бросил в эфир:
– Грига вызывает Ворон!
Пашин ответил тут же:
– Григ слушает!
– Докладываю! Каштанов загрузил в морге районной больницы гроб! С ним начал движение назад. Продолжаю сопровождение!
– Того, кто встречал тракториста, зафиксировал?
– Естественно. Сфотографировал и у больницы, и у морга, когда они грузили гроб!
– Молодец! Работай! Связь по необходимости и обязательно оттуда, где Каштанов поставит «УАЗ» в Туре. Это должен быть дом Каштанова. Но там, кто его знает, что решит Каштанов.
– Принял! Выполняю!
Воронцов перевел портативную рацию в режим приема, бросил ее на сиденье пассажира, повел автомобиль за удаляющимся фургоном.
Каштанов проехал обратный путь спокойно и без каких-либо проблем. В 14.20 загнал «УАЗ» во двор дома. Обошел слегка покосившееся от времени здание, убедился в том, что за время его отсутствия посторонние здесь не появлялись. Через огород прошел к соседу.
Капитан Воронцов, остановив «девятку» у «комка», стоявшего прямо напротив дома, куда со двора вошел Каштанов, внимательно осмотрел окна. В одном из них, крайнем справа, увидел тракториста. Тот, подняв трубку старого аппарата, видимо, набирал номер на диске телефона, стоявшего на подоконнике.
Воронцов быстро достал с заднего сиденья микрофон дистанционно прослушивающего устройства, наушник и небольшой прибор с несколькими тумблерами и окошечком, через которое проглядывались две катушки магнитной ленты записывающего устройства. В считаные секунды настроил систему и направил микрофон в сторону крайнего окна как раз тогда, когда Каштанов заговорил. Капитан спецназа услышал:
– Василич? Каштанов!
– Ну?
– Привез груз! Все нормально!
– Поставил машину там, где я тебе сказал?
– Да!
– Будь дома! И до вечера ни капли в рот! Часов в десять наведаюсь, принесу водку! Но до этого ни-ни, смотри за машиной.
Каштанов вздохнул:
– Понял!
– Все! До вечера!
– Давай!
Тракторист положил трубку, отошел от окна. Воронцов слышал, как он поговорил с соседом о разных пустяках, затем прошел к себе. Убрав аппаратуру прослушки и отъехав от «комка» метров двести, капитан вызвал Пашина. Доложил подполковнику о возвращении в Туру Каштанова и о содержании его телефонного разговора с Басовым. Закончив доклад, спросил:
– Что делать дальше?
– Выезжай за город! Но не в сторону плотины. Захвати продукты, перекуси и отдохни. С 21 часа вновь займи позицию возле дома Каштанова, но лучше не светись автомобилем.
– Задачу принял! Выполняю!
– Доклад мне по завершении вечерней встречи Басова с Каштановым.
– Ясно!
Отключив связь, Воронцов развернул автомобиль, проехал к торговому центру, затарился продуктами и двухлитровой бутылкой пепси, выехал за пределы города по шоссе, ведущему к Валую. Он еще во время слежки за Каштановым приглядел недалеко от Туры справа одинокую рощицу. Туда и проехал, стал коротать время до выхода на пост вечернего наблюдения.
К девяти вечера капитан вернулся в город. Оставил «девятку» на стоянке у кинотеатра. Вышел на околицу Туры, неся в дорожной сумке оборудование дистанционной прослушки. Напротив плетня, огораживающего огород Каштанова, остановился. Далее сближаться с домом было рискованно. Да, в принципе, и не нужно. Мощная современная аппаратура перехватит разговор внутри здания и отсюда. Но и торчать у плетня не следует. Кто знает, не используют ли эту тропку влюбленные парочки? Рядом с плетнем росла старая ветла. Воронцов посмотрел на крону. Там, где ствол дерева раздваивался, прекрасное место для позиции наблюдения. Еще раз оглядевшись, капитан, как умелый альпинист, быстро поднялся к кроне, забросив сумку на спину. И уже через минуту удобно устроился между стволов, скрытый от любопытных глаз со всех сторон. Достал аппаратуру прослушки, настроил ее на объект. В динамиках услышал, как Каштанов бормотал:
– Жри, Тихон, жри! Проголодался, кошара! Мышей ловить надо, а не по кошкам бегать! Жри, животное!
Тракторист, как понял Воронцов, кормил своего кота. Слышимость была отличная. Начало темнеть. Но на фоне пусть и слабо, но освещенной улицы подходы к дому Каштанова были различимы. Давали возможность не пропустить появления вечернего гостя. И тот появился! Неожиданно для Воронцова Басов зашел также со стороны огорода. Под ветлой остановился, осмотрелся, закурил сигарету. Ее дым поднимался прямо к капитану. Наконец, сделав последнюю затяжку и затоптав окурок, Басов раздвинул плетень и пошел по свежевскопанному огороду. Через внутренний двор вошел в сени, двери которых были открыты. Капитан включил аппаратуру прослушки.
Басов из сеней прошел в горницу.
При виде подельника Каштанов поднялся с дивана.
– По тебе, Василич, часы можно сверять!
– Можно! Они у тебя, кстати, отстают на семь минут.
Каштанов махнул рукой:
– Черт с ними! Все одно скоро под водой будут. Выпить-то принес?
– Принес!
Федор Васильевич выставил на стол бутылку «Столичной»:
– Пей, коль душа просит!
– Компанию не составишь?
– Нет! Не хочу!
– Дело твое!
Каштанов налил полный стакан, в два глотка, не морщась, выпил, занюхал сухарем.
– Хорошо пошла! Не паленка!
– За день ничего подозрительного не произошло?
– Нет! Все тихо, как в том гробу!
– Кстати, идем посмотрим груз.
– Идем, если хочешь.
Басов с Каштановым вышли во двор, подошли к стоящему у сарая «УАЗу». Тракторист открыл задние дверцы. Басов, включив принесенный с собой фонарь, взобрался в кузов. За ним последовал и Каштанов. Начальник караула военизированной охраны, осмотрев гроб, проговорил:
– На совесть Расул его запечатал.
И приказал:
– Открой, Витя, гроб!
– Чем? Тут без гвоздодера не обойтись!
– Так возьми!
Пришлось Каштанову спрыгнуть из кузова и войти в сарай. Задержался в нем минут пять. Наконец вернулся в салон с гвоздодером. Басов спросил:
– Ты к соседу за инструментом, что ли, бегал?
– Зачем к соседу, в сарае взял!
– А чего копался?
– Да там ни хрена не видно. Пришлось на ощупь искать.
– Ладно, открывай!
Каштанов обошел гроб, ловко орудуя гвоздодером. Поднял крышку, сдвинув ее в сторону.
Басов осветил открытый гроб. В широкой его части лежали два ранца, ближе к узкой части – несколько кожаных чехлов. Он поднял один из них, прокомментировав:
– Тяжелый.
Вытащил из чехла автомат с глушителем неизвестной системы.
– Гляди-ка, импортный, наверное, и с глушителем. Видать, неслабая машина. С этим ясно. В чехлах оружие. В ранце, значит, взрывчатка.
Открыл один из ранцев, увидел плотно упакованные бруски, внешним видом и размерами напоминающие куски хозяйственного мыла. Отдельно лежали взрыватели с короткими проводками. Закрыл «молнию». Взглянул на Каштанова:
– Груз что надо, а, Трофимыч?
– Я в этом ни хрена не понимаю!
– Зато я понимаю! Серьезный арсенал. И… дорогой! Ладно, приводи гроб в порядок! Да гвозди-то пореже вбивай и головки оставь!
– Как скажешь!
Закончив осмотр груза, вышли из машины. Каштанов закрыл дверки на отдельный ходовой замок.
– Пойдем в дом? – предложил он Басову.
Но тот отказался:
– Нет! А ты «УАЗ» лучше в сарай загони! Там и сам заночуй! Ясно?
– Ясно!
– Вот и хорошо! Ну, пока, пошел я!
– Давай! Утром-то че делать?
– Доживи до утра, тогда узнаешь!
Развернувшись, Басов прошел огородом до плетня. Отодвинув его в том же месте, где и раньше, вышел на тропинку. У ветлы огляделся и, ссутулившись, направился к своей усадьбе.
Воронцов в подробностях доложил Пашину о вечерней встрече Басова с Каштановым. Подполковник спросил:
– Значит, и взрывчатка, и оружие на месте?
– На месте!
– Добро. Свяжись со своими подчиненными, выбери смену, сообщи, как найти твой пост, проинструктируй бойца и возвращайся. Отдыхай!
– Понял!
Вернувшись домой, Басов плотно зашторил все окна, включил настольную лампу. Открыв трельяж, достал хранящуюся для исключительных случаев бутылку коньяка «Наполеон», выставил ее на журнальный столик вместе с двумя бокалами. Прошел на кухню, достал из холодильника лимон, порезал его на мелкие дольки, уложив на тарелку, обильно посыпал сахарным песком. Принес тарелку в комнату, поставил рядом с коньяком. Прошел в сени, открыл дверь, ведущую во внутренний двор.
