Лев Дворецкий - Безоружна и очень опасна

— Не могу больше, целый день один, понимаешь, в тюряге и то лучше — братва вокруг, картишки.

Ладно, подожди, сейчас я тебя развеселю — Идея пришла неожиданно. Я вспомнил, что сегодня приезжает из отпуска Верка. Позвоню, скажу, что соскучился, пусть с Жуховым порезвится, не убавится от нее.

Верку не надо было приглашать дважды. Она тут же заявилась и заполнила собой всю квартиру. Тарахтела без умолку о том, как чудесно провела время, купалась, загорала. Жухов не сводил с нее глаз, Верка это чувствовала и старалась подать себя в лучшем виде. Мы поужинали чем Бог послал, благо в холодильнике нашлись шпроты, колбаса, сыр, а выпивки у меня всегда вдосталь. Сам я почти не употребляю, язва дает о себе знать, да и есть особо не хотелось. Так, за компанию немного закусил и, сославшись на деловое свидание, оставил их одних.

У меня действительно было срочное дело. Нужно было нанести визит одному из важных партийных боссов, вручить ему письмо, которое привез для него из США посланец Багрова. Но доставка пакета была лишь прелюдией к главной задаче. Мне предстояло, как велел Багров, провести с ним переговоры. Задача — попытаться любыми путями блокировать действия Филатова против наших. Багров заверил меня, что письмо сделает адресата податливым и услужливым.

Ехать пришлось в Кунцево. Там целый комплекс цековских домов высшей категории. Отыскать нужный мне дом оказалось не просто. Хорошо, что встретилась приятная дамочка с детской коляской, она довольно охотно показала кратчайший путь, и уже через несколько минут я был на месте.

Дверь открыл моложавый мужичок с солидным брюшком, он, оказывается, меня уже ждал.

— Только что позвонила жена по автомату и передала, что меня разыскивает некий молодой человек, — сообщил он, приглашая войти.

Вот оно что, та молодушка с коляской, оказывается, его жена, потому-то она так точно и указала, куда идти. Как в сказке!

Меня провели в шикарную гостиную и усадили в глубокое кресло. Хозяин занялся письмом, я молча рассматривал картины, роскошную мебель. Вот, значит, как живут партбоссы. Интересно, какая у них зарплата?

Между тем хозяин всего этого богатства закончил изучение текста письма и представился:

— Александр Васильевич.

Я тоже назвал себя. Заметив, с каким вниманием я рассматриваю обстановку, и, видимо, желая застраховать себя от моих расспросов, объяснил:

— Все это я получил в наследство от моих предков, которым оно также досталось от родных.

«Ладно, — подумал я про себя, — дури мозги другим. Не затем я пришел, чтоб слушать эту брехню». А сам поддакивал, мол, понимаю все, как не понять.

— Давайте лучше перейдем к делу, — закруглил он свои оправдания и спросил: — Какие у вас конкретно предложения? Условия, что изложены в письме, меня вполне устраивают, только нужны предварительные авансы.

— Насчет авансов не уполномочен. — Я сразу поставил его на место, так как Багров говорил, что в письме оговорено все о «зелененьких».

— Да-да, конечно, — заторопился Александр Васильевич, — это я так, к слову, думал, вы в курсе.

— Ладно, — успокоил я его. — Поскольку условия приняты, обсудим, что вы сможете для нас сделать.

Откровенно говоря, я не предполагал, что мне сразу удастся получить от него гарантии беспрепятственного прохождения товара. Оказывается, он уже давно действует в нашей упряжке и довольно активно, главным образом в области кадровых перестановок. С его участием назначаются директора и начальники в нужных нам организациях и, наоборот, снимаются с работы те, кто не оправдал надежд. Связи у него огромные, только вот на правоохранительные ведомства влиять не решается, опасается за свое кресло. Хотя и здесь кое в чем преуспел, например с Филатовым. Прицел у него дальний. Решив задачу с переводом Андрея Петровича в ЦК, он рассчитывает полностью подмять его под себя и диктовать, что и как делать.

— Человек он сложный, подход к нему нужен неординарный, — заговорил о Филатове Александр Васильевич. — И думка в отношении его у меня тоже весьма оригинальная. — Хозяин квартиры загадочно улыбнулся и придвинул кресло поближе ко мне. — Надо найти парнишку, лет не больше тридцати, приятной наружности, эдакого женского соблазнителя. Улавливаешь? — Он вдруг перешел на «ты».

Я пока ни черта не понимал из его рассуждений, но на всякий случай кивнул, надеясь, что дальнейшие объяснения прольют свет на его загадку. Между тем Александр Васильевич, решив, что я уже вник в суть его мыслей, продолжал:

— Филатов на прямые контакты не пойдет, и вы его не купите ни за какие посулы. Но у него молодая жена. Представь на минуту, что его подруга начинает капризничать, упрекать в безрадостной жизни. Недостает, мол, ей нарядов, безделушек, поездок за границу и так далее. Кто ее на это может надоумить? Любовник! А когда понадобятся деньги для любимой жены и чтобы ее не потерять, муж будет сговорчивей. — Александр Васильевич удовлетворенно потер руки, откинулся на спинку кресла и с видом превосходства поглядел на меня.

Да, это был ход. Но тут же напрашивался вопрос — во-первых, как среагирует на ухаживание «шикарного молодого человека» сама жена Филатова, а во-вторых, пожалуй, самое главное, как поведет себя ее муж, когда она начнет требовать от него красивой жизни?

Поделился с ним сомнениями. Вместо ответа Александр Васильевич предложил:

— Найти подходящего человека — ваша забота, моя — помочь созреть Филатову.

Мы еще не закончили разговора о деталях этой операции, а я уже знал, кто с блеском выполнит роль Дон-Жуана. Жухов. Этот артист, если на него найдет вдохновение, может предстать перед вами и ангелом, и сатаной. При этом он изменит не только свою внешность, но и поведение, обхождение. Он и внутренне преображается, нет, все же великий актер в нем пропадает. Ну, а вдохновить его в моих силах: это деньги и гарантия свободы. Посоветуюсь с Багровым, уверен, он даст добро.

Мы расстались с Александром Васильевичем, довольные друг другом, придя к обоюдному решению не встречаться больше, если к тому не принудят чрезвычайные обстоятельства. Договорились, если будет необходимо, перезваниваться, используя закодированные фразы.

Поздно ночью у меня состоялся телефонный разговор с Багровым, итоги переговоров ему понравились. Но, кажется, он так и не понял, зачем нужен финт с женой Филатова, хотя и не возражал использовать Жухова. Предупредил только, чтоб все хорошо продумали и особенно учли, что, возможно, Филатов знает Жухова по уголовному делу, может, даже видел его фотографию. Сообщил, между прочим, что дочь следователя находится в Сакраменто и уже почти готова к сотрудничеству. Багров не преминул меня пнуть: «А вы сколько носились с ней, идиоты?» Я проглотил пилюлю — Пахан — все же, лучше не связываться. Тем более, что он прав.

Жухов без колебаний согласился сыграть свою роль в новом спектакле. Попросил лишь несколько дней, чтобы понаблюдать за объектом и выбрать подходящий момент для знакомства.

— А насчет того, что Филатов может узнать меня, — не дергайся. Такую сцену у фонтана ему устрою, что и рот не посмеет открыть. — Жухов самодовольно рассмеялся.

Я не сомневался, у него все получится, и не такие дела раскручивал. Решили, что выдаст он себя за некоего Георгия Валентиновича Терехова, а для друзей будет просто Жора.

Чего греха таить, я надеялся, что с переходом в ЦК получу возможность быстро завершить дело по наркомафии, накрыв ее главные очаги. Мне удалось полностью восстановить по сохранившимся копиям документов и по памяти все украденные следственные дела. В моих руках снова были неопровержимые доказательства прямого участия в преступном бизнесе некоторых организаций и отдельных лиц, в том числе и занимающих крупные должности в партийном и государственном аппарате. И, что очень важно, можно было определить зарубежные источники — выйти на экспортеров марихуаны. Но прежде чем дать делу законный ход, я обратился с письмом к министру МВД и заведующему отделом ЦК, в котором, не раскрывая карт, сообщил, что готов принять участие в раскрытии дела, связанного с контрабандой наркотиков. Я надеялся, что поддержка со стороны главных ведомств, контролирующих криминогенную обстановку в стране, поможет мне без всякого риска передать документы в суд.

Результат был для меня неожиданным: я предстал перед очами своего начальника и членов комиссии ЦК и получил такую взбучку, после которой долго не мог прийти в себя. Мне прямо сказали, что я превышаю свои полномочия, вмешиваясь в чужие дела, не имеющие ничего общего с моими прямыми обязанностями, и что если я не прекращу своей «пустой и вредной мышиной возни», то в отношении меня будут сделаны далеко идущие выводы. Мне недвусмысленно намекнули, что эта моя инициатива может вызвать ко мне нездоровый интерес со стороны КГБ.