Лев Пучков - Рекруты удачи
Я на дочку засмотрелся. Ух, красавица! Хрупкая, стройная, уже округлая везде, где надо, у нас женщины рано взрослеют, личико игрушечное, как у святой Марьям, губки пунцовые, яркие! Ух! Послал Аллах моджахеду лакомый кусочек!
— Оп-па! — хрюкнул Коля-шакал из салона «таблетки». — Эт-та чо такое, а?! Не, вы гляньте!
Это Рашид незаметно «подарок» подложил в какой-то мешок: двадцать метров ДШ, четыре шашки, два детонатора и с полкило селитры врассыпуху, в пакете.
— Это не наше! — Старый Булат побагровел весь, лицо налилось кровью, сейчас лопнет. — У нас никогда такого не было! Это кто-то подложил, клянусь Аллахом!
— А ну, руки за голову! — рявкнул Коля-шакал. — Руки за голову, встали мордой к борту, не шевелиться! Живо! Кто дернется — стреляем без предупреждения!
— Оп-па! — Это опять Саня-шакал захрюкал, все по сценарию, как положено, добрался до страницы в паспорте, где прописка, и захрюкал. — Да они из Хелчу Ме! Это же там нашу колонну уничтожили! Да это же боевики!
— Какие боевики! — вскинулся Булат. — Ты знаешь, кто у меня сыновья…
— Рот закрой, сука!!! — взревел Коля-шакал, тыча стволом в лицо отца семейства. — Духи е…ные, мы вас щас тут всех замочим, и без сортира! А ну, в кузов, суки! Бегом, падлы! Бегом, я сказал!!!
Вы теперь поняли, зачем нам шакалы? Если не поняли, я объясняю. Самое главное в наших «спектаклях» — это достоверность. Если ее нет, копейка цена такому спектаклю, и затевать его не стоит. Потертые «комки» с «конем» и прочие прибамбасы — это, конечно, хорошо, но вот голос… Я вам скажу по секрету, подавляющее большинство чеченцев говорят не так, как русские. Даже если в России живет, очень умный и акцента нет, все равно у него в речи есть это… ну, что-то типа особого такого прононса. По-моему, так это называется. Будто кашу горячую в рот взял и на русский язык обиделся. Таких, типа Хазбулатова и Султыгова, у нас единицы. Поэтому ты хоть десять масок надень, но, если произносишь не отдельные маты, а фразу хотя бы из трех слов, другой чеченец сразу тебя выкупит. Сразу догадается, что ты нохчо! Тогда, сами понимаете, весь спектакль насмарку.
Вот только для этого шакалы и нужны. Они буром прут, переговариваются, беседу ведут, а мои бойцы только отдельный мат выкрикивают, гвалт создают. Молодец я, правда? Это я сам придумал, с шакалами, Хамза только одобрил.
Ладно, про шакалов сказал, вернемся обратно, к нашим националпредателям. Тут у нас такое творится, ужас!
Короче, стали запихивать в кузов эту семейку, они упираются, не хотят, пришлось им маленько прикладами надавать. Пацан, когда отца ударили в спину прикладом, бросился на Саню-шакала, как горный дэв. Тот его со всей дури ударил в лицо, губы в кровь разбил, себе кулак раскровенил. Добавили ему еще немного, забился в угол, зверем смотрит. Классный боец выйдет!
Тем временем мои отогнали «таблетку» за «ЗИЛ», чтобы издалека в глаза не бросалась, а Коля-шакал пару слов сказал людям, что проезжали на водовозе: люди остановились, спросили, что у вас тут творится. Коля сказал — спецоперация, поймали «духов», везем в отдел. Показал «подарок», для достоверности, и скомандовал, проезжайте, нечего вам тут делать. Те покачали головами и уехали, а один внимательно на номера «ЗИЛа» посмотрел, запомнил. Ну и хорошо.
Когда семейку загнали в кузов, я, Ваха, Мовсар и Саня-шакал забрались туда к ним.
— Обыскать! — рявкнул Саня-шакал. — Живо! А ну, сволочи, раздевайтесь догола! Смотрите внимательно, у них в жопах могут баксы быть, в трубочку свернутые! Давай, давай!
Те, понятное дело, и не подумали раздеваться, это же такое оскорбление! Я потянулся к дочке и сорвал с ее головы платок. Что тут началось!
Они все трое, разом, на меня бросились. Там тесно, в кузове, получилась маленькая куча-мала. Ваха сразу долбанул пацана прикладом по башке, а когда он упал на пол, наступил ему ногой на шею, прижал плотно, чтоб не дергался. Жена Булата выставила скрюченные пальцы, хотела вцепиться мне в лицо и разинула рот, чтобы заорать изо всех сил. Булат, даром что пожилой, рывком вытянул из сапога острый нож и направил его в мою сторону.
— Осторожно! — Мовсар ловко оттолкнул Булата с женой к правому борту, я вскинул свой бесшумный «ВСК» и прошил их длинной очередью, присев на колено и приподняв ствол вверх. Это чтобы не задеть своих, которые возле «таблетки».
Тела Булата и его жены сползли по брезентовому борту и глухо шмякнулись на доски кузова. В кузове едко запахло кровью и порохом. Благословенный запах для моджахеда! Жена Булата ногой дрожала, не хотела сразу умирать, хотя раны у нее были смертельные. Извините, соплеменники, но такова цена предательства.
— Ар-ррр!!! — зарычал пацан, обхватывая ногу Вахи «замком» и пытаясь освободиться.
Тр-тр! — я двумя выстрелами прострелил пацану левую руку (правая ему скоро пригодится) и кивнул Вахе, чтобы нажал сильнее. Левая рука пацана безжизненно обвисла, Ваха нажал сильнее, мальчишка захрипел, и глаза его полезли из орбит. Я опять кивнул — смотри, Ваха не перестарайся! Ваха немного отпустил.
— Ты че, совсем е…нулся? — севшим голосом прохрипел Саня-шакал. — Ты че творишь?!
— Аа-а-а!!! — тонко завизжала девчонка — опомнилась, красавица, поняла, что случилось, у нее шок был! — А-а-а…
Бац! — я влепил ей мощную затрещину, легкая красавица отлетела назад, сильно ударилась головой о задний борт, упала на колени и принялась стонать. Больно, сладкая моя, я знаю! А будет еще больнее…
— Запроси, как там, на КПП, — шепнул я Рашиду, высунувшись из кузова.
— Нормально, — доложил разведчик. — Ничего не слышно.
— Стой спокойно, держись мужиком, — прошипел я на ухо оторопевшему шакалу. — Я тебе потом все объясню!
И нагнулся к девчонке, присел возле нее.
Вот он, момент, о котором мечтает каждый моджахед!
Я расстегнул свои штаны, задрал девчонке юбку, снял с нее туфли и рывком стянул колготки. Бедра ее были молочно-белые, такие… такие… Ух!
— Ар-ррр!!! — бессильно зарычал пацан, рванувшись под ногой Вахи. Ваха надавил чуть сильнее, пацан выгнулся и обреченно застонал.
Я порвал на девчонке панталончики, увидел лобок, обрамленный нежным пухом, и тоже застонал. Так страшно возбудился, что сердце чуть из груди не выпрыгнуло! Девчонка поняла, что с ней собираются делать, замычала, помотала головой — боль от удара еще не прошла, и, поджав колени к животу, попыталась перевернуться на бок.
Я навалился всем телом сверху, растолкал коленями ее бедра в стороны, ощутил обжигающее прикосновение ее пушистого лобка и… О, это невозможно описать. Я вошел в нее с рычанием, как раскаленный кинжал в кусок застывшего в погребе свежего масла!
— Ты че же это творишь, скотина? — прошептал Саня-шакал. — Это же полный беспредел…
О, я не слушал его, я не обращал на него внимания. Я мощно дергал задницей, подвывая от восторга, мне было там очень тесно, и казалось, что я каждый раз всаживаю тупой толстый нож в живую плоть. Иногда я наклонялся вперед, припечатывая всей массой свою красавицу к доскам, чтобы впиться жадным поцелуем в ее безмолвные губы.
Когда я кончал, это было как извержение вулкана.
Шатаясь, я встал, посмотрел — весь пах у меня был в крови. Я вытерся разорванными панталончиками девчонки, застегнул штаны и, наступив на спину рыдавшего в бессильной злобе пацана, кивнул Вахе — давай.
Ваха быстро расстегнул штаны и набросился на девчонку. Он шумно сопел и тоже подвывал, девчонка молчала, голова ее билась о доски кузова. Кажется, она потеряла сознание. Я кивнул Мовсару, чтобы прижал пацана, а сам занялся уничтожением улик. Выпнул окровавленные панталоны из кузова, пошаркал ногой, выбрасывая гильзы, и показал Рашиду знаком — затопчи все это добро. Этой машиной, возможно, скоро будет прокуратура заниматься. Затем шепнул на ухо Мовсару:
— Шакалов будем кончать. Как отъедем немного и остановимся для расчета — тихо уберешь обоих…
Мовсар кивнул и, раздувая ноздри, продолжал смотреть, как дергается волосатая задница Вахи. Сейчас Ваха управится, потом его очередь.
Я смотрел на все это безобразие, смотрел, как бьется под ногой Мовсара в рыданиях поверженный пацан, и в отравленную душу мою, корявую душу моджахеда, заползала непрошеная светлая печаль.
Счастье, что я родился в тейпе воинов. Горе тейпу, который хочет мира с кяфирами! Горе…
Нация должна воевать до последнего человека за свою независимость, иначе быть не может, иначе она просто превратится в нацию рабов. Как русские.
Если тейп ослаб духом, вот такими методами приходится воодушевлять его на борьбу. Сегодня пятеро братьев, сыновья Булата, станут кровниками федералов и организуют свой отряд. А с ними из села уйдут как минимум еще пара десятков мужчин. Завтра эта изнасилованная девчонка наденет пояс шахида и придет на этот КПП. Пацан, не дожидаясь, когда заживет левая рука, продаст свой мотоцикл, купит автомат и под руководством старшего брата пойдет в засаду.
