Ученье свет - Дмитрий Ромов
7. Пиф-паф
Обстановка в кабинете директрисы была неприятной, давящей и душной. Цок, цок, цок… часы на стене сегодня тикали так, будто по полу топали маленькие серебряные копытца. И даже мне, видавшему виды, матёрому волку, встречавшему в жизни и не таких вот медуз, было неприятно.
Что уж говорить, о бедной Ане Грошевой. Кажется, ей было до того страшно, что она готова была провалиться сквозь землю. Умереть прямо здесь, в кабинете директора школы. Поэтому на вопрос «да или нет» она неопределённо мотнула головой. Лишь бы от неё отвязались.
— Нет⁈ — рявкнула Медуза, по-своему истолковав это движение. — Ах, нет⁈ Так, выйдите все, кроме Краснова!
Марат и Аня вышли. Остались только я и Медуза.
— Я уверен, — сказал я, — что если вы сейчас откроете дверь, то увидите, как этот малолетний мерзавец и негодяй продолжает издеваться над бедной девочкой.
Медуза хмыкнула и сжала губы. Её взгляд стал острым, колющим.
— Эта бедная девочка, — произнесла она медленно, — считай, уже здесь не учится, так же как и ты, бедный мальчик. Мне здесь не нужны экзоты. И скандальные ньюсмейкеры, роняющие тень на школу, тоже. То он с учительницей любовью занимается…
— Лидия Игоревна!
— Помолчи! То участвует в инсценировках похищения, то избивает учеников. Ладно, был бы семи пядей во лбу! Ладно бы успевал выше нормы. Да где там! Он даже на тройки не успевает! Второгодник, хулиган и просто отвратительный гадкий мальчишка!
Её голос звенел, как металл.
— Слушай внимательно, Краснов, — звонко отчеканила она. — Скажи матери, чтобы забирала документы и переводила тебя в другую школу. Ты у меня здесь учиться точно не будешь. Ты меня понял? Краснов, ты меня понял?
— Лидия Игоревна, — ответил я спокойно. — Я понял ваше желание. Но вы здесь не царица, а администратор и должны соблюдать правила, а также законы. Вы не должны давить психологически на ученика, как сейчас. Вы оказываете травмирующее психологическое воздействие, и я могу написать на вас жалобу. Мама моя напишет, а я распишу всё, вы уж поверьте.
— Краснов! — гаркнула она и, подняв кожаную папку, грохнула ей о стол.
— И свидетели найдутся, — невозмутимо продолжил я. — Но главное, вы не можете просто так взять и сказать, мол, убирайся прочь, Краснов, ты нам не подходишь. Я прикреплён к школе по месту жительства, а другой школы рядом нет. Я бы, может, и рад вас не видеть, зная, что вы здесь творите, но…
— Молчать! — взревела Медуза и вскочила со стула.
— Но, — продолжил я, — хочу вас предупредить, Лидия Игоревна, что планирую сдавать экзамены вместе со своими одноклассниками. И если результат будет достаточный, я рассчитываю продолжить обучение, когда школа получит статус лицея. А сейчас, если вы не возражаете, мне нужно на урок. Вы меня задерживаете и мешаете моему успешному обучению.
Не дожидаясь, пока она снова затрубит, как слон, я повернулся и вышел из кабинета. Химия была уже в разгаре, химик объяснял новую тему. Увидев меня, он молча махнул рукой, позволяя зайти, а сам продолжал дальше.
Мэта не было. Алиса сидела одна. Рожков тоже. Алиса глянула на меня, подмигнула, ожидая, вероятно, что я присоединюсь к ней. Рожков же полоснул взглядом, как бритвой. Он был явно под впечатлением от вчерашнего облома и не горел желанием делить со мной парту. Я тоже не горел. С Алисой бы я посидел, конечно, но… нет. Не сегодня. Я прошёл в конец класса и уселся рядом с Аней Грошовой.
Кличка у неё в школе была Анна Рекс из-за созвучия со словом «анорексия». Дети бывают жестокими. Это я выкопал в архиве своей памяти. Обычно Аня сидела одна, будучи изгоем, и никто её даже не замечал.
— Привет, Ань, — прошептал я.
Но она головы не подняла и только сжалась, будто ожидала удара.
— Да ладно, — сказал я, наклонившись к ней, — не бери в голову. Я не в обиде. Медуза по-любому перевела бы стрелки на меня, так что всё нормально.
Девочка не отреагировала, только крепче сжала цветную ручку. За весь урок она ни разу на меня не взглянула, но прилежно записывала всё в свою тетрадку.
— Слушай, — сказал я, когда урок закончился, — а у тебя же хорошие оценки, да? У тебя по химии одни пятёрки. Или я путаю?
Она настороженно глянула на меня из-под чёлки, но ничего не ответила. Её ручка покатилась по парте и брякнулась на пол. Девочка вздрогнула.
— А можешь со мной позаниматься? — спросил я. — А то, знаешь, я боюсь, что без дополнительных занятий не сдам этот дурацкий экзамен. Медуза сказала, что будет меня гасить по-чёрному.
Грошева ничего не ответила. Быстро собралась, подобрала упавшую ручку и как тень выскользнула из класса.
— Ты чё? — подкатил ко мне, Глитч, — диетпитанием заинтересовался?
— Здорово, Саня! — усмехнулся я.
— Ага, здорово! — ответил он. — Ты решил вопросы анорексии изучать? Опыты ставить?
— Да ладно, хорош, чего вы все над ней ржёте? — покачал я головой.
— Ой, ой, ой! — воскликнула Алиса. — Посмотрите на него. Любитель изящных форм. Извращенец!
Все засмеялись.
— Хорошие вы ребята, — покачал я головой. — А девчонку затравили совсем. Никто даже не слышал, чтоб она хоть один звук произнесла.
— Вот именно, — ответила Алиса. — Она сама не хочет ни с кем общаться.
— Ладно, заканчивайте уже, — махнул я рукой.
— Телезвезда сказала, чтоб мы кончали. — крикнула Алиса и все заржали.
— Почему телезвезда? — удивился я.
— Так вон, — сказал Глич. — Ты не видел фоторепортаж, как тебя увозят, чёрный воронок? Ещё и Бубен видос запилил. Ты у нас прямо не сходишь с экранов. И секс-символ. И объект киднеппинга. Не иначе, как похитители насмотрелись порнофильмов с твоим участием. Короче, ты вообще какой-то супермен.
— Супермент! — крикнул кто-то.
— Так, хорош гоготать, пустозвоны! — шутливо прикрикнул я. — А то вот вызову супермента, и он вас тоже увезёт в замок ужаса.
— Боюсь представить, — заржал Глитч. — Что тебе пришлось там перенести.
— Так, Глитч, я тебе оторву кое-что. Не решил пока, что именно, но что-то очень важное.
