На пыльных тропинках далеких планет - Александр Викторович Горохов
Фрагмент 8
* * *Выписав в воздухе восьмёрку над городом и пристанями по обоим берегам, ушли к морскому побережью севернее реки. Снова «под крылом» слегка всхолмлённая степь, стада, кочевья. И так — на добрую сотню километров, через которую берег заметно подался к востоку. То ли крупный залив, то ли вообще материковое побережье поворачивает. Но разбираться некогда, иначе больше ничего не увидим.
Возвращались к большой реке, держась так, чтобы море лишь маячило на горизонте. Ничего интересного больше не встретили: степь да степь кругом. С редкими стадами кочевников и диких травоядных. Впрочем, не только травоядны: хищники из разряда кошачьих тоже попадаются.
Уже на подходах к реке приземлились возле раскопанного с одной стороны холма с выходящей наружу зеленоватой горной породой. Причём, к раскопу от реки явно проложена тропа. Пока я электронасосом качал из бочки топливо и осматривал механизмы вертолёта, Артём прогулялся к яме и принёс из неё образцы породы.
— Что-то похожее на малахит, — объявил он, складывая камни на пол пассажирского отсека. — На Земле разберутся.
И снова в воздух.
Река, оказывается, используется туземцами ещё и в качестве пути сообщения. Пару лодок, одна из которых деревянная, а другая тростниковая, мы заметили, пролетая над ней. Да и деревеньки попадаются.
Поднялись вдоль неё до первого более или менее крупного левого притока и двинулись вдоль него на юг. Вскоре впереди и справа показались горы, поднимающиеся к морю. А река стала забирать восточнее. Здесь тоже попалось несколько кочевий, а природа стала меняться: появились перелески. И почти исчезли кочевники.
Похоже, пролетая вдоль гор, мы одолели водораздел, потому что небольшая речушка, несущая воды с запада, уже текла не на север, а на юг. Туда, где леса попадались всё чаще и чаще. Пока, наконец, окончательно не перешли в джунгли.
Но и тут жили люди! По берегам уже часто мелькающих внизу речек и ручьёв мы время от времени замечали крыши хижин и клочки возделанной земли. Но опуститься ниже, чтобы рассмотреть эти деревеньки не представлялось возможным: даже деревушки заросли деревьями.
Я уже начал поглядывать на часы и прикидывать запасы топлива: не пора ли нам поворачивать к побережью, как впереди показались воды достаточно крупной реки, текущей в нужном нам направлении. А река, как мы уже убедились, даже в этом мире — транспортная артерия.
Так и вышло: между деревнями, выходящими к реке, плавали лодки. Но не сколоченные из досок, как на севере, а выдолбленные из древесных стволов. Длинные, узкие, но для устойчивости имеющие по обоим бортам балансиры на жердях. Не исключено, что балансиры имели и ещё одну функицию, защитную: мешали крокодилам напасть на гребцов с короткими вёслами, которыми те орудовали стоя.
Опустившись пониже над рекой, чтобы получше рассмотреть какую-то прибрежную деревню, мы впервые за время путешествия подверглись обстрелу. Выскочившие на берег смуглые (а не тёмно-оранжевые, как рассказывала Людмила) люди с тёмно-русыми (а не баклажанными) волосами люди пальнули в нашу сторону из луков, отгоняя громогласное «чудовище», явно собирающееся напасть на их жилища. Кажется, именно так они восприняли медленно ползущий к берегу над водой вертолёт. Разумеется, потоком воздуха от винта стрелы отнесло в сторону.
Четверо стрелков были босоноги, гологруды и из одежды носили лишь переднички из листьев, прикрывающие срам. Ну, и небольшие «ножные браслеты» на щиколотках, сделанные из каких-то пёрышек. На кадрах, снятых видеокамерой, их удастся рассмотреть получше.
Агрессивность местных жителей объяснилась позже, когда ниже по течению попалась разрушенная и сожжённая деревня. Разграбленная не так давно, с месяц назад.
— Похоже, ребята в том городке в степи и пиратствуют, — объявил Листьев.
— Думаешь, это не местные разборки?
— Вон, следы от посудин на берегу. Вряд ли местные будут попарно «парковать» лодки на равном расстоянии.
— Давай посмотрим. Тем более, надо остатки топлива из бочки перелить: боюсь, в горах для этого сложно будет найти место.
Джунгли — это не степь, тут за каждым кустом можно укрыться. А кустов — видимо-невидимо. Так что всё время, пока я жужжал насосом, а потом ворочал бочку, чтобы её выбросить, Артём вертел головой на 360 градусов, держа автомат наизготовку. Кажется, обошлось.
— Пошли? — спросил я Дуба, захлопнув дверцу «вертушки» и повесив на шею «Вереск».
Разгром как разгром. Отличается от того, что я не единожды видел в негритянских деревушках, пострадавших в межплеменных разборках, только полным отсутствием в хижинах, не сожжённых при разграблении, полным отсутствием вещей. Похоже, пираты действовали по принципу пылесосов: тянули всё, что есть. Каменный скребок для обработки шкур, так каменный скребок. Деревянная ложка, так деревянная ложка. Циновка, так циновка. Откуда знаем? Да обломки с обрывками видели, а вот целых вещей — ни одной. Похоже, даже плетёными из травы фартуками не брезговали, поскольку все полусгнившие, изъеденные насекомыми и прочей живностью полуразложившиеся трупы совершенно голые.
Можете представить себе, какой там стоял запах! Артём, служивший в технической службе армейского спецназа, в отличие от меня, с таким не сталкивался и удобрил почву ещё и остатками сухпая, съеденного нами во время предыдущей посадки на дозаправку. Да и мне очень хотелось повторить его «подвиг».
— Может, дальше полетим? — умоляюще глянул он на меня при виде очередной кучи гниющей плоти, шевелящейся от копошащихся в ней насекомых.
— Давай в последнюю хижину заглянем, и возвращаемся. Кажется, она более или менее целая.
Хижина как хижина, метров пяти в диаметре. Воткнутые в землю палки на манер южнорусского плетня переплетены пучками тростника. Крыша конусообразная тростниковая. Внутри напротив двери, когда-то завешенной циновкой, небольшая площадка с камнем, скорее всего, служившим чем-то вроде рабочего стола или верстака. Несколько перегородок, изготовленных по той же технологии, что и стены. К жердям привязаны сплетённые из лианы «кровати» в
