Античные битвы. Том II - Владислав Добрый
Пожалуй, нам пришло время расстаться с Александром. У него впереди еще поход в Индию и великая битва с индийским правителем Паурава (греки называли его Пор). Но там, как и в любом большом сражении древности, в котором участвуют действительно огромные армии, до ста тысяч с обеих сторон, очень трудно воспроизвести ход битвы. Даже в франко-прусской войне 19-го века, когда казалось бы все тщательно документируются, столкновение десятков тысяч человек быстро превращается в чудовищный хаос, разбираться в котором можно годами. Сражение быстро рассыпается на несколько мелких битв с переменными результатами и многое решает скорее удача и упорство, чем умение и талант полководцев.
Александр вернется в Вавилон, понеся по настоящему тяжелые потери уже во время обратного похода, и успеет проправить своей империей всего год. Судя по всему, он переборщит с лекарством, которым его лечили от подхваченной в джунглях дизентерии. А его преемники (на греческом диадохи) скоро разорвут завоеванное им с таким трудом государство на части.
Проживи Александр дольше, проправь он хоть десять лет, и даже трудно представить, каким бы мог стать мир. И я говорю о сохранении того непрерывного, тысячелетнего наследия древней колыбели человечества, на территории которого раскинулась Империя Александра. Наверняка он бы подчинил себе и Италию. Вполне возможно, что греко-персидская цивилизация получила мощный толчок к развитию, и распространилась по побережью средиземного моря, запустила щупальца в Индию, добралась до Китая. Древние культы, что проросли зороастрийским единобожием с близкой нам моралью и разделением добра и зла, и древние знания, кропотливо скопленные в записях еще со времен шумера, могли бы дать старт развитию человечества не в 14-м веке, а на тысячу лет раньше.
Но, это лишь воображаемые возможности. В нашей с вами истории, вооруженные конфликты IV—III вв. до н. э. между наследниками (диадохами) империи Александра Македонского за раздел сфер влияния длились до тех пор, пока не пришел Рим. И не смел эллинистические государства, основанные диадохами, в корзину истории.
И тем удивительнее, что дела Александра Македонского смогли пережить тысячи лет, с веками лишь добавляя ему величия.
Глава 29
Звери войны
Все мы легко можем представить себя суровыми, мужественными и мускулистыми, как стоим мы в строю братюнь, сжимая в руках свои мечи (но не мечи друг друга, это важный момент) и готовые к славе или смерти.
И все мы, хоть раз, пугались неожиданно залаевшей рядом собаки. Особенно обидно, если эта псина не псина даже, а так, псинка. Чихуахуашка с глазами наскоро прилепленными.
Но не будем отчаиваться — это в нас от древних гоминидов, из которых создал нас господь. Не от хорошей же жизни мы мозги отрастили. Вот обезьяны были сразу созданы совершенными — оттого и преуспевают, не меняясь, миллионами лет. А наших предков жрали все кому не лень, пока мы не научились палками отбиваться.
Но зато опосля, когда мы развились и прокачались, мы страшно отомстили. Спросите у львов, чей ареал обитания еще не так давно захватывал даже Грецию (в которой, как известно, было вообще все). А вот и не спросите, ведь львы, не считая пары сотен недобитков, все по зоопаркам сидят. Что, львы позорные, съели?
Впрочем всякой другой мегафауне, кроме африканской, которая эволюционировала вместе с нами, повезло еще меньше.
Увы, но на верхушке пищевой пирамиды быстро становится тесно. Наши предприимчивые и сообразительные предки, изнасиловав и съев всяких там гоминидов разной степени родства, как люди целеустремленные, перешли друг на друга. Но играть в царя пищевой пирамиды друг с другом по честному, на равных — не по человечески как-то. Поэтому, мы, разумеется, начали использовать все, что только могло дать преимущество.
В том числе и зверей.
Со зверями есть несколько серьезных проблем — эти дети природы абсолютно не понимают концепцию бога, денег или социального статуса, а потому воевать решительно не настроены. Впрочем, со зверями вообще куча проблем — даже одомашнить удалось сравнительно небольшое количество животных. Вон, в америке только всякие альпаки оказались достаточно безумны, чтобы жить с людьми. Но заставить скотину драться вместо себя…
Люди изворотливы, упорны и изобретательны. Поэтому мы упорно пытались извернуться и изобрести способ заставить драться вместо нас любую скотину. Поскольку я не специалист, подробнее я останавливаться не буду, но все же, в паре абзацев надо сказать, почему же на полях битв так и не появились всадники на белых медведях.
Есть такой замечательный зверь, леопард, не путать с гепардом. И именно он, похоже, чемпион по фрагам набитых на людях. Кроме него, больше людей убивают только бактерии и плохо приготовленные грибы. Ну, и из диких животных, может только бегемоты в Египте. Но бегемоты не везде есть. А вот леопарды — много где. Относительно правдоподобный чемпион — леопард из индийского округа Рудрапраяг, за девять лет убил и сожрал 125 жалких людишек. Дело было сразу после Первой Мировой, там послабления всякие, поэтому смерти даже индусов расследовались. Компенсации не платились, поэтому накручивать рекорд вроде как смысла не было — короче, цифра правдоподобна. Возможно, даже занижена. Есть еще истории про всяких львов с тремя сотнями жертв — но они все же немного подозрительные.
Кстати, вот и он, чемпион. Лежит у ног белого человека, который его застрелил.
Отлично, вот оно, убер оружие — сказали древние египтяне и начали приручать леопардов. Внезапно, леопарды весьма годно приручаются, очень хороши на охоте, прекрасные охранники. Даже на войне не бесполезны. Леопарды мелькают на росписях, в некоторый момент становясь почти неотъемлемым атрибутом фараонов Египта. Но в армии египта так и не появились леопардовой гвардии, которая бы рвала врагов во славу Атона. Потому что леопарды… Плохо размножаются в неволе. Я не в курсе подробностей, я прочитал это в статье по одомашниванию животных.
На этом вырванном из контекста примере можно построить перевернутую пирамиду домыслов, но нам важно пока просто определиться — животное, оно животное. И есть множество сложностей в отношениях между нами и ими. Сложности с инстинктивным поведением, трудности в разведении и содержании, и только Гера знает, что там еще. Поэтому, надо полагать всякие медведницы так и не появились потому что в процессе выяснилось что медведи не умеют строем ходить или размножаться по приказу — но наверняка люди пытались. И продолжают пытаться.
Как я уже говорил, люди умны и изобретательны, поэтому периодически появлялись частные примеры, которые только подтверждают правила. Мне кажется очень показательна повозка некоего банкира Ротшильда, запряженная зебрами.
Модно, стильно, молодежно — но этот экипаж так и остался единственным. В том, чтобы все экстравагантные джентльмены наловили себе зебр и пересели на них, копируя успех, проблемы не было — через несколько лет они пересядут в повозки вообще без лошадей. Проблема была в том, что только у Ротшильда были дрессировщики, способные заставить зебр выполнять такую работу.
Если вы не можете мультиплицировать успех, то это очень круто для понтов и совершенно бесполезно для войны. Поэтому, на заметку — когда сказочно разбогатеете, не покупайте яхту, которую может купить любой утырок с баблом. Купите Байконур или адронный коллайдер. Такого больше ни у кого не будет.
Вернемся к нашим баранам. Да, именно к баранам — почему же у нас нет баранницы, как у гномов в Властелине Колец?
Вот только не надо говорить, что бараны мелкие. Вы еще не видели из каких ослов вывели современных лошадей.
На первый взгляд бараны даже лучше лошадей. Они ж рогатые. Но на самом деле все просто — у баранов есть характер. Амбиции. Устремления. Увы, но для солдата это все лишнее. Если серьезно, то инстинктивное поведение и модели поведения которым следует животное в естественной среде, в стаде, может оказаться никак не совместимы с человеческими нуждами. Особенно в таком сложном процессе, как взаимное истребление. В таком деле нужна преданность, сыгранность, взаимопонимание. Послушание, в конце концов. И одновременно — сообразительность.
Нет, конечно отдельные прекрасные примеры неожиданных зверей на поле боя были — от польского медведя таскающего пушку, до льва фараона Рамзеса который сражался с ним при Мегиддо — но они так и остались лишь странными исключениями.
