Леонид Каганов - Команда Д
– Дамка! Дамка! Ты что? – Кельвин тряс Яну за плечо. – Ты почему плачешь?
– Я? – Яна оторвалась от пламени и поняла что по шеке её действительно катится слезинка. – Не знаю, я человека убила. Двоих людей… Живых. Они жили, росли, чего-то хотели… – Яна всхлипнула снова.
– Не надо, это всё глюки. И измены. Гони их к чёрту, тот кто хочет жить вместо тебя, тот не имеет права жить.
Кельвин протянул руку и скомкал в пальцах пламя свечи. Лицо Лося померкло и исчезло, за ним исчезло лицо человечка с ножом из шеи. Дым от погашенной свечки взвился вверх и исчез. И тут кто-то зажёг свет. Стало сразу просторно и весело.
– Гимн! – провозгласил Космос. – Исполняется на мотив «От улыбки»! Старинный гимн хиппи! – уточнил он на всякий случай.
И дружный хор весело затянул:
От подкурки будет всем ништяк,От подкурки фенька клёвая сплетётся,Дядя мент не треснет нам в пятакИ на вписке вкусный хавчик заведётся.И тогда наверняка заколотим косяка,Оглянувшись, нет ли милиционера?Головастики спешат превратиться в лягушат,А в олдовых превратиться пионеры!
Яна слов не знала и подпевать не могла, но всё равно было очень смешно. Пока снова и снова повторяли последние строки припева, Яна успела спросить у Ежа кто такие «олдовые», а Ёж ей путанно объяснил, что «олдовые» – это старые хиппи, а «пионеры» – молодые. Тут вмешалась Мышь и стала вдруг объяснять кто такие «гопники» – ей послышалось, что разговор идёт о гопниках. Ёжик сказал что «гопники» – это стриженные, но Мышь возражала, что не обязательно стриженные, а просто любая уличная шпана, которая шляется и ищет кому бы треснуть в пятак.
Без подкурки будет сломан кайф,Без подкурки всем обломно и голимо:Злые предки станут портить лайфИ на трассе драйвера проедут мимо.
– Я ни слова не понимаю! – улыбнулась Яна.
– А ничего не надо понимать, это музыка! Слушай её и подпевай припев!
И тогда уж наверняк – соберётся весь туснякИ устроит демонстрацию фрилава!Пусть ништяк придёт к вам в дом, пусть минует вас облом,И в заначках не кончается халява!
Последний куплет повторили ещё несколько раз и песня закончилась. Космос снова что-то пел, были и смешные песни и грустные, затем взяла гитару Мышь и спела какую-то протяжную песню на незнакомом языке, а когда Яна спросила что это за язык, Мышь ответила что-то непонятное про язык эльфов средиземья. «Опять гонит», – решила Яна. Затем Мышь выходила на кухню и вернулась оттуда, ругая какого-то парнишку, который оказывается под шумок забрался в радиоприёмник, достал мешочек, заколотил в беломорину конопли и самовольно покурил там же на кухне. Вид у него был зашуганный, и Мышь его громко стыдила. Затем снова пел Космос, который исполнил свою знаменитую песню про «яйца».
– Дамка тут спрашивала кто такие гопники. – объявил Ёжик.
Космос обрадовался и начал петь частушки про гопников. Яна ничего не запомнила кроме последней: «Как на Киевском вокзале хиппи гопника поймали и отпацифидели, пока менты не видели.» Все опять смеялись.
Потом музыка стихла, и постепенно все стали засыпать. Яна свернулась на матрасе и погрузилась в полусон. Кто-то её обнимал за талию и пытался просунуть руку под кофту, на которой звенели колокольчики. Яна открыла глаза – перед ней лежал тот самый мелкий парнишка, которого стыдила Мышь.
– Как ты относишься к фрилаву? – серьёзно спросил парнишка.
– К чему, к чему?
– К свободной любви.
– Хорошо.
– А давай это… того…
– С тобой что ли? Не хочу.
– А как же свободная любовь? – удивился парнишка.
– А вот такая она свободная – с кем хочу, с тем и буду. С тобой не хочу. – объявила Яна.
– Так его! А то ишь умник нашёлся – раз свободная любовь, значит все с ним теперь должны. – раздался голос Вуглускра откуда-то сбоку, с дальнего матраса.
По комнате пронеслась пара смешков – очевидно весь это разговор внимательно слушали.
– Народная примета… – медленно и сонно произнесла Мышь откуда-то издалека.
– Чего? – спросила какая-то девчонка.
– На кухне раскурити – обломанным быти. – так же сонно произнесла Мышь.
Теперь уже засмеялась чуть ли не вся комната, а парниша обиженно уполз в угол. А за окном стремительно разгорался новый день.
* * *Утром Яна конечно не уехала. Не уехала она и в полдень – закопались, варили еду, потом ели, рассказывали анекдоты, собирали Яну в дорогу. Оказалось что выстиранная янина одежда ещё сырая, её весело разложили над газовой плитой и чуть случайно не сожгли. Сразу как-то порешили, что в Ярославль Дамка едет по трассе автостопом – это намного быстрее чем на электричке, да и неизвестно ещё когда они ходят и не придётся ли ночевать в Александрове? Сначала нашлись даже спутники, вызвавшиеся ехать с Яной в паре чтобы проводить её в Ярославль и вернуться, но Яна сказала, что поедет сама. Космос и Ёжик обещали через пару недель приехать в гости. Мышь объясняла дорогу, рассказывала как доехать до московского кольца, и где там начинать голосовать. Затем отозвала Яну в сторону:
– Дамка, вот тебе пачка денег – это из тех, что были в сумке.
– Мышь, ну как это, вам же нужно на еду!
– На еду у нас есть немного, а все эти деньги теперь принадлежат тебе, это всё, что остаётся после рассчета с комсоргами – остальное надо отдать. Ты из-за нас в такую переделку попала…
– Мышь, ты хочешь сказать, что я воевала с этими ублюдками за деньги?
– Нет, но всё равно они теперь твои.
– Хорошо. Я возьму сто рублей, а остальное пусть хранится пока у тебя, ладно?
– Ладно.
– И ещё, Мышь. Вот этот пистолет с тремя патронами – давай его где-нибудь спрячем?
– У меня на квартире? – заволновалась Мышь – А если он палёный?
– В смысле?
– Ну если из него стреляли?
– Стреляли. По мне.
– Ну да… Но… Хотя ладно, мы его спрячем в кладовую.
Мышь тщательно протёрла пистолет влажной тряпкой, стирая отпечатки пальцев, завернула в полиэтиленовый пакет и сыпанула туда красного перца. Затем провела Яну в прихожую и вывела на лестничную площадку. За шахтой старого скрипучего лифта находилась дверь на чердак. Мышь открыла её ключом и Яна увидела под ногами ворох мусора и опилок напополам с голубиными перьями. Всё пространство чердака было исчерчено частоколом брустьев и опорных балок, через которые приходилось перелезать.
– Только никому ни слова, кроме меня, Вуглускра и Кельвина, даже Космосу ни слова. – Мышь приложила палец к губам, и Яна кивнула.
Свет пробивался на чердак через маленькие косые окошки под потолком, Мышь уверенно перешагнула пару стропил, свернула куда-то и остановилась перед кирпичной стеной с железной дверью.
– Что это? – спросила Яна шёпотом.
– Когда-то было служебное помещение, отгороженная часть чердака. Мы только замазали щели раствором и поставили железную дверь – управдомы думают что это вход в машинное отделение лифта, а техники-лифтёры думают что какая-то чердачная подсобка. А может техники ничего не думают. На самом деле машинное отделение на три метра короче, и там действительно есть дверь, но она заложена кирпичами – так что с виду будто это она и есть.
– Понятно. То есть отгрызено три метра от машинного отделения, но никто об этом не знает.
– Вот именно.
Мышь отперла дверь и в лицо Яне пахнуло свежим сеном – небольшая кирпичная комнатка была завалена тюками. Мышь щёлкнула выключателем и в комнатке зажглась тусклая пыльная лампочка.
– Это и есть хранилище конопли? – удивилась Яна.
Мышь довольно кивнула.
– Именно. И даже если его обнаружат – никто не докажет что это наше хозяйство. А пистолет мы спрячем сюда…
Мышь встала на цыпочки и положила пакет с пистолетом в какую-то щель под самым потолком.
– Запомни это место. А ключ ты заметила откуда я взяла?
– Нет.
– Пойдём покажу – ключи висят в тайнике перед входом на чердак, нам тоже ни к чему ключи в квартире хранить.
– Слушай, а если найдут это… радио?
– Ну… – Мышь развела руками, – Что же это за дом без радио? Без этого никак. Да и там у нас очень мало. На год условно…
– Ясненько. Слушай, а сколько у меня вчера нервных клеток умерло?
– Ну умерло и умерло, не грузись. И главное не западай на коноплю особенно, не превращай праздник в серые будни.
– Поняла.
– Ты приедешь в июле – нас может не быть, мы будем на сборе. Но здесь обязательно будет кто-нибудь, дождись нас. – Мышь подняла на Яну большие грустные глаза, – Только у меня такое впечатление что мы больше не увидимся… Не знаю почему… Я всегда чувствую… – Мышь всхлипнула и обняла Яну, а затем сняла с руки пёстрый плетёный браслет из чёрных и жёлтых ниток, – На, держи на память фенечку.
