Сергей Зверев - Гамма-воин
Боец, напавший на Тарасова исподтишка, не давал Артему вывернуться и настойчиво тянулся к кадыку майора. Китаец с «калашниковым» приближался, что-то повелительно крича.
Артему удалось вывернуться, и он ударил китайца лбом в воняющий луком рот. Подняться сейчас означает попасть под автоматные пули. Тарасов еще раз боднул противника, отведя голову, парировал ответный удар и прижал противника к себе как можно крепче. Они кряхтели и возились на земле, как страстные любовники. Артем попробовал поднять руку с «макаровым», но китаец, навалившись всем телом и собрав остатки сил, вонзил локоть в предплечье Тарасова. Кровяная слюна брызнула Артему в лицо.
Прогрохотала над головой автоматная очередь. Вскрикнул китаеза с «калашниковым».
— Мать твою! — прохрипел Тарасов, опрокидывая противника на спину.
Артем подогнул ноги и, натужно застонав, вогнал колено желтомазому под дых. Екнуло у того внутри, будто что-то оборвалось. Тарасов все понял правильно: от опушки, держа автомат наготове, топал его бледнолицый брат — старший лейтенант Эгле. Тот желтомазый, что бросился на Артема сзади, был вооружен только ножом, который, слава богу, не успел достать. Стрелок лежал навзничь в траве, уставя в небо мертвые косые глаза.
— Я никуда не поехал, — с прежней флегматичностью сообщил старлей. — Автомат у меня под сиденьем заначен был, а китаец в машине связанный отдыхает… Комполка доложу теперь по факту… может быть…
Эгле крикнул по-китайски, и носильщики послушно поднялись из травы ни живы ни мертвы, наподобие сусликов. Еще один окрик — и китаезы, побросав поклажу, пошли быстрым шагом и вскоре исчезли из виду.
— Я им приказал топать назад через границу и передавать привет нашим доблестным погранцам, а также Папаше Чэню, их боссу, — пояснил старлей.
— Вовремя ты, спасибо. Я уж думал — кранты, — честно признался Тарасов и указал в сторону тюков с опиумом. — С этим-то что делать?
— Сейчас за канистрой схожу. Сожжем, — отозвался Эгле. — Вы, товарищ майор, молодец. Я бы так не смог. Тем более из «макарова». — И старлей указал на убитого выстрелом в лоб автоматчика. — Точно, как в аптеке…
Зачадил белый порошок. Пламя лизало и покусывало стоящий многие миллионы зеленых наркотик. Пьяный дух, напоминающий одновременно подгорелые блинчики и горящую мусорную кучу, наполнил окрестности.
— Отойдем, не стоит этим чадом дышать. Отравиться можно, — вешая на плечо трофейные стволы, проговорил Эгле. — Само сгорит… Мы вот честно жжем, а Добронравов бы продал — тому же Папаше Чэню…
— А тушки?
— Трупы в смысле? До завтра лисы сожрут. Здесь ведь тайга, товарищ майор…
Они были уже у машины. Из-за борта показалась и снова спряталась голова связанного китайца с округлившимися от страха глазами.
Тарасов был зол как черт. Испачканный с ног до головы, с глубокой ссадиной на спине, он уселся рядом со старлеем.
— Тебе, похоже, вся эта петрушка знакома? — спросил Артем. — Что полковник твой скажет?
— Докладывать ему будете? — даже удивился старлей.
— Раз уж начистоту заговорили, то скажу: нет… Добронравову — нет…
Старший лейтенант остановил машину, перегнулся через сиденье и, дернув за ворот арестанта, сказал по-русски:
— Вылезай! Давай-давай! Уже не стреляют! Я точно знаю, что ты давно развязался!
Ни сказав ни слова, желтомазый скинул с рук остатки веревки, спрыгнул на землю и рысью помчался к ближним кустам.
— В общем, все у вас не просто, — проводив глазами желтомазого, подытожил Тарасов, когда «газик» снова запылил по грунтовке.
— Ничего, живем себе, служим отечеству… Зато все по-честному! — усмехнулся Эгле. — Наркоту сожгли, а «калаши» я честно налево продам… Идете в долю, товарищ майор?
В комнате спецсвязи сидел очкастый капитан с книжкой на коленях. При виде входящего незнакомого офицера связист решил встать, но сразу передумал и ограничился кивком.
— Майор Тарасов. Допущен командиром части, — сдержанно проговорил Артем.
— Я вас зарегистрирую, — потянулся очкарик за амбарной книгой. — Как, вы сказали, фамилия?
Тарасов молча смотрел на борзеющего связиста. Тот пожал плечами и что-то записал на пустой странице в самом верху.
Артем присел к столу, на котором покоился допотопный телефон с номерным диском, и вопросительно поднял глаза на капитана: тот перелистнул страничку в своей затрепанной книжке.
— Сходи в туалет, — тоном, не терпящим возражений, бросил Тарасов.
— По инструкции я обязан находиться здесь! — Связист наконец-то оторвал задницу от стула. — Я не могу…
В два шага Артем пересек комнатку, взял капитана за плечи и подтолкнул к двери. Тот, как ни странно, не упирался.
Плотно прикрыв дверь, Тарасов набрал прямой номер Ларичева. Генерал сразу снял трубку.
— Здравия желаю! Докладывает майор Тарасов…
— По существу давай! — приказал Ларичев.
— В квадрате 36–81 пресечена наглая попытка движения в глубь российской территории каравана наркоперевозчиков…
— Тарасов! — прикрикнул генерал. — Хватит, как диктор телевидения, разговаривать!.. Сколько машин шло?! Какой конкретно груз?! Результат какой?!
— Двое носильщиков, трое сопровождающих с оружием. Груз — опиум-сырец. Три трупа. Носильщиков отпустили…
— Что там Добронравов?
— Улыбается. Делает вид, что всячески способствует.
— Пограничников пощупай на известный предмет, — пробасил Ларичев. — И себя береги. Знаю я этих Аль Капоне войсковых… Ясно тебе, майор?! По мобильному не звони ни в коем случае! Если что — действуй от моего имени! Жду доклада!
— Есть, товарищ генерал!..
Едва Артем положил трубку, как в комнату спецсвязи ворвался полковник Добронравов. Сбитая на затылок фуражка и полнейшая растерянность на лице свидетельствовали о том, что комполка не ждал такого поворота событий. За его плечом злобно сверкали очки связиста.
— Что это вы через голову докладываете, товарищ майор?! — с порога забормотал Добронравов. — Как-то нехорошо выходит!
— Согласно приказу имею право…
Артем поднялся. По лицу полковника пробежала тень, и следом явилась лицемерная улыбка, адресованная проблемному московскому гостю.
— Капитан Семухин, объявляю трое суток ареста за расхлябанность! — обернувшись, сухо сказал Добронравов.
— Есть трое суток ареста! — уныло отозвался связист.
— Пойдемте в мой кабинет, товарищ майор! — пригласил полковник. — Продолжим разговор…
На втором этаже штаба, перед кабинетом Добронравова, поджидал незнакомый майор с невыразительной рожей, в котором угадывался особист.
«Наплевать на тебя, — подумал Тарасов, бросив быстрый взгляд на особиста. — У меня крыша, да и сам я парень не промах…»
— Товарищи офицеры, прошу садиться! — Добронравов водрузил свои мощные телеса на край стола, стараясь придать обстановке неофициальный характер. — Вот, товарищ Тарасов, познакомьтесь: майор Гришин…
— Из Смерша… — подпустил шпильку Артем.
— Если хотите, можно назвать и так, — Гришин подал узкую жилистую ладонь для рукопожатия. — Нам нужно кое в чем помочь нашим соседям-пограничникам…
«Ларичев как в воду глядел», — подумал Тарасов, сохраняя на лице внимательное выражение.
Полковник кивнул, и Гришин заговорил вдумчиво и ровно:
— Нам потребуется ваша помощь, товарищ майор. И ваше понимание ситуации…
Добронравов одобрительно крякнул и еще раз кивнул. Тарасов весь обратился в слух.
— У нас была комиссия из штаба Дальневосточного военного округа буквально полтора месяца назад, а в прошлом году инспекция из Москвы приезжала, — спокойно продолжал особист. — Нам не хотелось бы смазывать, так сказать, имеющуюся картину…
— С чего вы взяли, что она смажется? — удивился Артем.
— Пограничники беспокоятся, — влез Добронравов. — Ходят слухи, что на нашу территорию просачиваются китайцы… Какие только китайцы, не пойму? Граница ведь на замке!
Лицо полковника выражало такую искренность, что если бы не вчерашний бой у фанзы, Тарасов, пожалуй, поверил бы ему.
— Какую задачу ставите? — спросил Артем.
— Осмотреть местность, обследовать возможные участки просачивания противника, то есть, виноват, преступников, — поморщившись, ответил Добронравов.
— Я бы хотел взять с собой старшего лейтенанта Эгле, — сказал Артем. — И, если возможно, его подразделение.
— Эгле я отправил в командировку: он два часа назад убыл в Саратов за молодым пополнением, — не моргнув глазом ответил подготовившийся к такому повороту дела Добронравов. — Так что берите Гришина, взвод солдатиков — и скорым маршем на заставу «Таежная»! Командир погранотряда — мой хороший друг, большой души человек, а начальник «Таежной» — так тот мой племянник двоюродный…
