Андрей Воронин - Точка кипения
– Это страшные люди, нельзя даже произносить их имена! Они убьют нас обоих!
Уж недаром получил свою кличку. Он умел выворачиваться из любых ситуаций, инстинктивно находя кратчайший путь к спасению. Мгновенный переход от наивного отрицания к животному страху за свою шкуру ввел в заблуждение Комбата. Он слегка расслабился. Но уж очень простоватым и запуганным казался убийца. Комбат решил, что перед ним обычный доходяга и что его либо заставили, либо ему пообещали много-много наркотиков и сунули пистолет, объяснив, как и что делать.
– Ладно, ты мне по секрету назови имена, я их больше никому не скажу.
Уж сморщился, засучил ногами и страдальчески выдохнул:
– Забыл, ей-богу забыл. Когда сюда шел – помнил, а теперь нет. Вылетело из головы.
– Так пусть скорее залетает обратно, – Комбат полушутя-полусердито щелкнул его по темечку.
Уж обхватил голову руками, закатил глаза и протяжно застонал, словно Рублев ткнул ему в голову раскаленный штырь. Он корчился, бился в конвульсиях и тихо матерился, роняя горькие слезы.
– Натурально. Слышь, артист, хватит ломать комедию! – рявкнул Комбат.
– Я не ломаю, у меня башка пробита, там сейчас пластинка стоит, – стонал Уж. – Если б ты чуть сильнее врезал, убил бы на хрен. Вот глянь, если не веришь, с каким дерьмом люди живут.
Не зря Рублев назвал Ужа артистом. Все было сыграно настолько убедительно, что Комбат поверил. Он привстал, и тут же в паху разлилась острая боль, заставившая его согнуться. Минута была критическая. Уж попытался вырвать оружие из рук Комбата. К счастью, у него на это не хватило сил. Тогда он окинул взглядом комнату, ища что-нибудь поувесистей, но Рублев не был ценителем хрустальных ваз или бронзовых статуэток. Уж метнулся в коридор. Хлопнула входная дверь. Превозмогая боль, Комбат рванулся за ним. Это был один из тех редких случаев, когда он руководствовался не холодным расчетом, а яростью. Какой-то жалкий мозгляк попытался его убить, а затем умудрился сделать то, что не удавалось даже подготовленным людям. В принципе, их встреча завершилась вничью, но ничья с таким соперником Рублева категорически не устраивала. Он выскочил из квартиры, услышал внизу громкий топот и бросился в погоню. Вот позади остались все одиннадцать пролетов, Комбат оказался на улице и, оглянувшись по сторонам, заметил в темноте неясную тень, бегущую к углу дома. Комбат рванулся следом. Он забежал в соседний двор, думая об одном: лишь бы вновь засечь “мокродела” и уже не упускать из вида, а дальше скажется его преимущество в выносливости. Он в два счета догонит долговязого мозгляка и скрутит его.
Только напрасно Рублев высматривал убегающего бандита. Несколько человек, замеченных им во дворе, либо сидели на скамейках, либо спокойно шли по своим делам. Мокрушник, скорее всего нырнул в один из подъездов. Но какой? Рядом стояли два дома, и Комбат шагнул к правому. Только сейчас, остыв, он понял, что на ногах у него нет обуви. Шлепанцы он где-то скинул, чтобы не мешали, и остался в одних носках. Ему повезло, что он не напоролся на бутылочные осколки, которыми были щедро усеяны окрестные дворы. Но еще хуже было другое. Он держал в руке пистолет, отнятый у киллера. Несмотря на разгул преступности в государстве, Комбат сомневался, что люди оставят без внимания человека, разгуливающего с оружием в руках. К такому народ еще не привык, вполне может найтись энтузиаст, который звякнет куда следует. Одна надежда – на улице темно и трудно разобрать, что у него в руках. А возможно, из этого пистолета уже кого-то убили? Конечно, опытные киллеры немедленно избавляются от орудия убийства, которое после ликвидации, образно говоря, уже нацелено в них самих, но всяко бывает. Комбат хотел стереть отпечатки и зашвырнуть оружие в кусты, но тут же одумался. Мало ли, подберет его какой-нибудь подонок или человек с неуравновешенной психикой, отсюда один шаг до трагедии. Да и стоит передать оружие Бахрушину, может, в картотеке есть отпечатки изворотливого “мокрушника”.
Комбат прекратил погоню и отправился домой. Упустив киллера, он лишился возможности выйти прямо на заказчика, теперь надо было либо ждать очередного покушения, либо опередить убийц, вычислить их и обезвредить. После недолгих размышлений Комбат решил, что убрать его пытались отморозки, которым он дважды продемонстрировал превосходство кадрового офицера-десантника. Дилетанты и ликвидатора взяли себе под стать.
Настоящий профи шлепнул бы его в том же парке из снайпвинтаря с глушителем и спокойно ушел. А этот недоумок вместо того, чтобы подстраиваться под обстоятельства, бездарно подгоняет их под себя. Наверное, уже стрелял в людей через дверной глазок и решил использовать этот прием до конца своих дней. И невдомек ему, бестолковому, что в идеале жертва не должна подозревать о своей участи. Вообще. Никогда. Потому, что пуля летит быстрее звука, и настоящий киллер старается убить мгновенно. А этот раз позвонил, второй. Он бы еще табличку на двери повесил: “Мужик, на этой неделе я собираюсь тебя замочить”.
Тем не менее “мокрушника” он упустил. Остались два пацана, любящие тусоваться у ресторана. Конечно, этот путь извилист и опасен, но как иначе угомонить распоясавшихся отморозков?
* * *Рублеву казалось, что напавшая на него пятерка составляет костяк банды и если он разберется с длинноруким, то всякая угроза исчезнет. И для него, и для сотен москвичей.
На следующий вечер он отправился к ресторану. Увы, его старых знакомых на месте не оказалось.
– Видимо, я перестарался, слишком их отделал, – впервые в жизни пожалел Комбат о том, что не церемонился с преступниками.
Три проститутки стояли кучкой, о чем-то оживленно болтая. Четвертая отошла в сторону, возможно поцапавшись с подружками-конкурентками. Ее-то и заприметил мужчина средних лет. Они обменялись несколькими фразами, а затем нырнули в знакомую Комбату арку. Он уже собрался уходить, но увиденная сцена навела его на свежую идею. Чтобы не попасть на глаза ночным бабочкам, Комбат обогнул дом, вышел к внутренней стороне арки и устроился на скамеечке метрах в сорока от нее. Минут через двадцать он заметил вторую проститутку с клиентом. Мило беседуя, они зашли в подъезд, на дверях которого не было ни домофона, ни кодового замка. Комбат последовал за ними. Он устроился между вторым и третьим этажами, глядя в окно. Наконец он заметил третью пару и стал бесшумно подниматься, оставляя между ними и собой интервал в два пролета. На втором этаже парочка остановилась. Комбат замер, прислушиваясь. Звонки в дверь были условными: длинный – короткий – длинный. Раздался лязг замка, невнятные голоса и стук захлопнувшейся двери. Комбат спустился вниз. Длинный – короткий – длинный. Некто за дверью отреагировал на звонок с готовностью собаки Павлова. Громкий щелчок, и Комбат увидел парня с быстро, округлившимися от удивления глазами.
– Мужик, ты кто? – наконец вымолвил он.
– Все нормально, братан, свои. Мне Маша нужна, или Наташа. Забыл уже. В общем, такая фигуристая и волосы.., типа если б такие у мужика, то очень удобно на руку намотать и мордой об колено., об колено. Она щас где?
– Кажется тут, в номерах, – неуверенно сказал парень.
– А покажи в каком, – наседал Рублев.
– Да там, – парень машинально отвернулся, указывая рукой направление, и Комбат рубанул ему ребром ладони по шее.
Парень обмяк, но Комбат подхватил его, не дал рухнуть на пол. Затем тщательно обыскал, нашел газовый пистолет и шнур вроде удавки, которым ловко связал руки незадачливому охраннику. Устроив его на коврике, Рублев огляделся. Он находился в прихожей некогда двухкомнатной квартиры. После капитального ремонта две комнаты превратились в пять боксов, отделанных звукоизолирующим материалом. Оно и понятно, клиенты бывают разные. Одному хоть из пушек пали, лишь бы не в него, а второго раздражает даже скрип кроватей, доносящийся с обеих сторон, мешает сосредоточиться на главном.
Зато кухню оставили нетронутой. Здесь девочки могли попить кофе, выкурить сигарету, обсудить достоинства кавалеров или посетовать на превратности любви за деньги.
Комбат не стал медлить. Размахнувшись, он могучим ударом ноги высадил дверь одного бокса. Она с грохотом рухнула на спинку кровати. В результате клиент за свои деньги получил сразу два удовольствия: эротическое и очень сомнительное. Грохот раздался в момент, ради которого, собственно, человек и пришел в бордель, и теперь сложно было догадаться, почему содрогается его тело: от пика возбуждения или от страха. Комбата эти проблемы не волновали. Одной рукой он ухватил взопревшего сластолюбца, другой – его шмотки и выволок в коридор.
– Минута тебе на то, чтобы исчезнуть. Не успеешь – пеняй на себя! – пригрозил он.
Следующий бокс оказался пуст, в двух других затаились, зато дверь последнего распахнулась, и оттуда выскочил мужчина, который в милицейских сводках фигурировал бы как лицо кавказской национальности. “Горячий жеребец южных кровей”, – окрестил его про себя Рублев.
