Лев Пучков - Полигон смерти
А если Катя останется здесь и выйдет за голодранца Никиту (или, не дай бог, за унылого Коробова), обязательно придётся делиться.
Вот такой бесхитростный расчёт. Моё появление пришлось как нельзя кстати и пока что всё складывается очень удачно.
Такая житейская логика почему-то вызвала у меня приступ сплина. Захотелось вдруг немедля всё бросить и удрать обратно в Москву. Или как вариант залпом опрокинуть сразу пару бокалов местной наливки, которая чудо как хороша в качестве антидепрессанта.
Увы, наливка кончилась, так что надо было торопиться в гастроном. Опытным путём установлено, что ректификат местного производства вполне годится для релакса, это ведь то же самое, что и наливка, только без приятных для вкуса добавок.
* * *К пункту назначения мы подобрались с тыла, по-партизански.
Шли по широкой, хорошо освещенной улице, я увидел спереди типичный такой гастроном советской эпохи, можно сказать, эталонный: одноэтажная коробка со сплошными витринами по фронту и неоновой надписью «Сюрприз» над крыльцом, и, не дойдя метров пятьдесят, зачем-то свернули в переулок.
Когда уже сворачивали в переулок, моё пьяное боковое зрение зафиксировало некое странное излишество…
На фасаде гастронома, прямо над вывеской, болтались три верёвки.
То есть понятно, что были видны только три тёмные линии на фоне светящихся букв, но я сразу, не вдаваясь в подробности, подумал, что это верёвки.
Видите ли, эти тёмные линии были не статичны.
Они свободно болтались, с довольно большой амплитудой, а поскольку ветер был более чем умеренный, сразу возникла мысль, что их прицепили минуту назад и они (линии, верёвки, тёмные полоски, если хотите) сохранили импульс и энергию тех, кто их вешал.
— Зачем на гастрономе верёвки? — удивился я.
— Сань, какие верёвки, ты о чём? — Нинель хихикнула и потащила меня в тёмный переулок. — Это у тебя глюки. От недопоя. Хи-хи… Надо срочно вмазать…
— Да, надо, — подтвердил Михаил.
* * *Переулок оказался недлинным и заканчивался тупиком.
Единственным освещением здесь была полоска света, просачивавшегося между створками слегка приоткрытых ворот, ведущих в хоздвор гастронома.
Мы уже приблизились было к этим воротам, как вдруг шагавший впереди Михаил замер как вкопанный, жестом заправского спецназовца вздел сжатый кулак и на диво осмысленно прошипел:
— Тихо! Там чужие. Замрите тут, я гляну — вдруг какая-то проверка…
Михаил подкрался к щели между створками, присел на колено и осторожно заглянул во двор.
Мы с Нинелью замерли, как и было приказано, и стали прислушиваться.
Из хоздвора доносились странные звуки.
Слышались негромкий деловитый говорок и характерная возня, как будто небольшая слаженная бригада что-то таскала и перекладывала.
Ещё был один звук, заметно выбивавшийся из общей такелажной тональности. Кто-то там надсадно мычал, с прорывающимся хрипом, надрываясь и — не побоюсь трагичного сравнения — как будто бы заходясь в последних конвульсиях.
Вот это мычание показалось мне настолько неожиданным и несовместимым с какой бы то ни было «проверкой», что я нарушил приказ, подкрался к затаившемуся у щели Михаилу и из-за его плеча заглянул во двор.
Дверь чёрного входа, над ней яркий галогеновый фонарь, небольшое крыльцо.
Справа от крыльца стоял чёрный фургон, возле него несколько человек… в комплектах ХЗ (химзащиты), грузили в кузов какие-то баллоны и ящики.
Слева трое в рабочих спецовках вешали человека.
Вся эта сцена была настолько дикой и нереальной, что я невольно зажмурился. Показалось мне, что это игра отравленного местной химией воображения, некий трансцендентальный мираж.
Увы, когда я вновь открыл глаза, всё было на месте: люди в химзащите всё так же деловито укладывали в фургон свои баллоны, а трое в спецовках вешали человека, одетого в такую же химзащиту. Двое держали веревку, перекинутую через какую-то балку, а третий, крепко обхватив удавливаемого за пояс, рывками тянул его вниз.
Человек был не слабый — связанный по рукам и ногам, он изо всех сил тужился и бился в петле, стараясь удержать мышцами шеи вес двух тел.
Это я вам рассказываю долго, а на деле для восприятия всей этой мерзкой картинки нам понадобилось буквально несколько секунд.
По прошествии этих секунд у нас с Михаилом включилась реакция, почти одновременно, но с разными векторами.
— Валим отсюда! — помертвевшими губами прошептал я, делая шаг назад.
— Да вы ох…ели, твари! — взревел Михаил, вскакивая и бросаясь во двор. — Да я вас…
То что было дальше, я не видел, потому что схватил Нинель за руку и молча повлёк по переулку прочь от страшного места — но звуки со двора раздались вполне ожидаемые: два торопливых сочных шлепка, крик боли…
И ещё один шлепок — итоговый.
— Что, что там?! — Нинель послушно влеклась, но без особого энтузиазма, она ещё не поняла, что происходит, не успела проникнуться всем ужасом ситуации.
— Там людей убивают! — отчаянно всхлипнул я. — Бегом, бегом!!!
* * *Мы пулей вылетели из переулка, шарахнулись вправо и на мгновение замерли на месте, лихорадочно оценивая обстановку.
Прямо перед нами, через улицу — арка во двор, в глубине двора неспешно бредут двое, чуть дальше видны вторая арка и пятачок прилегающей улицы, так что это сто процентов «сквозняк».
Слева по улице, на границе видимости, движется большая компания, по-моему, та самая, что мы видели недавно, с гармошкой.
Первый порыв был — метнуться в арку и мчаться во все лопатки через «сквозняк». Спустя мгновение я понял, что даже если побежим как из ружья, не успеем, какое-то шестое чувство подсказало верное решение, и мы с Нинелью влетели в первый подъезд ближайшего к нам дома на этой стороне улицы.
Земной поклон всему местному «советскому»: В Москве нас наверняка остановил бы номерной замок на подъездной двери.
В подъезде горел свет. Слава богу, выключатель был рядом с дверью. Хлопнув по выключателю, я прислонил тяжело дышащую Нинель к стене, а сам птицей взлетел на площадку между этажами и приник к окну.
Спустя пару секунд из переулка выскочили двое.
Они не таясь держали в руках оружие (в свете уличных фонарей я не сумел рассмотреть, что именно, но судя по характерным позам, это были пистолеты).
Двое быстро осмотрелись, затем один показал на арку на противоположной стороне улицы, а второй направился в нашу сторону.
Я оцепенел от ужаса: ну всё, допрыгался, стратег хренов…
Тот, что показывал в сторону арки, нетерпеливо повторил свой жест и что-то сказал, возвысив голос.
Человек, идущий к нам, остановился, несколько мгновений смотрел прямо на меня (как мне показалось), затем развернулся, и оба наших преследователя побежали в арку.
Я на ватных ногах спустился вниз. Выждав несколько мгновений, мы с Нинелью выбежали из подъезда. Полста метров вдоль дома, поворот — и мы во всю прыть припустили прочь по прилегающей улице…
Глава 6
ЧП. МЭРИЯ
Без четверти два пополуночи, ЧП с Феликсом в сопровождении двух командиров штурмовых групп вошли в вестибюль мэрии.
У всех четверых были представительские кейсы, только у ЧП и Феликса поменьше, а у командиров побольше.
В вестибюле витали отнюдь не административные ароматы: если не знать, куда зашёл, можно было подумать, что это фойе хорошего ресторана.
Откуда-то сверху разухабисто низвергалась песенка в хоровом исполнении: «Ой, Самара-городок». «Беспокойная я» зачем-то модифицировали в два новых отдельных слова (получалось «беспокой — найайаа»), причём «найайаа» орали визгливо, громко и хулигански, как будто кого-то хотели напугать, и в конце слышался пробивающий перекрытия истерический смех.
— Весело у них тут, — заметил Эд.
— Праздник, однако, — поддержал Глад.
Собственно, командиров звали несколько иначе, но на время операции им присвоили позывные по сокращённым наименованиям их штурмовых групп: «Эдельвейс» и «Гладиолус».
Пожилой охранник с лоснящимся красным лицом и плавающим взглядом, не вставая из-за конторки, крикнул:
— Чего хотели, ребята?
ЧП приблизился к конторке и строго спросил:
— Вы что, пьяны?
— Ну так… Хозяин наливает, чего ж не выпить? — засмущался охранник, почуяв в посетителе немалое начальство. — Да я так, слегка… Гхм… Службе не мешает…
— Пошлите кого-нибудь, пусть мэр спустится, — распорядился ЧП.
— Да некого послать, я тут один, — виновато признался охранник.
— А позвонить?
— Они сейчас в зале, там телефонов нет. А мобильный его не знаю.
— Так… И как нам теперь…
— А вы проходите, — радушно пригласил охранник. — Они там все, наверху. В чемоданах у вас что?
— Подарки. — ЧП свойски подмигнул охраннику.
