Александр Тамоников - Придворные отморозки
— Чем вы мотивируете свое решение? — спросил тот.
— У меня мать в деревне под Курском одна, приболела, — объяснил Филиппов, — годков ей много, не хочу, чтобы померла, не увидев меня. Да и напахался я здесь уже вволю!
— С вами понятно. Ну а вы, други наши нерусские? Чем вас-то работа и жизнь на прииске не устраивают? Находитесь в прямом подчинении начальника, особо не перетруждаясь. Льготники, можно сказать!
— Надоело! Как что — отпрашивайся, куда сходил — отчитайся. Не на зоне, а свободы никакой, — ответил Сулема.
— Такова специфика предприятия, вы же раньше не устраивали демаршей?
— До вас все было по-другому. А сейчас народу продохнуть не даете, а мы, горцы, не любим, когда нам говорят — туда нельзя, сюда нельзя. Надоело!
— Значит, дело во мне? В тех правилах, которые я установил как заместитель по режиму?
— Получается, так, — ответили чечены.
— Это мог сказать кто-то другой, но никак не вы. Вы-то как были, так и остались вольными птицами. То вас начальник прииска с собой забирает, то начальник милиции. Претензии ваши не имеют оснований. Но я, Дмитрий Сергеевич, только рад, что эти двое решили покинуть прииск. Рано ли, поздно я поднял бы вопрос об их привилегированном положении и потребовал бы принятия мер. Ну а раз они сами, то пусть уходят. Толку от них для производства никакого, а вместо них возьмем людей нужных, рабочих! Так что попутного им в спину. Или вам без них плоховато будет? — вновь с намеком спросил Бирюков у Жилина.
— Не говори глупостей! А меры ты ввел на прииске действительно драконовские! Мало тебе всыпали в управлении? Продолжаешь пытаться из людей рабов сделать?
— Вот вы как?
— Да, так! Сегодня эти уйдут, придут новые, вопросов нет. Сначала. Потом если вы и дальше будете продолжать свою активную, но никому не нужную политику, то уходить продолжат, а вот приходить? Сомневаюсь! С кем работать будем? Разрушить предприятие хочешь? — повысил голос Жилин, обращаясь к Бирюкову то на «вы», то на «ты». — Не дам. Понял? Ты здесь без году неделя, а уже коллектив взбудоражил, что до увольнения довел! Я против того, чтобы Сулеймановых отпустить, с Филиппом ладно, с ним все ясно, но Сулеймановых — нет!
— Начальник, — обратился Сулема к Жилину. — Все равно уйдем! Не подпишешь заявления — в прокуратуру писать будем! Мы не твоя собственность, мы свободные люди! Сами решать будем, где жить нам и работать!
— Ну и хрен с вами! Оформляй их, Василий Иванович, всех троих!
— Положена отработка — две недели, — напомнил заместитель по режиму.
— Это на усмотрение руководителя, — ответил Жилин. — Я в ней необходимости не вижу. Оформляй приказом, пусть подписывают обходной и валят отсюда. А ты мне на собеседование человек пять подготовь из резерва, который пока у нас еще есть. Я сам людей отбирать буду! Все! Свободны!
Сулема, Алим и Филипп удалились, унося с собой подписанные заявления.
Бирюков остался.
— Дмитрий Сергеевич, вы серьезно считаете меня виновником того, что приближенная к вам публика решила уволиться?
— Идите работайте, Василий Иванович!
— Нет, вы уж будьте любезны ответить на вопрос!
— Да! Именно так я и считаю. У нас еще состоится разговор, когда приедет вышестоящее руководство.
— Хорошо! Но я не буду молчать о ваших гулянках с начальником местной милиции и о наличии приближенных к вам прислужников из числа рабочих, чье предназначение в другом. Учтите это, я говорю вам в лицо.
— Можете поступать как знаете, это ваше право, только до комиссии все свои действия согласовывать лично со мной! Это приказ! До приезда руководства!
— Хорошо! Дождемся руководства!
— Вот именно, а сейчас идите, занимайтесь делом!
В выходные собрать пикник, как этого желал Никитин, не удалось. Жилин продолжал болеть, а те, кто всегда принимал участие в увеселительных мероприятиях, сдавали дела. Майор не знал о последних изменениях на прииске, поэтому позвонил, как обычно, в пятницу, накануне очередного сабантуя:
— Дмитрий Сергеевич? Ну как у нас на завтра планы? Все без изменений?
— Да нет, Вячеслав Владимирович, изменения как раз кардинальные.
— Что за дела?
Жилин объяснил майору милиции суть произошедшего.
— Что за херня? — удивился Никитин.
— Ты о чем?
— Об абреках наших. С чего это они вдруг решили отсюда сдернуть? Раньше и намека не подавали, и вроде всегда всем довольны были…
— Черт их знает! Сам не пойму! Но потеря небольшая! Что мы, им замену не найдем? Вот встану на ноги, и все вернется на круги своя. А эти выходные давай как-нибудь без меня. Катер дам, спирту тоже, ну и все остальное, заезжай!
— Ну ладно, и на этом спасибо. Я завтра к обеду подъеду!
— Давай!
— Тебе из лекарств ничего не надо?
— Нет!
— Тогда до завтра!
— До завтра!
…Никитин подъехал к прииску на своем милицейском «УАЗе» в одиннадцать с небольшим. Машину пропустили, доложив, что в салоне находятся еще две женщины. Жилин усмехнулся — Слава был в своей стихии. Одной ему мало, двух зацепил! Гигант, ничего не скажешь.
Вскоре в вагончик ввалился майор милиции, сразу наполнив его шумом, запахом дорогого одеколона и вина.
— Ну что, болезный, здорово, что ли?
— Привет, Слава!
— И с чего это ты вдруг слег? Не пойму. В баньке парились, водку пили. Не иначе как сквозняком прохватило.
— Не знаю, но все тело в дугу ломает, а температуры нет!
— Пройдет!
— Конечно, пройдет! Я с утра отдал распоряжение, катер должен быть готов к двенадцати часам.
— Отлично! А я двух телок прихватил. С Верхотурска вызвал, представляешь? По старой памяти приехали! Понял?
— Что «понял»?
— А то, что бабье за мной куда позову прется!
— Молодец, что еще сказать?
— Вот так-то, — Никитин просто излучал самодовольство.
— Послушай, Слава! У меня к тебе будет большая просьба.
— Говори, что в моих силах — сделаю!
— Мне надо в следующую пятницу на пару дней в Верхотурск попасть.
— Баба? — сразу же предположил майор.
— Да, в поезде познакомились, обещал навестить одинокую вдовушку.
— Святое дело!
— Так вот, конечно, я могу и сам уехать, кто меня здесь задержит. Но Бирюк данный факт обязательно возьмет на заметку и тут же доложит кому надо. Без разрешения управления я прииск более чем на сутки оставлять не имею права, да и то обязан поставить об этом в известность руководство. А для него нужна более веская причина, чем свидание с женщиной. Понятно, что ничего меня не удержит, но не хотелось бы дать Скунсу козырь против себя перед скорым приездом комиссии.
— Короче, говори, что надо сделать?
— Надо сделать так, чтобы меня либо в ментовку, либо в прокуратуру, что было бы еще лучше, якобы вызвали. Это в твоих силах?
— Без проблем, — неожиданно уверенно заявил Никитин.
— Я не шучу, Слава!
— Какие шутки? Сам твой Скунс-Бирюков и передаст тебе повестку явиться в верхотурскую прокуратуру. Заместитель прокурора — мой лучший кореш. Ну а там задержат на пару дней. Формально, конечно. Просто отметку поставят, а ты гуляй смело!
— Ты уверен?
— Что, ты мне не веришь? Сказал — сделаю! Что еще?
— Еще мне потребуется твой «козел» с водителем. Мой без Филиппа останется, водителей больше нет. А самому ехать…
— Понятно, не в кайф! Ладно, и это сделаем, на моей лайбе поедешь. А я тут обойдусь пару дней.
— Да я его сразу отпущу! Только до Верхотурска довезет и все! Можно было бы на катере, но это сколько плыть? Да еще после болезни… Каким клиентом я к вдовушке своей явлюсь?
— Ну договорились же, какой может быть катер? Все у тебя?
— Все!
— Ну и хорошо! Мы же друзья, Дима, ты — мне, я — тебе, иначе нельзя, иначе полная херня получится! Скунсы, вроде твоего Бирюкова, подомнут все под себя! Этого допустить нельзя! И мы не допустим! Так что к среде жди телефонограмму.
— Спасибо!
— Да брось ты, Дима!
— Время — двенадцать, можешь забирать катер, все уже должно быть готово, «УАЗ» у причала оставь. И веселого тебе отдыха.
— Ох и оторвусь я с этими сосками, — в предвкушении скорого удовольствия майор закатил глаза к потолку, и блудливая улыбка заиграла на его широком лице. — А ты выздоравливай! Все, погнал я, а насчет повестки не беспокойся — будет! Пока!
И жизнерадостный майор, напевая себе под нос какую-то веселую песенку, вышел из вагончика.
Ну теперь, кажется, все, если майор не подведет! Но обещал он уверенно, без тени сомнения, значит, на самом деле имеет возможность сдержать слово.
Жилин встал, подошел к окну.
Совсем немного, и новая жизнь захватит его в большом, манящем городе, вдали от этих вековых кедров и надоевшего до чертиков, но обеспечившего будущее прииска.
