Сергей Зверев - Тайна острова Солсбери

– Самый что ни на есть.

– Вот скажи, ты полез бы крошить породу, если бы знал, что может конкретно завалить?

– Не знаю. Лишние деньги не помешали бы, но жизнь, как говорится, дороже.

Серега с Гошей промолчали, зато Антоха, сверкнув темными глазищами, решительно заявил:

– А я рискнул бы! Только нужно постараться попасть в число первых пар, пока не укрепленный бетоном тупичок короткий и риск обвала не так велик…

«Разумное зерно в твоем плане есть, – подумалось мне. – Я бы тоже рискнул. В крайнем случае. Если на этой долбаной шахте не отыщется чего-нибудь более подходящего для бывшего боевого пловца…»

Турниры продолжались до позднего вечера. Главный судья не стал объявлять перерыв на ужин, отпустив в столовую всех желающих и даже пожелав приятного аппетита. Всех, кроме нас. Мы проводили счастливчиков завистливыми взглядами, вздохнули и принялись расчищать тупик после очередного обвала…

Всякий раз, приступая к расчистке, Степаныч и его приятели работали спокойно и сосредоточенно; я изредка поглядывал на голую породу, нависавшую над головой; бывший врач откровенно нервничал, каждую секунду ожидая обвала…

Мы не сотрясали породу ударами тяжелого инструмента, а потому несчастья не случилось. Нам повезло.

Вскоре турнир завершился. Вернувшись в очередной раз из морга, мы застали церемонию чествования победителей.

– Слава богу, – присел на корточки и привалился спиной к бетону Чубаров.

Последний час он еле переставлял ноги. Да и мне, признаться, все чаще представлялась кровать, на которой можно было расслабиться до утра.

Толпа зрителей и уцелевших участников волновалась в ожидании результатов.

Наконец главный судья поднялся с раскладного стульчика, развернул бумажные листы к свету и зачитал список дисквалифицированных пар участников. Затем, добавив голосу торжественности, произнес:

– Единогласным решением судейской коллегии победителями конкурса забойщиков признаются шахтеры Корниенко и Парамонов.

Фамилия последнего потонула в аплодисментах и овациях.

Выкрикивая крепкие матерные словечки, зрители жали виновникам торжества руки, обнимали их, поздравляли…

– Интересно, сколько ж они отхватили? – задумчиво спросил Степаныч.

– Двести штук баксов! – радостно сообщил стоящий поблизости незнакомый мужичок с перепачканным черной пылью лицом. – По сто штук на каждого!

– А в московском офисе нам заливали про двести пятьдесят, – удивленно парировал я.

– Есть и такой приз, но он дается за победу на другом турнире. Самом сложном и опасном…

– Это куда ж еще опаснее? – вскинул седые брови Степаныч. – И так, почитай, четверть участников в морг снесли.

Чумазый направился к лифтам и на ходу бросил:

– Обживетесь – узнаете. Тот турнир на самом дне шахты проходит. Там вообще редко кто выживает.

– Эй, эй! – закричали мы вслед. – Скажи хоть пару слов об этом турнире!

– Вот пошлют работать на тридцатый уровень – тогда и увидите…

Изрядно заинтриговав нас, шахтер с перепачканным лицом исчез в тоннеле. А возле тупичка продолжалось чествование победителей. Откуда-то появилось пиво в банках. Корниенко и Парамонов (кто из них кто – мы не знали) в радостном возбуждении опорожнили по полбанки, остальное принялись плескать в товарищей.

– Будто заезд в гонках выиграли, – посмеивался Степаныч.

– Заслужили, – парировал Серега. – И, между прочим, тоже жизнями рисковали…

– Не, пацаны, вы поняли?! – кричал один из победителей. – У меня завтра контракт кончается, и такая везуха! Домой с баксами полечу!!

«Действительно, счастливчик, – подумалось мне. – Сто тысяч – выигрыш приличный, да и на счете у парня наверняка накопились бабки. Теперь заживет…» 

Потолкавшись у тупичка, отправились к лифтам и мы. «Школа молодого шахтера» закончилась, и завтра нас ждал первый рабочий день в другом качестве.

Глава пятая

За ужином я постоянно вертел головой в поисках Даниэля – мне не терпелось узнать, был ли он сегодня в кольцевом штреке и принимал ли участие в тамошнем турнире.

Странно, но чернокожего парня нигде не было. Минут через пять я замечаю за соседним столом высокого крепкого парня лет двадцати семи – того, который, невзирая на молодость, был абсолютно лысым.

– Эй, приятель, – окликаю его. – А где Даниэль?

Прожевав кусок жареной курицы, тот спрашивает:

– Ты разве не знаешь?

– Нет. Я сегодня пахал на двадцатом уровне.

Парень отодвигает тарелку с недоеденным ужином и поднимается из-за стола.

– По жребию он попал в пятый заезд кольцевых гонок. Его вагонетка забурилась перед самым подъемом. Слишком сильно он ее разогнал. Так вот…

Глотаю вставший в горле ком.

Мы с Даниэлем не успели стать близкими друзьями, тем не менее не хотелось бы его потерять. Он да Чубаров – единственные на шахте люди, с кем я общался, не испытывая раздражения. Степаныч с командой были не в счет…

– Он жив?

– Да. Лежит в медблоке, – не оглядываясь, бросил тот. – Только тебя туда не пустят.

– Почему?

– Посещения больных по выходным дням до ужина…

Покинув столовую, я все же подхожу к охране, стоявшей у лифта, и спрашиваю, могу ли навестить покалеченного друга? Мне отвечают отказом и советуют ознакомиться с текстом правил, висевшим здесь же – на стене лифтового холла.

– Непременно ознакомлюсь, как только вспомню буквы, – хмуро обещаю я и плетусь в жилую комнату.

Следующим утром комендант находит нас в курилке:

– Новички, не расслабляйтесь! Сегодня поступаете в распоряжение бригадира Мельникова и работаете в первую смену. Вот он…

К нам подходит худощавый шахтер примерно моего возраста и представляется:

– Вениамин Игоревич. Можно просто – Вениамин.

Передав нас бригадиру, Осип Архипович собирается отчалить, но на прощание предупреждает:

– Пока с Большой земли не подвезут новичков, я буду вас выдергивать на хозяйственные работы. Сегодня вы мне не нужны, а завтра, возможно, пригодитесь…

– Чем обрадуешь, бригадир? – тушит бычок Степаныч.

– Работой, – простодушно улыбается тот. – Поехали вниз…

Бригадир по имени Вениамин оказался говорливым и весьма мягким человеком. Так, по крайней мере, нам показалось после пятидневного общения с местным гаулейтером Осипом Архиповичем.

Мы спускаемся в кабинке рабочего лифта на самый последний – тридцатый уровень. Ехать предстоит долго, и Веня пользуется моментом, демонстрируя опыт, компетентность и значимость.

– Знаете, сколько существует в мире полноценных шахт? – задает он каверзные вопросы.

Четверо наших товарищей – профессиональных шахтеров – недоуменно пожимают плечами. Мы с врачом тем более помалкиваем. Откуда нам знать ответы на подобные вопросы?..

– Кто бы сначала объяснил, что такое «полноценная» шахта, – бурчу я.

Веня весело продолжает:

– Во-первых, к полноценным относятся шахты, ежегодная выработка которых превышает сто пятьдесят тысяч тонн полезных ископаемых. Во-вторых, полноценными являются те, где соблюдены меры безопасности. К примеру, имеются два шахтных ствола для обеспечения запасного выхода в случае аварийной ситуации.

– С этим пунктом ликбеза все ясно, – останавливаю словесный понос. – Валяй дальше.

Ощущая себя на трибуне, бригадир торжественно произносит:

– Так вот, всего в мире полноценных шахт насчитывается не более шестисот пятидесяти.

– Всего-то?.. А что же остальные?

– Остальных около шести тысяч. Их выработка либо менее ста пятидесяти тысяч, либо меры безопасности соблюдены не в полной мере.

– Доходчиво. Надо полагать, наша шахта в первых рядах?

– В первых рядах чего?

– Ну, тех… которых шестьсот пятьдесят.

Веня смеется:

– Не угадал. Мы не вырабатываем ста пятидесяти тысяч тонн минерала.

– Ну и хрен с ним – с минералом. Хорошо, хоть меры безопасности соблюдаются…

– Нет, дружище, – перебивает меня бригадир, – второго шахтного ствола здесь тоже нет. Так что простой народ величает нашу шахту мышеловкой.

– Уж не означает ли это, что мы не выберемся на поверхность, если в единственном стволе случится обвал?

– На шахтах всякое возможно, – уклоняется он от прямого ответа. И улыбается, довольный произведенным впечатлением.

Клеть останавливается на последнем – тридцатом уровне.

Отодвинув решетку, бригадир торжественно объявляет:

– Мы опустились почти до уровня моря.

– Это какая же здесь глубина? – интересуется Степаныч.

– Четыреста метров.

У лифтов кипит работа: мужики в прорезиненных робах перегружают породу из грузовых клетей в тачки и увозят вниз по наклонной петле. Здесь холоднее, чем на верхних уровнях, а воздух пропитан солоноватой влагой и запахами нечистот. На аншлаге значится: «Уровень № 30. Размывочная».