Евгений Сухов - Я — вор в законе: Мафия и власть
— Но у меня правда нет здесь таких денег, — пробормотал Арутюнян.
— И послать за ними уже некого, — понимающе добавил Колян, кивая на безжизненное тело охранника. Женщина внезапно пронзительно вскрикнула и отдернула руку, которую поглаживал Колян, потому что тот неожиданно сдавил ее запястье своими железными пальцами, словно клещами. Колян немедленно обнял девочку и привлек к себе. — Хорошая, сладенькая… — пропел он нежно. — Хочешь, мы будем встречать тебя после школы? Ты ведь в английской школе учишься, да? Зародыш, я забыл, какая это улица?
— Малая Бронная улица, — услужливо подсказал Зародыш.
— А если ты к бабушке в гости поедешь, мы можем прийти во дворе с тобой поиграть… — продолжал мурлыкать Колян, поглаживая дрожащие плечи девочки. — На какой улице наша бабушка живет?
— На Олеко Дундича, — глумливо улыбаясь, ответил Барнаул.
— Вот-вот… Видишь, маленькая, мы тебя везде найдем, пускай папа твой об этом тоже знает. Хочешь, я тебе погадаю? Положи ладошку на стол. Ну положи, не бойся… Пальчики растопырь, вот так… Сейчас посмотрим, что с тобой может случиться…
Колян не спеша полез рукой под куртку. Внезапно он молниеносным движением выхватил огромный охотничий нож и с воплем всадил его глубоко в стол между раздвинутых пальцев девочки.
— Молчишь, сука, блядь, пидор гнойный?! — бешено орал Колян. — Денег для меня жалко?!
Девочка в ужасе отдернула руку, но Колян зарычал:
— Клади обратно, тварь, а то сейчас всю руку отрежу!
Он припечатал ладонь девочки к столу. Женщина завизжала и попыталась оторвать дочь от Коляна, но подошедший сзади Барнаул схватил ее за волосы и прижал ее голову к спинке дивана, так что руки женщины только бессильно хватали воздух. Девочка стиснула пальцы в кулачок, Колян разжал их, но пальцы непроизвольно сжались снова.
— Ах так? — проскрежетал Колян. — Ну как хочешь!
Огромный нож вновь взлетел над столом, чтобы обрушиться на хрупкую детскую ручку. Лишь отчаянный вопль несчастного отца заставил Коляна остановить в последний момент занесенную руку.
— Стойте! Я дам вам денег! — кричал Арутюнян. — Можете взять все, что есть в доме…
— Странный какой человек — засовывая нож обратно под куртку, устало вздохнул Колян. — Я ему конкретно
но говорю про двадцать тонн баксов, а он мне хочет впарить какие-то шмотки. Ты пойми, дурья твоя башка, мне бабки нужны, баксы. Нал. Если бы я пришел за твоими побрякушками, я их уже забрал бы. Ну что, я сейчас буду бегать по Москве и твои побрякушки барыгам впаривать? Короче, завтра тебе позвонят и скажут, куда подвезти баксы, а брюлики я оставляю твоей супруге. Цени, Матросыч!
Колян глянул на неподвижное тело охранника.
— Этот твой холуй уже помер, наверное, — равнодушно произнес он. — Если да, вызывай ментуру, я не против, если нет, отвези его в больницу. Придумай что-нибудь про налет неизвестных бандитов, — ну, не мне тебя учить. А бабки мне нужны завтра. И не дай тебе бог, Матросыч, меня нае…ть! Ну ладно, ты вроде бы все понял!
ГЛАВА 9
Герасим Савельевич Заботой последнее время чувствовал себя неуютно. Налет на особняк Варяга провалился. Радченко, на которого возлагались такие надежды, как в воду канул… Глупо было надеяться на то, что Варяг не поймет, откуда ветер дует, и не предпримет ответных действий. Следовало во что бы то ни стало его опередить. Заботин и его партнеры не имели теперь, как в прежние времена, в своем распоряжении надежных кадров КГБ, однако благодаря сохранившимся полезным связям Герасиму Савельевичу удалось выйти на профессиональную группу киллеров из Средней Азии, уже проведшую в России несколько удачных ликвидаций. Руководитель группы час назад сообщил Заботину о том, что подготовка в целом закончена и акция будет проведена, как только объект покинет охраняемую территорию и выедет в город. От Заботина больше уже ничего не зависело, и он решил слегка расслабиться. Секретарша принесла ему чаю и пирожных, а он налил себе коньяку и уже подносил рюмку к губам, как вдруг зазвонил телефон. Заботин снял трубку. Когда он узнал голос в трубке, то выронил рюмку и расплескавшийся коньяк залил деловые бумаги.
— Радченко? Ты откуда? — сдавленным голосом спросил Заботин.
— Вы что-то не в форме сегодня, Герасим Савельич, — ехидно заметил Колян. — Дурацкие вопросы задаете. Да и фамилию можно было бы не называть. Очень возможно, что наш общий друг слушает ваш телефончик!
— Да, верно, — пришел в себя Заботин. Колян в данный момент был не очень ему нужен, и он стал лихорадочно соображать, как бы поскорее отделаться от опасного субъекта. — Мне не очень удобно сейчас говорить. Я свяжусь с тобой позже, только намекни, как тебя найти.
— А чего меня искать, — удивился Колян, — я же вот он, с вами говорю. Мне некогда ждать — я из всей этой передряги вышел голым, мне бабки нужны.
— Николай, ты что, какие бабки? — возмутился Заботин. — Ты и так аванс получил, а дело не сделал.
— Сделал не сделал — это мы потом обсудим, — нетерпеливо отрезал Колян. — Мы одной веревочкой повязаны, так что выручайте. А потом, глядишь, я вас выручу. А обижать меня не советую — я и так сейчас весь на нервах.
Заботин отлично знал, что этот тип может быть опасен. Поэтому Герасим Савельевич посопел и сказал:
— Ну ладно… Как с тобой связаться?
— Вот так-то лучше, — одобрил Колян. — Я к вам подошлю человечка, который в Москве еще не засвечен.
— А как я узнаю, что он от тебя?
— По разговору догадаетесь, — засмеялся Колян и повесил трубку.
* * *Тем временем в малогабаритной квартирке на окраине Москвы зазвонил телефон. Симпатичная мать-одиночка быстро схватила трубку, опасаясь, что звонок разбудит ребенка. Она сразу узнала уверенный голос своего покровителя:
— Привет, Мурочка, это я! Как слышно? А то я мобильник забыл, из автомата звоню… У тебя все в порядке? Ну и прекрасно. Я заеду сегодня вечером, не возражаешь? Ну я еще звякну предварительно. Слушай, у меня тут карточка кончается, сделай доброе дело, позвони за меня приятелю и скажи: «Я согласна». Он поймет. Запиши номер…
Через пару минут в неприметной старенькой «Волге», стоявшей во дворе среди бело-голубых блочных многоэтажек неподалеку от здания «Госснабвооружения», раздалась трель мобильного телефона. Сидевший за рулем загорелый мужчина лет сорока, весь словно вылинявший на солнце, поднес аппарат к уху. Трое пассажиров, сидевших в салоне, умолкли, как по команде, и прислушались.
— Понял, спасибо, — лаконично произнес водитель и отключил связь.
— Ну что? — нетерпеливо обратился к нему пассажир, сидевший с ним рядом — маленький, невзрачный, с бледно-голубыми глазками, которые казались стеклянными на загорелом и обветренном лице.
— Двигаемся. Он выезжает, — ответил водитель. Два пассажира на заднем сиденье, такие же невзрачные и выцветшие, как и те, что сидели впереди, молча открыли каждый свою дверцу, подошли к багажнику, достали оттуда две спортивные сумки и вернулись в салон. Водитель тем временем включил телефон, набрал номер и коротко распорядился: — Начинаем. Все как договорились.
В соседнем дворе водитель старенькой «копейки» кофейного цвета завел двигатель, а двое его пассажиров совершили точно такой же марш к багажнику, как и пассажиры «Волги». В сумках глухо лязгнул металл. Обе машины осторожно покатили среди играющих детей и мамаш с колясками в сторону гудевшей за домами оживленной магистрали, по которой можно было домчаться до Кремля за десять минут. Выехав на шоссе, обе машины повернули в сторону области и не торопясь доехали до того места, где на другой стороне дороги виднелось за деревьями и кованой оградой трехэтажное здание «Госснабвооружения». Варяг сам присмотрел это здание и перетащил в него из прежнего офиса весь аппарат концерна. Постепенно работники оценили преимущества нового местоположения — некоторая отдаленность от центра с лихвой возмещалась уютом, тишиной, обилием зелени и ощущением защищенности. Впрочем, этому ощущению суждено было вскоре развеяться.
В тот день Варяг сообщил заместителям, что уезжает в аэропорт для встречи высокопоставленного военного чиновника с Тайваня. Он страшно не любил эти ритуальные встречи, однако китаец собирался обсудить условия поставки крупной партии авиационных боеприпасов и запчастей для самолетов, и Варяг опасался неточным соблюдением протокола затруднить заключение сделки. Из аэропорта сообщили, что самолет вот- вот должен приземлиться, Варяг вышел из своего кабинета и начал спускаться по лестнице. К этому моменту все звонки, извещавшие о его скором выходе, были уже сделаны, и невзрачные мужчины с обветренными лицами в своих неприметных машинах приближались к перекрестку, образованному автомагистралью и боковым проездом, из которого на шоссе предстояло выехать жемчужно-серому «мерседесу» Варяга.
