Джерри Эхерн - Честь флага
Керни услышал, как щелкнуло лезвие ножа-выкидушки.
Держа оружие в левой руке, он правой с силой двинул бармена в грудь. Тот полетел на пол, выронив дубинку.
— Если ты еще раз поднимешь на меня свою поганую руку, — рявкнул Керни, — я тебе мозги вышибу, понял?
Потом он повернулся и посмотрел на Билла. Тот плюнул в сторону бармена и убрал нож в карман.
Джеффри Керни только что спас жизнь лысому Томми.
— Ладно, оставь себе те двадцатки, — добродушно прогудел Билл. — Ты их заработал.
— Так я себе и планировал, — ответил Керни с широкой улыбкой и спрятал пистолет.
Билл громко расхохотался и с силой хлопнул его по плечу своей широкой ладонью.
— Да ты свой кореш, Тэд.
Глава двадцать седьмая
Фургон остановился.
Дэвид Холден придавил большим пальцем предохранитель своей сорокапятки, готовый в любой момент опустить его.
Том Лефлер остановил «Шевроле».
Лютер Стил наклонился вперед.
— Том, — шепнул он, — будь готов рвануть отсюда со всей возможной скоростью.
Холден тоже оглянулся на Лефлера.
— Да, Том, не зевай. Лютер, если нам понадобится…
— Я знаю, Дэв. Сразу начну поднимать заднее сиденье.
— Правильно. А пока погаси свет.
Стил щелкнул переключателем, и маленькая лампочка под потолком машины погасла. Холден толчком распахнул дверь.
Из фургона вылезли три женщины — одна из них была очень высокая. Она медленно двинулась к «Шевроле», не вынимая руку из кармана пальто.
«Наверняка там пистолет», — подумал Холден.
Он не часто сталкивался с людьми из группы, работающей на территории Метроу. Эту женщину Дэв наверняка никогда раньше не встречал.
Он отошел на несколько шагов от машины, прижимая к бедру опущенную руку с пистолетом.
Когда женщина подошла ближе, он начал насвистывать условную мелодию, «Балладу о паладине».
— Воскресные ночи, — ответила женщина чуть хриплым голосом. — Туман, как пороховой дым.
Холден облегченно вздохнул.
Глава двадцать восьмая
Роуз Шеперд свернула за угол какого-то прохода под землей. Вот хорошее, подходящее место.
Тут было очень тихо, лишь слегка шуршала ее одежда да слышались звуки падающих откуда-то сверху капель. Эта система подземных коммуникаций — Роуз еще в детстве читала о ней — была частью истории Метроу. Ее начали строить еще до второй мировой войны, а потом работы прекратились и на многих участках уже больше не возобновлялись.
Когда Роуз была маленькая, ей и в голову не могло прийти, что когда-нибудь им доведется сражаться и умирать в этих таинственных тоннелях, о которых так интересно было читать.
Уже в первые дни после начала активных боевых действий, развязанных ФОСА, боевики «Фронта» облюбовали эти тоннели и превратили их в свою вотчину. Благодаря этому они могли неожиданно появляться в самых различных частях города, а затем незаметно исчезать.
Никто не отваживался преследовать террористов под землей, пока лидер «Патриотов» Руфус Барроус не предпринял первый шаг в этом направлении. А после смерти Руфуса операции в тоннелях — и небезуспешные — проводил уже Дэвид Холден.
Роуз вспомнила, как здесь, под землей, Холден спас жизнь девочки, которую едва не изнасиловали эти ублюдки из ФОСА.
А потом смерть той девочки во многом изменила жизнь Дэвида, заставила его по-другому взглянуть на вещи.
Роуз вздохнула, вспоминая те времена, а потом начала переодеваться. Она сняла платье, отложила накладной живот и достала из сумки свои любимый черный комбинезон и все прочее.
Мимоходом подумала, что будет, если она действительно забеременеет. Ведь они с Дэвом занимались любовью довольно часто. К счастью. Роуз могла принимать гормональные препараты без всяких вредных побочных воздействий на свой организм.
Но все же это не давало абсолютной гарантии.
Она никогда не согласится, чтобы Дэвид воевал и рисковал жизнью в то время, как она будет наслаждаться безопасностью. Нет, только вместе, всегда и везде.
Однажды Роуз Шеперд довелось увидеть одну фотографию, которая поразила ее, женщину в мире мужчин, женщину, занимающуюся мужским делом. На снимке была изображена статуя жены Гарибальди, итальянского революционера. В одной руке эта женщина держала пистолет, а второй прижимала к груди ребенка.
Обычно представительнице прекрасного пола нелегко бывает принять какую-нибудь героическую позу, которая не казалась бы наигранной и смешной. Ну не брать же в расчет, в самом деле, сексапильных блондинок из третьеразрядных боевиков, которые лихо косят врагов их автоматов? Это не героизм, это фарс.
Но вот эта статуя — тут другое дело. Здесь действительно было видно, что героизм, решимость, самопожертвование — все подлинное, а вдобавок еще такое необычное сочетание с истинной женственностью, материнством. Скульптор знал свое дело.
— Да, это уже не детские игры, — пробормотала Роуз себе под нос и застегнула на бедрах ремень с кобурой.
Глава двадцать девятая
— Поезд остановился вон там, — сказала она и протянула Холдену бинокль, сняв его со своей шеи.
Дэвид посмотрел на ее длинные темные волосы, стянутые шарфом, и взял оптический прибор.
— Спасибо, — сказал он и навел бинокль на указанное место.
Это был залитый ярким светом участок перрона, отгороженный от остальных вокзальных сооружений.
— Мы заметили, что поезда с опознавательными знаками «Ударных отрядов» регулярно тут проходят, — сказала женщина. — Но ближе подобраться не могли — слишком опасно.
Дэвид Холден понял, что Джули Лир имела в виду. Сейчас им пришлось взобраться на водонапорную башню в заброшенном индустриальном районе. Холден одел длинный темный плащ, чтобы предохранить от грязи костюм, — не будет же уважаемый бизнесмен разгуливать в запыленной и мятой одежде?
И вот теперь Дэв сидел в укрытии на башне и рассматривал в бинокль то, что его интересовало. По другую сторону рельс он увидел насыпь и канал. Такой же канал, как и тот, который пришлось переплыть лейтенанту Вуду, если судить по рассказу Митча Даймонда. Там была еще автостоянка за каналом, где Вуду и его спутнице удалось угнать машину и спастись. По крайней мере, на время.
— Послушай, Джули, — обратился Холден к женщине, — если вы наблюдали за этим местом, то почему же не видели, как сюда привезли офицеров?
— Человек, который дежурил тут в ту ночь, вчера утром был арестован, — ответила Джули. — «Ударники» взяли его прямо на улице и теперь будут пытать, чтобы вытянуть хоть что-то. А мы ничего не сможем сделать, если его уже отправят в «Комнату ужасов».
— В «Комнату ужасов»? — переспросил Холден.
— Да, в театр «Шейх». Туда никто не может проникнуть без особого разрешения.
Дэвид от души надеялся, что Джули ошибается.
— Ладно, давай двигаться, — сказал он.
Они перебрались на другую сторону площадки. Здесь их уже не могли заметить со станции. Холден взглянул на женщину; они были одного роста.
— Я хочу, — заговорил он, — чтобы ваши люди немедленно взялись за работу. Необходимо выяснить, куда ушел тот поезд, если это был он, и нет ли других подобных. Короче, мне нужна вся информация, которую вы сумеете раздобыть.
— Это, наверное, очень важно? — спросила Джули.
Холден кивнул и взялся руками за поручни лестницы, ведущей вниз, в темноту башни.
— Еще бы не важно, — добавил он. — Если мы сумеем освободить этих офицеров и сержантов и привлечь их на свою сторону против Маковски и Таунса, то это, скорее всего, непосредственно скажется на итоге всей войны. То есть от офицеров зависит — победим мы или проиграем.
Он двинулся по лестнице, а Джули последовала за ним.
Глава тридцатая
М-16 Роуз повесила за спину, а в руках держала «Узи». Они гуськом продвигались по тоннелю, вот снова свернули в какой-то узкий темный коридорчик.
— Остановка, — бросила Роуз через плечо, и шедший за ней Билл Раннингдир передал приказ дальше, по цепочке, состоявшей из пятнадцати человек.
Среди них находился и Рэнди Блюменталь, еще один бывший сотрудник Федерального бюро расследований.
В группе были только бойцы их загороднего отделения, все мужчины, кроме самой Роуз. Людей из городской ячейки решено было к операции не привлекать. Ведь они не имели достаточного боевого опыта, а в таком деле это имело первоочередное значение.
Отряд проник в город группами по два человека; свои машины оставили в заранее намеченных местах, где было легко спуститься под землю, а затем встретились в тоннеле, который вел к театру.
Взяв в зубы небольшой электрический фонарик, Роуз Шеперд развернула план подземных коммуникаций, чтобы еще раз проверить, правильно ли они идут. С боков ее прикрывали Раннингдир и Блюменталь, загораживая свет так, чтобы его нельзя было увидеть из других точек.
