Владимир Гриньков - Украсть у президента
– Конечно!
После этого Корнышев позвонил Эльвире. Долго никто не брал трубку, и Корнышев занервничал, но тут Эльвира ответила.
– Алло, – произнесла она со вздохом.
– Это Корнышев. Через пятнадцать минут встречаемся у лифта.
– Как это вы себе представляете? – сонно спросила Эльвира. – Я еще сплю.
– Если через пятнадцать минут тебя не будет у лифта, я выволоку тебя из гостиницы в том виде, в каком застану в номере.
– Вы ужасный! – вздохнула Эльвира.
Корнышев принял душ, побрился, оделся и вышел к лифту. Эльвира уже ждала его. Она была сонная и мрачная.
– Что за вид? – попенял ей Корнышев.
– Я обычно встаю в час дня! – огрызнулась Эльвира.
Корнышев потрепал ее по щеке.
– Давай-давай, просыпайся! – потребовал он. – Ты мне нужна веселая и жизнерадостная. Внизу нас ждет девушка Катя. Ты должна ее очаровать.
– Хорошо, – вздохнула Эльвира. – К полудню я влюблю ее в себя.
К тому моменту, когда они на лифте спустились вниз, с Эльвирой произошла удивительная метаморфоза. Она выпорхнула из лифта любопытной жизнерадостной туристкой, готовой отправиться на экскурсию по острову за новыми впечатлениями, и с поджидавшей Корнышева Катей поздоровалась даже раньше, чем сам Корнышев. Когда Катя пошла им навстречу, Эльвира взяла Катины руки в свои, по-свойски чмокнула в щеку и сказала радостно:
– Вы Катя? Славик мне рассказывал! Я так рада!
– Простите, что я так рано, – пробормотала не рассчитывавшая на подобное радушие Катя. – Я по утрам бегаю. Потом плаваю в море. Как раз в это самое время…
– А где плаваешь? – спросила Эльвира.
– Под Курионом. Это недалеко от Лимасола. Хороший пляж, там почти не бывает туристов, только местные. Хотите, поедем туда?
– А купальные принадлежности? – озадачился Корнышев.
– Купим по дороге, – сказала беспечно Эльвира. – Хотя можно и голышом. Катя, здесь есть такие места, где можно голышом?
– Есть, – ответила Катя и засмущалась.
– Когда-нибудь туда съездим, – сказала Эльвира.
Корнышев видел, как быстро она взяла Екатерину в оборот, и у него отпали последние сомнения. Эльвира не подведет и разыграет свою роль как по нотам.
Они вышли из отеля. Катя приехала на японской малолитражке. Решили все вместе ехать на ее машине. Катя села за руль, Эльвира бесцеремонно заняла кресло рядом с Катей, и Корнышеву осталось заднее сиденье.
Лимасол еще только просыпался. Редкие машины катились по улице, вчерашним вечером забитой автомобилями. Рестораны еще только открывались. За столиками не было видно ни одного посетителя. Официанты стояли в дверях ресторанов и провожали редкие автомашины скучающими взглядами. Почти все магазины были закрыты. Наконец им удалось отыскать место, где продавалось все для пляжа. Купили купальные костюмы, полотенца, средства от загара. Эльвира, смекнув, что расплачиваться будет Корнышев, взяла себе солнцезащитные очки за сорок девять фунтов. Корнышев, обнаружив, что только что Эльвира фактически умыкнула из его бумажника сто долларов, помрачнел. Эльвира сделала вид, что этого не заметила.
Дорога на Курион пролегала через апельсиновые рощи.
– Мама миа! – потрясенно говорила Эльвира. – Разве так бывает? Апельсины растут, как яблоки! Катенька, вы счастливый человек, если живете здесь!
Катя неопределенно пожала плечами. Кажется, сама себя она счастливой не считала. Она оживилась, когда справа по ходу промелькнула четырехгранная башня, сложенная из крупного камня.
– Замок Колосси, – сказала Катя. – Здесь жили рыцари ордена Святого Иоанна. Замок построили, когда командором ордена был человек по фамилии Де Маньяк.
– И чего же он тут наманьячил? – спросила с интересом Эльвира.
– Отсюда пошло кипрское вино «Коммандария». Знаете такое?
– Ага, – кивнула Эльвира. – Сладенькое. Как у нас «Букет Молдавии».
– Я все это уже забыла, – покачала головой Екатерина.
– Что ты забыла? – спросила Эльвира.
– Вино «Букет Молдавии», – протянула мечтательно Катя.
Корнышев засмеялся.
– Когда вы уезжали из России, вам еще не было восемнадцати, – сказал он. – Неужели вы в столь юном возрасте уже настолько привыкли к вину?
– Я вообще тогда не пила спиртное. А «Букет Молдавии»… Я помню, что у нас в домашнем баре стояла бутылка такого вина.
Она окунулась в прошлое и загрустила.
– А у нас сейчас мода на продукты из прошлого, – сказал Корнышев. – Самые популярные продукты в магазинах – микояновская колбаса, сгущенка с синей этикеткой, конфеты «Мишка на Севере»…
– И мороженое «48 копеек»! – добавила Эльвира. – Обожаю!
– А еще мне хочется хлеба! – ни с того ни с сего вдруг сказала Катя. – «Бородинского»!
– Здесь нет хлеба? – не поверила Эльвира.
– Здесь он не такой.
– Это ностальгия, – сказал Корнышев. – Просто вы давно не были на родине, Катя. Всегда манит то, что недоступно. Нас поражает вид апельсинов, которые валяются на земле. А вам хочется зайти в московскую булочную…
Он намеренно произнес «булошная» на московский манер.
– Хочется, – призналась Катя. – И в булочную хочется. И по Москве-реке прокатиться. И на Нижнюю Масловку свою попасть…
– О, это совсем просто, – пожал плечами Корнышев и достал из кармана мобильный телефон. – Хотите на одну минутку перенестись на Нижнюю Масловку?
Катя еще не успела ответить, а он уже набирал телефонный номер.
– Алло! Илья? Срочное пионерское поручение! Сейчас же дуй на Нижнюю Масловку… Катенька, вы где на Нижней Масловке хотите оказаться? В какой точке?
– Перекресток с Башиловской, – пробормотала растерявшаяся от неожиданности Катя.
– Илья! Перекресток Нижней Масловки и Башиловской! Дуй туда, встань на перекрестке и набери меня!
– Слава! Что случилось? – сказал недовольным тоном Горецкий. – Я занят!
Он все еще находился в комнате без окон, а перед ним сидел на стуле понурый Иванов.
– К черту дела! – отрезал Корнышев. – Немедленно отправляйся туда! Так надо!
Он спрятал мобильник в карман.
– Зачем это нужно? – всполошилась Катя, которая уже пришла в себя. – Не надо, прошу вас!
– Катенька! – сказал вкрадчивым голосом Корнышев. – Вы же с нами возитесь, свое время на нас тратите, экскурсию вот для нас устроили. А как еще я могу вас отблагодарить? Ну пускай я немного побуду волшебником! Мой товарищ сейчас приедет на тот самый перекресток, я передам вам трубку, и вы послушаете звуки дорогого вашему сердцу уголка Москвы.
Слева от дороги промелькнули парники и киоск, торгующий клубникой, а впереди уже искрилось море. Дорога вильнула вправо. Справа поднимался высокий обрывистый берег, а здесь, внизу, языки волн лизали камни галечного пляжа, над которым высоко в синем небе кружил красивый многоцветный дельтаплан. Людей на пляже было мало. Катя проехала мимо стоящих на приличном расстоянии друг от друга ресторанов до самого конца пляжа, где людей совсем не было, заглушила двигатель.
– Присоединяйтесь! – предложила она, в мгновение сбросила с себя шорты и маечку и побежала к воде.
Корнышев огляделся, подыскивая место, где можно было переодеться, а когда снова повернулся к Эльвире, то обнаружил, что она с бесцеремонностью много чего повидавшей в жизни женщины переодевается, ни от кого не таясь. Увидев выражение лица Корнышева, голая Эльвира засмеялась, потянулась к нему, поцеловала его и сказала:
– Ну и чего мы такие хмурые? Мы же муж и жена. Так чего нам друг друга стесняться?
* * *Солнце уже успело подняться высоко и жгло, наверное, немилосердно, но Корнышев его жара не ощущал. Он плыл в бирюзовой воде, спокойной и ласково-нежной, и впервые за долгое время чувствовал себя счастливым. Так бывает счастлив горожанин из северных широт, в кои-то веки приехавший к теплому южному морю и позабывший на время о череде серых будней, в которые еще не скоро возвращаться.
Он уплыл далеко в море и был совсем один. Отсюда, издалека, он видел крутой берег над пляжем, туристические автобусы на самом верху и фигурки бродящих среди античных развалин людей. Еще выше, в небе, кружился дельтаплан. И никаких звуков вокруг, если не считать плеска воды, которую загребал широкими движениями сам Корнышев. Он нырнул, и звуки совсем пропали. Под водой было солнечно. Корнышев опускался все ниже, он уже видел дно, но воздуха не хватало, хотелось сделать глоток, и он рванулся вверх, к солнцу, вынырнул, лег на воде на спину и счастливо зажмурился.
Эльвира и Катя плескались недалеко от берега. Возвратившийся к берегу Корнышев обнаружил их беспечно болтающими – они явно нашли общий язык, и им было хорошо вдвоем. Катя смеялась чему-то искренне и казалась счастливой. Корнышев угадал в ней то счастливое состояние, в котором он и сам пребывал.
Он вышел из воды, пошел к машине, ступая по горячей гальке, и вдруг услышал, как трезвонит его мобильник. Чертыхнувшись, Корнышев добежал до машины, взял трубку в руку.
