Максим Шахов - Контейнер со смертью
Самое интересное произошло в конце. Шершавый язык дважды прошелся по опустевшей тыкве, а потом по руке Рослякова. Человек не убрал руку. Лев лизнул ее еще раз и снова устало уронил голову. Он закрыл глаза, как показалось Рослякову, с благодарностью. Это был контакт! Если хищник лизнул твою руку, значит, у вас контакт. Это первые два раза он мог промахнуться мимо тыквы и лизнуть тебя. Но в третий раз он лизнул умышленно, это точно.
Росляков вернулся к реке уже с полной уверенностью, что у него все получится. Он чувствовал себя богом, спасителем, всемогущим. И это было хорошо, льву его состояние обязательно передастся. Михаил Васильевич снова набрал воды и вернулся к пещере. Солнца под скалой, видимо, никогда не бывает, значит, лежать лев на солнцепеке не будет. Уже хорошо. Теперь Росляков разложил перед собой содержимое медицинской части аварийного набора. Лев чуть приоткрывал глаза и посматривал на него. Рослякову даже показалось, что лев поглядывает с облегчением – человек не ушел, не оставил его.
Хочет жить зверюга! Природой в него заложено желание жить. Может, он тому молодому самцу мечтает отомстить и своих самок вернуть. Нет, это было бы совсем уже по-человечески. Главное, не забывать, что бы тебе ни казалось, что перед тобой не человек, а хищный зверь. Каким бы он тебе умным и смышленым ни казался, нельзя забывать, что мозг у него, мышление абсолютно не человеческое, чуждое человеку. Нельзя приписывать ему свои эмоции, свои мысли. Скорее всего надо самому уподобиться хищнику, стать по образу мышления, по способу восприятия его старшим братом, вожаком. Надо отключить человеческое в себе, современное, а оставить только то, что природой заложено было в твоих доисторических предках.
Вот это антибиотик, хуже от него льву не будет, хотя даже у кошек свои лекарства. Может и помочь. «Деревяшку я вытащу, а что делать с раной? Вот это развести в воде и промыть, присыпать вот этим края, чтобы снять воспаление. А потом? Зашить. Ниток нет, которые сами бы потом рассосались. Может, синтетику из парашюта надергать? А как ее надергаешь? Может, обычными нитками, хлопчатобумажными? Они не растворятся, а врастут в ткани. Ничего, потом он языком все вылижет».
И тут на глаза попалось решение проблемы – скобки. Обычные медицинские скобки, предназначенные для стягивания краев раны. И, главное, в комплекте есть специальные пассатижи для их закрепления. «Повезло тебе, Лева, что человек такой умный. Еще бы ты оказался терпеливым. Хотя, говорят, у животных болевой порог очень высокий, иначе бы им просто не выжить. Будем надеяться, что это так».
Лев подпустил к себе человека. Он приоткрыл глаза, но даже не шевельнулся, когда Росляков подошел к нему сбоку. Страшные передние лапы лежали слева, такие же страшные задние лапы лежали справа. Такими когтями одним махом можно внутренности выпотрошить, на две части человека распороть. Но Росляков старался об этом не думать. Все его мысли были о том, что он помогает льву, лечит его, старается сделать все, чтобы лев выжил. Большая щепка от ствола дерева торчала из бока и потемнела от впитавшейся в нее крови. На боку ниже раны все было покрыто запекшейся кровью. Росляков отбросил все сомнения и взялся за кусок древесины. Львиный бок нервно дрогнул. Рывок, и щепка осталась в руке.
Бок хищника снова дернулся несколько раз, хвост стал подергиваться, но лев не издал ни звука, даже головы не поднял. Умница, Лева, умница. В воздухе запахло кровью и свежей раной. Росляков взял тампон, который он приготовил, и стал смывать кровь водой. Кожа под его руками подергивалась, но зверь лежал смирно. Что дальше будет, вот вопрос.
Но лев не подвел. Он не издал ни звука, когда Росляков лил в рану дезинфицирующий раствор, когда стягивал края раны металлическими скобками. Когда потом сделал два укола. Потом он снова сходил за водой и поставил ее перед мордой хищника. Странно, но лев никак не отреагировал. Он даже не пошевелил ноздрями, не приподнял веки.
Эй, эй! Росляков нахмурился. Как бы этот богатырь коньки не откинул. Жаль будет его как личность, и жаль, что придется что-то делать с трупом. Рубить его на куски и заваливать камнями что-то не очень хотелось. О том, что льва можно съесть, Росляков старался не думать. Теперь он верил, что хищник эти мысли мгновенно уловит.
Но лев просто спал. Росляков развел в глубине пещеры костер, устроил себе лежанку на возвышении, натянул на ветерке парашютные стропы. На них он собирался сушить копченое мясо. Этим он и занялся. Весело потрескивал костер, душисто пахло коптящееся мясо. Когда набралось достаточное количество углей, он разгреб костер, сдул с плоского камня пепел и положил на него кусок сырого мяса. Угли он аккуратно сгреб, чтобы они давали жар по периметру.
Незаметно за пределами пещеры небо потемнело. Обжигая пальцы, Росляков вгрызался в сочное мясо. Мысли блуждали только в районе его нынешнего положения. Если нет смысла думать о чем-то другом, то не стоит и пробовать. Что толку размышлять о том, что он будет делать потом, когда выберется отсюда. Пустые мысли. Главное – цель, а средства будут ясны по ходу дела.
И тут до Михаила Васильевича дошло, что темнеет, а лев лежит снаружи, источая запах крови. А значит, он привлекает внимание хищников. Четвероногие вряд ли сюда доберутся, а вот крылатые запросто. Ладно, если уж начал заботиться, то придется продолжать. Он вышел из пещеры со своим самодельным матрасом и уложил его в паре метров от льва. Хищник не подавал признаков жизни. Или умрет к утру, или выживет. Росляков уселся и стал дремать. Его присутствие отпугнет падальщиков, а там видно будет. Кажется, идея с копчением мяса себя не оправдала. Здесь просто нет такого количества дров, чтобы прокоптить себе запасов на несколько дней. Да и дым может выдать его укрытие.
Он дремал, а мысли плавно уплывали в прошлое, искали какие-то туманные аналогии, сплетались в непонятную паутину из прошлого, которое было, и прошлого, придуманного мозгом, навеянного нынешними событиями. Росляков умудрялся дремать и думать одновременно. «Вот лежит передо мною лев. Старый, умудренный опытом хищник. Он прожил свою большую, по львиным меркам, жизнь. И я старый разведчик, который прожил большую сложную, по меркам разведчика, жизнь. Не важно, что мне нет еще и сорока, потому что на этой работе человек взрослеет, стареет и устает гораздо быстрее, чем в обычной жизни. Мы оба боремся за свою жизнь, выживаем, потому что такие у нас с ним характеры, такая натура. Мы оба хищники, а вокруг нас дикая природа. У него свои хищники, у меня – свои. Террористы, международные преступники и всякая другая свора. Он дерется за охотничьи угодья и своих самок, а я… А я за свою жизнь. Только мой прайд – это не пара самок, а вся моя большая страна, которую я должен защищать».
Глава 5
Андрей Демичев, как исполняющий обязанности командира группы, добросовестно и обстоятельно доложил о сложившейся ситуации. Очень подробно он рассказал, как и при каких обстоятельствах пропал Росляков. О происшествии возле морга в Уачо он, наоборот, рассказал кратко и без деталей. В трубке аппарата спутниковой связи некоторое время молчали, видимо, анализируя полученную информацию. Резюме было кратким – искать Рослякова.
– А как же лаборатория? – недоверчиво спросил Максим Андрея, когда тот закончил разговор с начальством. – Как Хайяни, как задание этого Гаспароса в России?
– Ну, я думаю, они там все возьмут под свой контроль и без нас. Хотя что они могут взять под контроль? Попытаются Гаспароса выявить и захватить. Предотвратить угрозу бактериологического заражения, если он таковое замыслил. Но я чувствую, тут что-то не так. Что-то же заставило нашего Василича скрываться. Причем в таком аварийном порядке, что он не удосужился ни нас предупредить, ни начальство в Москве. Получается, на него так насели, что он еле ноги унес.
– Наверное, имеющаяся у него информация того стоила, – согласился Максим. – Что-нибудь пострашнее того, о чем думает Москва. Куда летим?
– Велено в Каир, – пожал плечами Демичев. – Проверить, что он в самом деле не долетел до конечной точки. По-моему, они не верят, что он мог покинуть самолет в воздухе. В крайнем случае, что он на него не сел. Но тогда он рано или поздно сам выйдет на связь.
– А здесь кто будет работать? Ведь с лабораторией не все еще ясно?
– Наверное, другая группа. А может, внешняя разведка займется. Кстати, на наши запросы ЦРУ отмолчалось. Начальство говорит, что на контакт не идут, но не все еще потеряно. Будут с ними продолжать пытаться договориться.
– Пытаться договориться! – Максим хмыкнул с иронией. – Мы их работнику жизнь спасли, а они дистанцию держат. Знаешь, о чем это говорит? О том, что полевые агенты тут сами ничего не решают. Значит, у них в самом деле проводилась по этой лаборатории грандиозная операция. И она до сих пор на очень высоком контроле. Тут и чихнуть без ведома начальства нельзя.
