Сергей Зверев - Венесуэльский заговор
Трое охранников команданте, заняв весьма удобную позицию, еще сопротивлялись наседавшим со всех сторон колумбийцам. Здесь они были неплохо защищены камнями и теперь являлись последним «узлом обороны».
– Как думаешь, Рикардо, они нас не оставят в покое? Может, они уйдут? – спросил, вытирая кровь со лба, здоровяк с глазами навыкате. – В любом случае, теперь от нашей гибели им пользы мало.
– Ага, держи карман шире! – иронично кивнул головой товарищ. – Кому нужны лишние свидетели? Надо ждать, Карлос, возможно, нам придут на выручку.
– И ты в это веришь?
– Во всяком случае, ничего другого нам не остается…
Вдруг позади раздался выстрел. Карлос дернулся, глядя на товарища, сползавшего по камню с пробитым затылком. И резко обернулся. Прямо перед ним стоял Мануэль – третий охранник. Его пистолет был направлен прямо в лицо Рикардо.
– Мануэль? Ты что? – растерянно заговорил Карлос. – Ты что делаешь? Ты с ними? Зачем…
Выстрел заставил его замолчать навсегда. На лице убийцы появилась зловещая улыбка. Подойдя ближе, он выстрелил еще раз в тело своего товарища, а затем заорал во все горло тем, кто находился в тридцати метрах от него:
– Эй! Это Мануэль Корхес! Не стреляйте, я здесь!
Глава 17
В окрестностях агрогородка Кайяна проходила уборка кукурузы, или маиса, как называется эта культура в испаноязычных странах. Крестьяне занимались монотонной работой, заключавшейся в обламывании початков, а затем срезанием ножом целого растения под корень. Работы хватало – а ведь после уборки надо было еще отвезти собранные початки в амбары.
Во время перекура разговор снова зашел о политике. Селяне слышали стрельбу, видели спускавшегося с вертолета парашютиста, воспринимая все это как должное в ходе учений. Собственно говоря, стрельба слышалась и сейчас – как считали все, учения продолжались полным ходом. Разговор у крестьян шел о том, что сегодня, как никогда, вооруженные силы страны должны быть готовы к отражению любой агрессии и что президент молодец – не щадя своих сил не только выполняет свои прямые обязанности, но и лично укрепляет армию.
– Американский империализм жаждет смерти команданте, следовательно, народ обязан стоять не только на страже наших завоеваний, но и своего вождя. Я не лизоблюд и не подхалим, вы же меня знаете, – произнес здоровяк с татуировкой на левой кисти, – я не собираюсь делать из президента икону, но сейчас мы должны всемерно поддержать его. Уго – наш человек! Для нас он делает все, так что и мы просто обязаны защищать наши завоевания.
– Мне просто смешно вас слушать, – со скептической ухмылкой заявил вступивший в разговор сельский «диссидент».
Им был местный учитель Карлос Морено, который, в отличие от селян, ко всему происходящему в стране относился иначе. Оппозиция в Венесуэле, слава богу, не запрещена, даже более того, имеет все возможности заявлять о себе. Вот и Карлос причислял себя к тем, кто стоит «на страже демократических ценностей».
В свое время Карлос несколько лет жил в Каракасе, где нахватался этих самых ценностей, и все, что делал президент, вызывало у него в лучшем случае ироническую ухмылку. Сюда, на поле, он пришел для того, чтобы поговорить с отцом одного из оболтусов, который совершенно не желал учиться. Вчера, к примеру, этот бездельник взорвал в классе взрывпакет, а сегодня выбил окно. Но разговор о политике заставил учителя Морено забыть о мелочах, и он переключился на более важные вещи.
– Да Уго же ненормальный! – насмешливо сказал учитель. – Это что, адекватный президент, который прыгает с парашютом и бегает по горам с автоматом?
– Гарант единственный, кто достоин быть президентом!
– Он незаменим!
– Ты бы лучше детей учил, чем демагогию тут разводить, – слышалось со всех сторон.
– Темные вы, забитые люди! – покачал головой Карлос.
– Начистил бы я тебе рыло, если бы ты учителем не был, – сердито заявил один из тех, кто стоял ближе всего, – у нас испокон веку учителей да докторов уважали. Но если ты не угомонишься, я за себя не ручаюсь.
– Он часть народа, он свой. Именно команданте прищучил олигархов, национализировал природные ресурсы и заставил иностранные компании, получившие доступ к нефтяным месторождениям, платить восемьдесят четыре процента от прибылей. И что, он себе их захапал? Кладет на свои счета в швейцарских банках, шикарные виллы строит, в роскоши купается? Нет! На нефтяные деньги он открывает бесплатные больницы, университеты и школы, социалистические фабрики и кооперативы, которым государство выделяет щедрые кредиты под символический процент.
– Он отказался от зарплаты, заявив, что ему хватит военной пенсии, и на эти деньги учредил три стипендии для талантливых студентов, – включился в разговор старик в зеленой рубашке, – он из тех людей, которым не терпится улучшать жизнь на земле, а ты тут плетешь невесть что!
– Ну, хорошо, допустим, с вами соглашусь. Но тогда скажите, если команданте такой незаменимый для страны, то если он шею себе сейчас свернет, хорошо это будет для государства или нет? – настаивал Карлос.
– Я смотрю, образованность не для всех полезной бывает. Кое-кому лучше бы оставаться без знаний. Тебе они точно вредят.
– Вот опять, – кивнул учитель в сторону плато, – смотрите: нечем заниматься человеку…
Все увидели, как оттуда поднялся в воздух президентский вертолет.
– Сюда летит… – пробормотал толстяк.
– Конечно, нечем заняться! Ему правила не писаны, он может государственный вертолет гонять по своим прихотям! – не успокаивался диссидент.
– Да замолчи ты!
– Закрой рот!
– Если не можешь сказать ничего дельного, то лучше помолчи! – учитель уже достал всех.
Поселяне, воспринимавшие президента куда более адекватно, радостно махали руками приближавшейся винтокрылой машине. У всех возникла примерно одна и та же мысль: уж не собирается ли президент посетить агрогородок? А может, вообще глава государства изъявил желание высадиться на поле и поговорить запросто с крестьянами? Было известно, что команданте любит устраивать подобные встречи. В этом, конечно, есть свои плюсы – без назойливых репортеров, слепящих вспышек фотоаппаратов и наведенных кинокамер можно пообщаться с народом и услышать правду.
Тень от вертолета скользила по неровной поверхности поля.
– А что, может, и правда команданте собрался к нам в гости наведаться? – с тайной надеждой произнес кто-то. – Вот это было бы…
Карлос со скептической ухмылкой только качал головой. Он мог бы сказать, что думает по поводу вертолета, президента и вообще ситуации в стране, но, опасаясь за свое здоровье, счел за лучшее промолчать.
– Смотрите!
От вертолета вдруг отделилась ракета. Чего-чего, а подобного никто не ожидал. На глазах у всех, промчавшись огненным шлейфом, она угодила в госпиталь с красным крестом на крыше.
Разрушительная сила ракеты была, по всей видимости, громадной. Никто из наблюдавших конечно же не имел никакого представления об особенностях вооружения ВВС, не говоря уже о подобных ракетах, но то, что увидели селяне, потрясло всех до глубины души. После попадания в здание раздался ужасающей силы взрыв. Крыша госпиталя немного приподнялась и снова осела, теперь уже вместе со всей постройкой. Словно карточный домик, госпиталь развалился на куски. Пламя мгновенно охватило руины, наглядно демонстрируя, что в живых не осталось никого. Все произошло так быстро, что казалось нереальным.
В первое мгновение на поле воцарилась тишина. Ошеломленные крестьяне молча глядели на то, что недавно было прекрасным госпиталем. Теперь на этом месте, превратившемся в бесформенные руины, вздымались языки пламени, валил густой черный дым, словно знак траура. Траура по всем тем, кто находился внутри…
– Что же это, братцы?
– У меня же там отец!
– Это как же понимать? – послышались голоса.
Люди переглядывались, будто еще не верили в то, что случилось. Один из тех, у кого в здании находился родственник, несмотря на загар, побелел и, схватившись за сердце, присел на землю.
– Дайте… воды, – прохрипел он.
На арену снова вышел диссидент Карлос. Благодаря всеобщему шоку, он опять развил свои разглагольствования. Естественно, Карлос был потрясен не меньше остальных, но случившееся придало ему новый заряд гнева против «преступника президента».
– Я же говорил, что Уго сумасшедший. А вы не верили! Доигрался в войну! – кричал учитель. – Что, мало вам? Опомнитесь! Опомнитесь, говорю вам, пока не поздно! Этот придурок всех нас уничтожит, если его не остановить.
Теперь его слова падали на более благодатную почву. Одно дело – пустые россказни известного баламута Карлоса, а другое – чудовищное преступление.
– Да, похоже, учитель-то прав, – поскреб в затылке морщинистый крестьянин.
