Альберт Байкалов - Тень сбитого лайнера
Когда все спали, ему приходилось заниматься ремонтом бронетранспортеров, пристреливать снайперскую винтовку, помогать командиру рисовать схему опорного пункта для штаба бригады. Там так и не могли разобраться, на каком фланге занял оборону батальон «Правого сектора», прибывший для усиления. Он был собран со всей Украины из разрозненных групп боевиков, в течение нескольких дней прошел период боевого слаживания и был брошен в зону АТО.
Тарас в сердцах махнул рукой и опустил радиаторы. Говорить что-то было бесполезно и даже опасно. Бойцы устали и озлобились. Нервы у всех на пределе. Любой конфликт может закончиться плачевно. Не факт, что кто-то в горячке сразу схватится за автомат. Можно дождаться боя и случайно выстрелить в спину. Правда, батальон «Правого сектора», как и национальная гвардия, практически не участвовал в прямых боестолкновениях, но это же не будет продолжаться вечно.
С шипением где-то вверху пронеслись реактивные снаряды. Тарас определил, что бил дивизион «БМ‑21», вернее, то, что от него осталось. Накануне они попали под обстрел ополченцев, и большая часть машин была выведена из строя. Кроме этого, где-то в тылу застряли еще две. Они просто сломались.
Неожиданно на тропинке появился рослый военный с погонами майора.
Он остановился у бронетранспортера, посмотрел на Тита и спросил:
– Где твой умелец?
– Который?
– Тот, что у москалей служил.
– Зачем он тебе?
– У меня один БТР греется. – Майор ладонью прикрыл глаза от солнца, взглянул на Супруненко. – Это не он?
– Да хоть бы я! – Тарас выпрямился. – Только давай сам как-нибудь со своим металлоломом разбирайся! Мне и тут машин хватает.
Майор побагровел.
– Жить надоело?
– Не пугай. – Тарас взял ключ, лежащий на броне, и стал закручивать болты крышки трансмиссии. – Днем раньше, днем позже!.. Я смерти давно перестал бояться.
На тропинке появился солдат.
– Товарищ майор! Вас полковник вызывает!
Майор зло плюнул себе под ноги, поплелся за солдатом, неожиданно встал, обернулся и заявил:
– Ты еще пожалеешь!
– О чем? – Тарас насмешливо посмотрел на него.
– Узнаешь, – заверил майор, круто развернулся и направился прочь.
– Достали уже, – проворчал Супруненко.
– Они вчера двух солдат поймали и расстреляли, – сказал Тит. – Говорят, что дезертиры.
– Мы тоже не святые. – Тарас вконец расстроился.
Он вспомнил, как два дня назад их бронетранспортер двигался за пехотной ротой и периодически подгонял очередями из пулемета солдат-срочников, отстающих от боевой линии.
– Титов! – раздался голос командира.
Тит с Тарасом развернулись.
Гончарук высунулся в окно автобуса. В нем почти не осталось стекол, которые заменили фанерой и картоном.
– Что случилось, командир?! – нарочито громко спросил Тит.
– Выезжай на дорогу и шуруй вперед. Я следом поеду. Хлопцы сзади на машине пристроятся.
– Понял!
С того момента как Гончарук забрал из морга и передал родственникам тело брата, его словно подменили. Он практически постоянно был выпившим, молчал, о чем-то напряженно размышлял.
Тит развернулся в сторону взвода, расположившегося на отдых, сложил рупором ладони и крикнул:
– Хватит булки парить! Подъем!
Первым нехотя поднял заспанную голову Шуфрич и что-то недовольно проворчал.
– Назар! – заметив эти движения, окликнул его Тит. – Буди всех, уезжаем.
Бойцы заворочались. Кто-то сел, кто-то потянулся.
– Живее! – торопил их Климко.
Тит и Тарас уселись на броне, свесили ноги в люки.
– Ты бы на свое штатное место запрыгнул, – осторожно посоветовал Супруненко.
– Зачем? – испуганно спросил Тит и схватил шлемофон, лежавший рядом. – Мне так лучше видно.
Тарас знал, что Тит страдает клаустрофобией и в замкнутом пространстве начинает паниковать.
Ломая мелкий кустарник, бронетранспортер выкатился на шоссе и повернул в сторону города, над которым еще клубился дым.
– Ты смотри! – Тит во все глаза уставился на остов обгоревшего танка, рядом с которым лежала башня, сорванная взрывом. – Это же надо!
Тарас отвернулся.
Бронетранспортер неуклюже объехал две воронки, за которыми валялись бетонные блоки и рваные мешки с песком. Повсюду блестели стреляные гильзы, валялись обрывки бинтов, пустые консервные банки.
За блокпостом, украшенным украинским флагом, начиналась улица, образованная частными домами. Хотя то, что осталось от них, можно было назвать руинами. Ни людей, ни животных. Дым и вонь разложившейся плоти.
Тит склонился над люком водителя.
– Стой!
Тарас заметил, что при этом Тит надавил на переключатель гарнитуры, зло выругался про себя. Начальник так и не привык пользоваться радиостанцией и внутренним переговорным устройством.
«И как ты Крым собираешься у России отбирать?» – подумал он и спрыгнул на землю.
Следом встала и вся небольшая колонна. Боевики высыпали на дорогу.
– Наша левая сторона! – выкрикнул Гончарук. – Правая – гвардейцев.
Бойцы, испуганно озираясь, перетекли через дорогу и двинули к ближайшим домам.
Рядом с Тарасом шел Тит.
– Это первый город, в который я вхожу, – рыская по сторонам взглядом, сказал он. – Только, по-моему, здесь уже никого нет. Одни трупы.
– Десантура постаралась, – сказал Лелик, тащивший на плече пулемет. – Молодцы!
Сзади раздался гул. Тарас оглянулся. Бронетранспортер гвардейцев, облепленный бойцами, круто повернул к первому дому по своей стороне и встал. Парни посыпались с него на землю. В начале улицы показалась вторая машина. Это был «КамАЗ», обвешанный листами железа, мешками с песком. На крыше кабины стоял пулемет.
– Не сделали они второй БТР, – констатировал Тит. – Сейчас майор лютовать будет.
Глава 17
Сплошной кошмар
После разговора с Коломским прошло уже несколько дней, а Федор Степанович все еще находился под впечатлением от услышанного. Его не радовала та незавидная роль, которую ему отвел однокашник-миллиардер. Как ни крути, а сюжет такого спектакля мог придумать лишь человек с больным воображением.
Подполковник почти перестал спать, а в редкие минуты забытья успевал увидеть целые истории, и почему-то из будущего. Ему зачитывали приговор трибунала, накидывали на шею петлю. Чем больше проходило времени, тем ярче становились сны, похожие на бред.
«Давно понятно, что мне конец, – с тоскою глядя в окно машины, размышлял Федор Степанович. – Коломский сделает меня крайним, а сам выкрутится. Даже не так. Сначала он меня убьет. На труп можно списать все, что угодно. Он сделает заявление, будто я действовал от имени президента, чтобы подставить его. Хотя тут многое не вяжется. Не в моих полномочиях изменять маршруты полетов международных рейсов и перемещать зенитную технику из одного конца страны в другой.
Коломский тоже не имеет таких возможностей. Разве может он проводить учения средств ПВО с привлечением армейской авиации? Нет, без согласия президента или на худой конец министра обороны это невозможно.
В свою очередь, президент побоялся бы взять на себя такую ответственность, не имея поддержки или даже приказа, отданного теми персонами, которые им управляют. А кто они, эти кукловоды? Это тоже ясно. Сотрудники какого ведомства обжились в СБУ? Ведь именно их пожелание не скупиться на боеприпасы, тотально уничтожать города и села Донбасса с рвением выполняет армия.
Они надеялись вынудить Россию вступить на территорию Украины. Такой сценарий не прошел. За ним последовали запрещенные приемы ведения войны. Интенсивному обстрелу снарядами и минами, начиненными фосфором, подверглись практически все города, где, по информации СБУ, работали российские журналисты. Ставка делалась на то, что руководство России увидит такой ужас и не выдержат.
Они просчитались и здесь, поэтому пошли на открытые провокации. Были обстреляны пропускные пункты на границе. Когда на место чрезвычайного происшествия приезжали представители следственных органов России и журналисты, по ним тут же открывался прицельный огонь из стрелкового оружия. Ответом были лишь ноты по линии МИДа.
Американцы недоумевали, чем еще можно расшевелить русского медведя. Мы, сотрудники СБУ, тоже не понимали своих покровителей. Разве мало того, что России отошел Крым? Это же оккупация! И где ваши хваленые зеленые береты и авианосные группы?
За размышлениями Федор Степанович не заметил, что они уже давно едут не туда. Он встрепенулся и выглянул в окно. Мимо тянулся кирпичный забор, нижняя часть которого была закрыта разросшейся травой, а верхняя разрисована нацистскими символами и исписана лозунгами националистов.
– Ты куда меня везешь? Останови машину!
– Уже приехали, – ответил водитель и свернул на улицу, образованную частными домами.
