Михаил Рогожин - Билет в никуда
– Мадам, позвольте вам помочь, – протянув ей руку, предложил Курганов.
– У вас есть приглашение? – экзальтированно спросила она.
– Я не интересуюсь кино. Но хотел бы с вами переговорить.
– О чем? – не поняла порнодива.
– Я – русский бизнесмен, хотел бы вложить деньги в создание ваших фильмов.
– Почему? – спросила она, смотря поверх Курганова в поисках человека, способного пригласить ее на открытие.
– Потому что влюблен в вас, – не соображая, что он несет, ответил Александр.
– О, да ты милашка! Мне деньги всегда нужны. – Быстро открыла сумочку, достала визитку, бросила оценивающий взгляд на Курганова и карандашом для бровей размашисто написала телефон. – Возьми, я остановилась в «Хилтоне». Звони с одиннадцати до двенадцати, разумеется, дня. Ночами не бываю в номере.
И, увидев кого-то, устремилась снова к лестнице, забыв о Курганове. Он посмотрел на ее тонкие загорелые ноги и понял, что это – единственная женщина на свете, которую он хочет.
В зале было душновато, несмотря на то, что работали мощные кондиционеры. Церемония открытия навевала торжественную скуку, и самым большим развлечением для большинства дам являлось разглядывание нарядов. Инесса косилась на сидящего рядом Доменика. Она и не мечтала, что когда-нибудь пройдет по этой чуть ли не самой знаменитой лестнице в Европе. «Интересно, что он нашел в Галине?» – не без зависти подумала она. Для объективности отметила, что Доменик далек от идеала мужской красоты и в постели скорее всего напоминает прокисшее желе. Наверняка обожает всяческие извращения. Это ее немного успокоило.
На сцене тем временем представляли членов жюри…
Инесса проскучала до самого конца в отличие от Галины, забывшей о существовании Доменика, во все глаза разглядывавшей кинозвезд и аплодировавшей при каждом удобном случае.
Доменик, судя по всему, был чрезвычайно доволен, сидя между двумя русскими дамами. После окончания церемонии открытия устроители пригласили участников и гостей на коктейль. Там-то, в огромном зале, заставленном вдоль стен длинными столами, Покрытыми розовыми скатертями со всевозможными напитками, Инесса и встретила популярного телеведущего, приехавшего в Канны готовить сюжет. Он был сравнительно молод, но манерой держаться и говорить напоминал всезнающего уставшего мэтра. Однако к Инессе буквально прикипел. С ходу признался, что много о ней слышал. Предложил поучаствовать в передаче, от чего она наотрез отказалась. А потом стал прозрачно намекать, что ему нужны деньги для оплаты эфирного времени. Инесса делала вид, будто не понимает. С радостью послала бы его к черту, но Галина всецело завладела Домеником, а оставаться одной в таком пышном обществе Инесса не хотела. Как ни странно, но нынешняя тусовка почти ничем не отличалась от московских, разве что изысканностью обслуживания.
– В чем, в чем, а в этом мы преуспели, – сказала она кисло улыбавшемуся телевизионному мэтру.
Тот в ответ кивнул не столько головой, сколько длинными волосами и предложил выйти на воздух и заглянуть в работающий прямо на пляже пресс-клуб. Инессе эта мысль пришлась по душе, и она окликнула Галину, которая повернулась к ней с томной негой во взоре, увеличенной розовыми очками.
– Что-о?
– Мы идем в пресс-клуб на берегу моря.
– А кто это с тобой? – не преминула спросить Галина и вдруг сама узнала телеведущего. – О, какие люди! Доменик, познакомься, это наша телезвезда.
Доменик улыбнулся одними губами, потому что глаза его погрустнели окончательно.
– Вам, наверное, здесь скучно? – кокетливо поддела его Инесса.
– Да, не выношу скопления народа в тесном помещении.
– Разве здесь тесно? – удивилась Инесса.
– По-моему, да, – скромно ответил тот.
– Тогда идите с нами на море! – сказала Галина.
– Сейчас придем, – ответила за него Инесса и потащила Доменика пить шампанское.
Как только Инесса под руку с мэтром вышла из Дворца фестивалей, ее тотчас заприметил Шлоссер, возвышавшийся на целую голову над толпой зевак.
– Спокойно, ребята, только что вышла с русским телевизионщиком. Блондинка в черном платье, с тремя каратами в каждом ухе. Я иду за машиной. Буду медленно проезжать по набережной. Каждые десять минут притормаживать у спуска в пресс-клуб.
– Логично, – одобрил Веня и подтолкнул Курганова.
Расставшись со Шлоссером, они пропустили вперед эту парочку и пристроились сзади. Веня держал перед собой букет красных маков с пистолетом внутри. Благодаря этому-то букету он и миновал кордон полицейских. А Курганова не пропустили. Поскольку не говорил по-французски, просить было бесполезно. Он прошелся по набережной, спустился на пляж по другой лестнице и попал на территорию пресс-клуба сквозь дырку в соломенной циновке, служившей загородкой.
Теперь все зависело от Вени. Но он медлил. Ждал, когда телевизионщик отвалит. Курганов уже хотел вмешаться и отвлечь его, чтобы дать простор Вениамину. В этот момент появились Галина и Доменик. Немного постояли вместе, а потом отошли к стойке. Телевизионщик увидел кого-то из своих и оставил Инессу одну. И вот Веня решился. Стремительно подошел к Инессе и сунул ей букет почти в лицо так, чтобы она заметила дуло пистолета.
– Мадам, ни одного крика, иначе выстрелю, – сказал тихо, но жестко.
Инесса вздрогнула. Глаза ее округлились. Она поняла, что это дело рук Манукалова, ибо слишком хорошо знала методы чекистов и поняла, что лучше не дергаться. Черт его знает, что этому парню поручили.
– Идите со мной на набережную. – Веня обнял ее свободной рукой.
Единственное, что успела сделать Инесса, это метнуть умоляющий взгляд в сторону Галины, но та смеялась, закатив глаза. Зато ее мольбу о помощи засек Доменик. Он почти незаметно кивнул головой и повернулся спиной к поднимающейся на набережную парочке.
Остальное хорошо видел Шлоссер, которому надоело ездить вдоль набережной, и он, воспользовавшись неразберихой, бросил машину возле тротуара. Адвокат, в отличие от ребят, принял все меры предосторожности. Поменял на машине номера, наклеил седую окладистую бороду и надел на голову тюрбан. Ни дать ни взять – Рабиндранат Тагор. Благодаря своему росту он сразу заметил рядом с Галиной Доменика Порте. Но было поздно.
Только Веня ступил на лестницу, как, перемахнув через низкий каменный парапет набережной, на него прыгнул здоровенный детина, до того безучастно сидевший на этом самом парапете. Он буквально подмял под себя Вениамина. Букет вместе с пистолетом выпал из его рук. Инесса, не издав ни единого крика, молча отскочила в сторону. К барахтающемуся под накрывшей его тушей Вене уже спешило несколько охранников. И тут прозвучали выстрелы. Курганов, разразившись диким матом, стрелял над головами, приказывая всем лечь. Началась паника. Туша, обрушившаяся на Веню, замерла, что дало ему возможность вскочить на ноги. Вместе с подбежавшим Кургановым, продолжавшим палить по сторонам, они поднялись наверх и, увидя Шлоссера, бросились за ним. Через несколько минут красная «ауди», преследуемая целым полицейским кортежем, неслась по улицам Канн, стремясь вырваться из города.
Оказалось, что адвокат хорошо ориентировался и очень быстро выехал на дорогу, ведущую в горы. Там его попытались перехватить полицейские, но Шлоссер проскочил мимо них и бросил гранату. Граната взорвалась на обочине, погоня прекратилась. Еще немного проехав, он повернул по направлению «Фермы роз».
Когда приехали, Шлоссер отцепил бороду, снял тюрбан и поменял номерные знаки на машине.
– Да, ребята, – сказал он, открывая банку пива, – угораздило же вас нарваться на самого Доменика Порте…
– Кто это? – угрюмо спросил Курганов.
– Комиссар «Коза ностры» на Лазурном берегу. Самый крупный мафиози в Европе. Редкое везение. Как это вас не пришили? Видать, от спокойной жизни у них совсем притупилась хватка. А полиция? Это вам не в Германии. Тут одно удовольствие – удирать.
– У нас будут проблемы? – беззаботно спросил Веня.
– Нет. Полиция решит, что это дела Порте, и ввязываться не будет. А потом, никто же не пострадал.
– Кроме нас, – еще мрачнее заключил Курганов.
И тут, неожиданно для всех, рассмеялся Веня. Стал подпрыгивать на постели и бить себя по голове. Шлоссер и Курганов переглянулись, испугавшись, что у Вени сдали нервы. Но он вскочил на ноги и принялся танцевать среди разбросанных на полу пустых банок пива.
– Мы – богатые! Мы – очень богатые! Мы – неприлично богатые! – кричал он. Потом подскочил к Курганову и схватил его за нос.
– Ты разве не узнал? Не узнал?! Это же Инка-тростинка, а никакая не Инесса! Понял? Наша Инка! – И продолжил свой дикарский танец.
– Что ж ты ей пистолет приставил? – отказывался верить Курганов.
– Растерялся… это ведь только сейчас я окончательно понял, что на нас наехала Инка-тростинка!
Шлоссер не мог разделить внезапную радость, обуявшую сперва Вениамина, а потом и Курганова. Но, вволю нахохотавшись, они поведали ему свою историю.
