Александр Афанасьев - Пираты из ГРУ
Те, кто летел этим бортом, для себя давно выбрали.
А кто-то вспоминал свое первое свидание на севастопольской набережной. Бархатный крымский вечер, негромкая музыка, и доверчивая рука в твоей руке. Так все начиналось… и можно ли допустить, чтобы полсотни бородатой отмороженной мрази, у которой в голове одна извилина да несколько стихов из Корана, ступили на эту набережную, на эту землю? Хотя бы на миг – но ступили?
Нет, нельзя…
Разница в том, что мы научились стрелять. Стрелять в лицо, хладнокровно и умело. Мы больше не верим в то, что все люди – братья, а мусульмане – всего лишь несчастные заблудшие овцы, которым надо просто объяснить, как они заблуждаются, и направить по пути, ведущему к коммунизму. В семьдесят девятом в Афган входили отцы, сейчас – оружие в руках у детей, а скоро – его примут внуки, и хват их будет так же умел, а глаз – столь же остр и безжалостен. Тридцать с лишним лет война, и не меняется ничего. Да и нужно ли что-то менять…
– Группа, две минуты до сброса!
– Две минуты!
Офицер ВДС пошел в хвост…
– Готовность!
Каждый поднимает руку с большим пальцем – готов.
– Все штатно! Одна минута! По ревуну – отрыв!
Начинает открываться грузовой люк…
– Принято! Одна минута!
– Ни пуха!
– К черту!
Самолет начал набирать высоту, в отсеке заморгали фонари, загорелся зеленый, черная ночь ворвалась в десантный отсек. Заревел ревун, первыми пошли платформы – в открытый проем рампы вылетает вытяжной купол, платформы с лодками и грузом одна за другой исчезают в темноте. Не видно ни хрена. Слитный бег, впереди только спина товарища, да мысль – только бы на груз не напороться в темноте. Под ногами – обрыв и пять с лишним тысяч – до знакомой до боли соленой теплой воды…
Выполняешь все на автомате – стабилизироваться в воздухе, посчитать, дернуть кольцо… рывок, осмотреть… хотя что можно там увидеть – темно, как у негра в… Снять чехол с прибора ночного видения, активировать его и наконец-то осмотреться – на грузе и на парашютистах есть маяки, но они видны только в ПНВ. Главное – не столкнуться в воздухе и определить, сколько до приводнения…
Приводнение. Войти в воду, не утонуть, запутавшись в стропах, отстегнуть парашют. Сейчас у них бронежилеты с положительной плавучестью, как у американцев, они помогают. Стабилизироваться, определить, в какой точке ты находишься, и плыть к точке сбора. Снарягу не потеряв…
А вот и грузовая платформа. Совсем рядом приводнилась…
Сбор. Тихая перекличка и такой же тихий запуск моторов.
Они не потеряли никого. Сегодня – кто-то там – на их стороне.
Помимо четырех истребителей вывод спецназовцев обеспечивает и беспилотник. Средний БПЛА «Кронштадт» отслеживает паром, обеспечивает ретрансляцию для спецназовцев и передает изображение на лодки в реальном режиме времени. Взаимодействовать с БПЛА спецназовцы научились в Сирии. Если раньше идешь по земле и не знаешь, что через пятьдесят метров будет, то сейчас в группе есть что-то вроде планшета, перед тем как идти – остановился, получил картинку, определил, есть ли противник, как лучше идти. Это двадцать первый век – при такой технике хрен возможны такие засады и такие потери, как в Чечне или в Афгане, – засаду сразу видно. Но почему-то есть уверенность, что война все равно не прекратится.
Да она и так не прекращается. Эти выродки переносят войну в города…
Четыре лодки журавлиным клином идут к цели. Сквозь облака начала проглядывать луна…
– Вижу цель! Девять кабельтовых до цели.
– Принято.
– Есть движение на палубе…
Паром идет без огней. Совсем…
Лодки у цели. Паром не знает, что никогда не придет к цели, которую наметили себе те, кто его отправлял. Потому что кинжал убийцы смертельно опасен, но только если бить в спину.
– Движение на палубе! Правый борт, по центру.
Снайпер смотрит в прицел модернизированного автомата «Вихрь» – раньше у них были бесшумные варианты «АКМ» для этого. Прицел не простой, а термооптический, российского производства, который не спонсоры подарили или волонтеры привезли, а выдало государство, которое до этого его же сделало. Как это и должно быть. В нормальной армии, в нормальном государстве.
– Движение на палубе! – подтверждает и второй снайпер. – Левый борт, ближе к мостику. Вижу оружие.
– Есть оружие, подтверждаю.
– Штурмовые группы готовы.
– Снайперам, вооруженные цели уничтожить. По отсчету. Пять – четыре – три – два – один – огонь!
Два хлопка.
– Цель слева уничтожена.
– Цель справа уничтожена.
– Движение на палубе остановилось! – докладывает оператор, получающий картинку с парящего над целью беспилотника.
– Штурмовым группам готовность! Начинаем сближение!
Две лодки, перейдя только на электромоторы, сближаются с паромом. С паромом без огней…
Хлопок – и вверх взлетает титановая кошка, и точно такая же – с другой стороны. Проникновение на палубу одновременно с двух сторон зовется у спецназа «резидентская виза», здесь оно осложняется кромешной тьмой, но упрощается размерами судна. Спецназ учится заходить и на совсем маленькие яхты, в этом случае нужно, чтобы действия с каждого борта были синхронными по времени до секунды, чтобы противник по раскачке судна не понял, что кто-то заходит…
Спецназовцы поднимаются на борт, они вооружены в основном пистолетами-пулеметами «Витязь-9», короткими, легкими, бесшумными, пуля из которого не пробьет террориста насквозь, поразив заложника, и не пробьет борт судна или переборку, поразив товарища или вызвав потоп. Но бывает всякое, поэтому часть спецназовцев вооружена нештатными короткими винтовками «Вепрь-1237,6254» с магазинами-двадцатками. Они будут работать, только если группа столкнется с противником в бронежилетах или если потребуется поразить противника за переборкой.
Пираты двадцать первого века один за другим оказываются на палубе и надстройках, растекаясь по ней подобно шарикам ртути. И над всем этим – с усмешкой горит Полярная звезда, обещая кому-то сегодня удачу…
Черное море
Паром «Иссакан»
Ночь на 16 сентября 2016 года
Человек не может без цели, человек идет по пути, но не знает, где его остановка или заканчивается его путь. Это не путь мусульманина, ведь сказано в Коране: «Поистине, мой намаз, мои обряды, моя жизнь и моя смерть для Аллаха Господа Миров». И Аллах дал нам свою милость, и указал нам этот путь, и повелел бороться с теми, кто мешает дойти до цели или может повернуть нас на другие пути.
И еще большая милость: Он дал нам возможность облегчить это путь – это джихад на пути Аллаха. А еще большая милость – то, что Он дал нам возможность укоротить этот путь, и это шахада.
Из предсмертной записи террориста, совершившего истишхад (самоподрыв)
Говорят, что все, что происходит в этом мире – и хорошего, и плохого, – от Аллаха Всевышнего. Но в таком случае разве не волей Аллаха является то, что давно уже выжжен рассадник нечисти в Грозном, и там, где были руины, сейчас высятся небоскребы, а люди живут достойно, при этом не отказываясь от своей веры и совершая все необходимые ибадаты. Говорят, что один из пришлых боевиков раскаялся в СИЗО – он приехал, думая, что необходимо вести джихад, потому что мусульман угнетают, но в первый же день его подняли рано утром охранники, сказав, что время совершить намаз. Тогда он понял, что делал не джихад, а совершил преступление…
И разве волей Аллаха может считаться, когда бандиты нападают на мирный город и расстреливают людей на улице? Неужели точно так же вели себя ансары Пророка? А ведь Пророк предупреждал, что его ансары – из достойнейших.
Впрочем, это все лирика. Каждый из нас выбирает, как ему жить. И только смерть за нас выбирают другие…
В рубке дежурили Али и Абу Зубейда, последний, как и было принято у мусульман, после рождения первого ребенка больше не назывался по имени – теперь он был Абу Зубейда, отец Зубейды. Он был религиозным фанатиком из Александрии, бывшим футбольным болельщиком – тиффози, и участвовал в печально знаменитой драке после футбольного матча – в нем было убито больше ста человек и несколько десятков потом были приговорены к смерти египетским судом. Своего смертного приговора он не стал ждать и сбежал в Сирию, там присоединился к Ан-Нусре, потом перешел в Исламское государство.
Абу Зубейда, до того как стать джихадистом, подрабатывал на курорте аниматором и потому не мог молчать. С тех пор как они вышли в море, он постоянно разговаривал с обитателями рубки, усугубляя и без того нервозную обстановку. Али хотел прочитать несколько молитв, но постоянно сбивался из-за того, что Абу Зубейда говорил. Это бесило Али, и он уже хотел высказать брату все, что думает о его болтливости, но сдерживался.
Капитан был человеком пожилым и опытным, он зарабатывал достаточно, чтобы кормить свою семью, уже женил старшего сына на достойной девушке и ждал внуков. Но все это разбилось, как тарелка с узором, рассыпалось, как карточный домик, когда в рубку ворвались террористы и направили на него автомат.
