Михаил Нестеров - Месть и закон
– Не развози, Василий Дмитриевич.
– Я уже подошел к главному. При осмотре тела Светы Михайловой я обратил внимание на то, что второй узел на удавке слегка ослаблен. Я сделал вывод, что кто-то пытался развязать удавку. Кто – если в квартире, кроме Михайлова, его соседа и Ильи Ширяева, до приезда бригады «Скорой помощи» и опергруппы никого не было?
– Ты хочешь сказать, что Ширяев пытался снять удавку с шеи пострадавшей?
– Именно, – подтвердил Маргелов. – Но не смог сделать этого до конца по нескольким причинам. Во-первых, со слов Валентины Ширяевой, у Ильи были неповоротливые пальцы, практически он не мог справиться даже со шнурками на обуви, поэтому носил ботинки на «молнии». Концы удавки возле шеи потерпевшей залапаны. Во-вторых – это только предположение, он находился в шоке от увиденного и, как мне кажется, от сильного удара. Я не имею в виду увечья, которые нанес ему Михайлов. Лично я представляю себе следующую картину. Группа лиц, предположительно два человека, напоив слесаря в мастерской, дождалась, когда Ширяев и девочка поднимутся на второй этаж и откроют дверь в квартиру Ширяевых, последовала за ними. На пороге квартиры или же непосредственно внутри Илье нанесли сильный удар, отключая его, и расправились с девочкой.
Прокурор качал головой, но не перебивал следователя. Его не совсем устраивала версия, по которой Илья Ширяев проходил как убийца, но и других версий, опровергающих эту, не было. Вернее, версий-то можно было выдвинуть несколько, но все они были бездоказательны, отсутствовали улики на месте преступления, кроме указывающих на больного паренька как на убийцу.
К делу уже были приложены мнения экспертов в области психологии, в частности специалиста, который глубоко изучал болезнь Дауна. Показания последнего были лояльны по отношению к Илье Ширяеву: он ничего не отрицал, но и не опровергал.
– Смотрите, что получается, – продолжал Маргелов, отталкиваясь от разговора с Валентиной Ширяевой. – Никто из соседей не слышал криков девочки – следствие сделало вывод, что вначале Ширяев придушил свою жертву, затянув на шее удавку, затем изуродовал ее тело и уже потом окончательно задушил. Вроде бы все сходится, его лицо исцарапано руками девочки, на его руках и одежде кровь жертвы, отпечатки пальцев на рукоятке ножа тоже его и так далее. Но могло произойти следующее...
Волков слушал следователя и все больше мрачнел. Что ж, по всему выходило, что действия недееспособного Ильи Ширяева были точно продуманы.
Как в жизни быть не могло. Но куда девать показания соседей, которые не раз слышали и видели, как по просьбе матери он натирал овощи, причем исполнял ее просьбы с видимым удовольствием. Буквально накануне десятки жильцов дома видели, как Илья пытался прыгать через скакалку, у него ничего не получалось, его подбадривали дети, соседи. Он – не такой, как все, он не умеет того, что хорошо получается у других, что немаловажно – у той же Светы Михайловой. Могла у него появиться зависть, а затем и ненависть к девочке? Психологи считают – да, могла; также мог созреть в голове больного и план некоей отместки. Мнение специалиста по болезни Дауна, как и предыдущие, неопределенное.
Казалось, чего еще надо? Только острое зрение, чуткие органы слуха и изощренный ум, чтобы заприметить все эти мелочи, сделать соответствующие выводы и разработать план. Такими людьми могли быть те, кому судья Ширяева перешла дорогу. И ей отомстили крайне жестоким, изуверским способом, не касаясь ее и почти не трогая сына. Беда только в том, что доказать наличие преступных действий практически невозможно.
Солнечный свет к этому времени залил всю поверхность стола и снова подобрался к прокурору. Волков встал и, задернув шторы, вернулся на место.
– Ладно, думай, – разрешил прокурор, – даю неделю, не больше.
21
Ширяева увидела следователя, вылезающего из своей старенькой «Волги», и тоже продемонстрировала умение хлопать дверцей личной машины.
Поздоровавшись, Маргелов кивнул на живописную фигуру Грача. Тот курил, свесив руку из окна «восьмерки», запаркованной напротив прокуратуры.
– Кто это?
– Нашла вот очевидца преступления, – простодушно ответила Валентина.
– А он точно свидетель? – с сомнением в голосе осведомился Василий, поправляя сбившийся набок галстук и поводя жилистой шеей. – Мне кажется...
Ширяева не дала ему закончить:
– Нет, он не свидетель. Он предпочитает другое слово. Я же сказала, он очевидец. Для него это разные вещи.
– Понятно. Мне сразу его допросить или пусть докурит? Время есть, «старик» подарил нам (Маргелов выделил последнее слово) еще неделю. – Он кивнул на парадное прокуратуры и пошел впереди Валентины.
Распахнув в кабинете окно, следователь занял рабочее место и вопросительно посмотрел на женщину.
– "Пробей-ка" номерок машины, – Ширяева положила на стол клочок бумаги, – и дай мне на хозяина полное досье. Рубль за сто – парень по коренные зубу в криминале. Хочу узнать, в какую группировку он входит, кто глава.
– Сколько людей замочили, – в тон надоедливой посетительнице продолжил Маргелов.
– Минимум двух – для меня этого достаточно.
– Н-да... – вздохнул следователь. – И все-таки, кто тот парень?
– Сосед. Он и опознал хозяина машины, чей номер, судя по твоей физиономии, вызывает у тебя отвращение. Он с приятелем неделю торчал в моем дворе, составлял план, сволочь, потом передал эстафету товарищам. Они-то и убили девочку. Не тяни время, Василь, звони прямо сейчас. Мне не терпится узнать имя его хозяина.
Следователь неохотно потянулся к трубке, покрутил диск. Через пятнадцать минут прозвучал ответный звонок, и Маргелов набросал на листке несколько слов. После чего незряче уставился на Ширяеву Она взяла из его рук бумагу и прочла: "Иван Андреевич Мигунов, 1965 года рождения. Проживает по адресу: улица Нахимова 119, квартира 24. Имеет машину «Митцубиси Галант» красного цвета и девяносто девятую модель «Жигулей».
Судя по возрасту, он. Хотя не факт – истинный владелец мог ездить по доверенности.
– Не беспокойся, – невесело развеял сомнения посетительницы следователь. – По оперативным данным, Мигунов Иван Андреевич активный член преступной группировки «Киевская». Ты просила узнать имя хозяина. Мне назвать его?
Побледневшая женщина покачала головой. Она знала имя этого человека.
22
Около месяца назад полковник Устюгов дожидался Станислава Сергеевича Курлычкина возле ворот СИЗО. Устюгов был начальником следственного изолятора, Курлычкин – лидером организованной преступной группировки «Киевская». Так она называлась не потому, что была из столицы родины сала, а по названию улицы, куда уходили корни группировки.
На улице Киевской расположен автоцентр. В свое время «киевляне» взяли его под контроль. Правда, перед этим им пришлось пострелять, отвоевывая лакомый кусок у пришлых чеченцев, которые группой всего из семи человек взяли под «крышу» автоцентр, продававший «Жигули» как оптом, так и в розницу.
Огромная автостоянка напротив автоцентра получила соответствующее название – «Крещатик».
Чеченцы сдались на удивление быстро и уехали из города, оставив на месте перестрелки труп своего лидера и его помощника – обрусевшего Саши Каваева.
Случилось это в 1992 году. Со стороны кавказцев позже были попытки снова прибрать к рукам русско-украинскую вотчину, однако «киевляне» к тому времени расширили свою деятельность, взяв под контроль добрую четверть госпредприятий области. В дальнейшем они собирались зарегистрироваться как общественно-политическая организация. Около десятка бывших работников УФСБ, возраст которых колебался от сорока пяти до пятидесяти лет, выйдя на заслуженный отдых, сейчас трудились у «киевлян» в аналитическом отделе.
Заметно нервничающий Курлычкин подъехал на «Шевроле». Ему было сорок два года, и лишь год (что для лидера преступной группировки, по крайней мере, несерьезно) он провел под следствием. Но это мало его волновало. Станислав Сергеевич нервничал по другому поводу. Недавно младшего Курлычкина арестовали за изнасилование несовершеннолетней.
Отец сделал все возможное, чтобы сына отпустили под подписку о невыезде и крупный залог: подключил к делу аналитический отдел с прежними связями его работников, использовал свои, угостившись крепким чаем в кабинете главы местной администрации.
Так пришлось действовать потому, что разговор с родителями девочки результатов не дал: ни деньги, ни угрозы на них не подействовали. А сама встреча привела лишь к тому, что жертва насилия и ее родители отбыли в неизвестном направлении. До сих пор люди из бригады Курлычкина вели их поиск, проверяя близких и дальних родственников.
Решать, где находиться младшему Курлычкину до суда – на свободе под подпиской или в СИЗО, – должна была судья Ширяева. Именно она рассматривала жалобу адвоката на незаконное применение органом расследования заключения под стражу в качестве меры пресечения.
