Евгений Сухов - Кровник смотрящего
— Сейчас в магазин зайдет Вадим Шевцов. Попробует уговорить грабителей сдаться…
— Не уверен, что ему это удастся, — усомнился Чертанов.
— И все-таки им нужно предоставить шанс. Если кто-то из заложников мертв, будем брать штурмом. Он не остановится на одном трупе. Будь готов!
— Понял, — ответил Чертанов, плотно прижав щеку к прикладу.
В соседнем здании на пятом этаже расположилось еще двое снайперов, вооруженных крупнокалиберными винтовками. Едва прозвучит команда, как бронебойная пуля в мелкие осколки разнесет зеркальное стекло, а когда пространство будет открыто, тогда в работу вступят остальные стрелки.
От группы мужчин в милицейской форме отделился один в элегантном темно-сером костюме. Чертанов навел на Шевцова оптический прицел и попытался рассмотреть его лицо, надеясь отыскать в нем хотя бы малейшие признаки нервозности или беспокойства. Однако, как он ни всматривался, не отыскал ровным счетом ничего. Не дрогнул ни один лицевой нерв.
Дверь слегка приоткрылась. Человека, находящегося внутри помещения, невозможно было рассмотреть, был виден только ствол пистолета, направленный точно в грудь Вадиму. В какое-то мгновение Чертанов едва не поддался соблазну пальнуть в рукоять. Усилием воли он слегка отвел оптический прицел в сторону. Это армейский снайпер чаще всего работает в одиночку и волен самостоятельно принимать решения, а сейчас Чертанов всего лишь составная часть большой группы и обязан действовать по команде командира.
Присутствовал еще один сдерживающий фактор — не исключено, что в другой руке преступник сжимал еще один ствол, но уже направленный в голову заложника.
Шевцов что-то сказал невидимому собеседнику. После чего откинул полы пиджака, повернулся, видно демонстрируя, что явился без оружия. Дверь приоткрылась чуть шире, и он все тем же уверенным шагом перешагнул порог магазина.
— Внимание! — услышал Михаил голос начальника группы. — Готовность номер один… Если Шевцов не выйдет через семь минут, то в действие вступает план номер два.
— Готов, — отозвался Чертанов и посмотрел по сторонам.
Квартал был оцеплен. На перекрестке стояли два автобуса, а за ними в нервном ожидании выстаивал СОБР в защитной экипировке. Внимание привлек один боец, отойдя в сторонку, он незаметно вытащил из-за ворота крохотный крестик и поцеловал его. То, что невозможно увидеть на расстоянии вытянутой руки, легко рассмотреть в оптический прицел на расстоянии в несколько сот метров. А из-за фургонов, проявляя любопытство, выглядывали три человека.
Михаил посмотрел на часы, до контрольного времени оставалось две минуты. И тотчас раздался голос начальника группы.
— Шевцов не вышел… Готовность номер один. Через две минуты, после того как будет разбита витрина, вперед пойдет группа захвата.
Чертанов посмотрел на собровцев. Выстроившись в боевой порядок, они терпеливо ожидали команды. Примерно одного роста, в одинаковой амуниции, парни напоминали однояйцевых близнецов. Отыскав среди них парня с крестом, Михаил невольно улыбнулся. Тот, оттеснив товарищей, стоял в первой шеренге. Через опущенное забрало страха не рассмотреть, но по тому, как он дважды переступил с ноги на ногу, было заметно, что парень нервничает не на шутку.
Дверь магазина неожиданно широко распахнулась, и на тротуар вышел Шевцов. Не глядя по сторонам, он уверенно направился в сторону микроавтобуса. Юркнул в салон, и тотчас вжикнула, закрываясь, дверь.
— Штурма не будет, — почти торжественно оповестил начальник группы. — Преступник выйдет через пять минут.
Хм, что же ему помешало выйти сразу? А может, он решил сказать заложникам последнее «прости»? Ладно, подождем.
Дверь магазина распахнулась ровно через пять минут, и из нее, неловко шагая, вышло два человека. Первый шел немного впереди, это заложник. А вот второй, в черной маске и камуфляже, — грабитель.
— Первый, ты меня слышишь? — раздался в наушниках голос начальника группы.
— Слышу, — Чертанов навел винтовку на цель.
Что-то было не так, но что именно, Михаил не мог понять. Думай! На заложнике был темно-синий костюм в светлую полоску. Вещь дорогая и нарядная. Но пиджак сидел на нем как-то уж очень нескладно. И сам он, согнувшись едва ли не пополам, представлял унылое зрелище. Михаилу очень хотелось увидеть лицо заложника, прочитать в его глазах животный ужас, но тот, низко склонив голову, ничего не различал, кроме носков ботинок.
Грабитель и заложник крохотными шажками двигались в сторону микроавтобуса, за которым, сгрудившись в плотную толпу, стояли зеваки. Преступник, выглядывая на полкорпуса из-за заложника, представлял собой на удивление легкую мишень, выставив на обозрение снайпера с десяток уязвимых точек. Выбирай любую! Что-то здесь было не так. Очень смущала простота выстрела. Вот преступник что-то закричал, слегка размахивая пистолетом. Наверное, грозил, что убьет заложника.
— Первый, ты его видишь?
— Да, — отозвался Чертанов.
— Сними его! — приказал начальник группы.
Чертанов навел прицел на голову преступника. За то время, пока он находился в объективе, он мог устранить его не однажды, но какое-то внутреннее противоречие мешало Михаилу нажать на курок.
А может, перед ним отчаянный самоубийца, который хочет подойти как можно ближе к ограждению, чтобы потом взорвать оцепление оборонительной гранатой?
— Может, его ранить? — засомневался Чертанов.
— Его нужно убрать! — прозвучал категорический ответ с заметной ноткой раздражения. — В противном случае он может застрелить заложника.
— Хорошо. — Михаил понимал, что решение уже принято, что он всего лишь инструмент чужой воли.
Чертанов навел прицел на нижнюю часть черепа и легонько надавил на курок. Вот он, момент истины! Следует преодолеть совсем крохотное сопротивление, и винтовка изрыгнет из ствола рассерженную пулю.
— Чего ты медлишь? Давай! — почти крикнул руководитель группы.
В этот самый момент заложник слегка распрямился, и на какое-то мгновение Михаилу удалось рассмотреть его глаза, в которых было все, кроме страха.
Фаланга указательного пальца уверенно легла на спусковой крючок. Крохотный ударник благословил пулю. Легкий удар в плечо, и свинец получил свободу. Пуля вошла в головной мозг преступника, расплавив его. Вылетев через мозжечок, деформированный свинец потерял значительную часть скорости и ударился в угол здания, выбив кусок облицовочного кирпича.
Михаил не раз наблюдал за тем, как падает человек, сраженный в голову. Часто он становится мертвым еще до того, как коснется земли. Осколки пули и раздробленные кости черепа безжалостно разрывают мозговую ткань, перемешивая ее. Периферическая нервная система мгновенно приходит в негодность, и тело становится парализованным еще до того, как коснется земли.
В этот раз Михаилу показалось, что падение тела было невероятно долгим. А ведь оно длилось какие-то мгновения. Просто голову бандита тряхнуло, а колени, не выдерживая тяжести, подломились. Он упал точнехонько на простреленный затылок.
— Молодец, — сдержанно прозвучал голос подполковника Федосеева. — Отстрелялся, как в тире!
Михаила не оставляло гнетущее ощущение. Вот только откуда оно взялось, если все проделано как полагается? Прежде подобного состояния он за собой не наблюдал. Может, это первый звонок и пришло время менять профессию?
— Это было несложно, — скупо отозвался Чертанов.
— Все, операция закончена! Спускайся вниз.
— Хорошо.
Мощная оптика многократно увеличила заложника. Его пиджак был безнадежно испорчен — на плечах и воротнике багровели капли крови. Испачканы были даже волосы. На какое-то мгновение заложник приподнял голову, и Чертанов увидел его злую усмешку. Следовало ожидать все, что угодно: страх, оцепенение, даже истерику. Но подобное выражение совершенно не укладывалось в ситуацию. Заложник медленно, не поднимая головы, направился к фургону.
— Ну, подними же голову! Ну, подними, — шептал Чертанов.
Через мощный оптический прицел Михаил видел его опущенные плечи, низко склоненную голову, руки, безвольно болтающиеся вдоль тела. Еще через секунду заложника окружила группа спецназа, и он, спрятавшись за широкими спинами парней, стал недоступен для наблюдения. Группа захвата из пяти человек, готовая ко всяким неожиданностям, ворвалась в магазин, громко хлопнув дверью.
С минуту к убитому никто не подходил. Он лежал, разбросав руки. Камуфляж его был залит кровью. Трудно было поверить, что какую-то минуту назад он представлял реальную угрозу. Живым не было до него дела. Стопроцентный мертвяк, и ничего более. Годится разве что для опознания.
Кто-то из собровцев подошел к убитому и приподнял шапочку-маску за краешек, чтобы рассмотреть лицо. Обыкновенное любопытство, и ничего более. Как солдат, Чертанов знал, что всегда интересно посмотреть в мертвые глаза врага. При этом отчетливо представляешь, что он уже никогда тебе не навредит.
