Танковое жало - Александр Александрович Тамоников
– Вы сами сказали, что этот цыганский ублюдок может наслать на меня смерть, если я его убью! Я не буду тратить на него пулю! – взвился Шлессер.
– Он уже издох и проклял вас! – Петер плечом оттолкнул навязчивого унтера. Он со всей силы в порыве отвращения дернул калитку, отчего не удержался на ногах и грохнулся на спину с высоты своего немаленького роста. Впившийся как клещ в край формы Шлессер шлепнулся на карачки рядом.
Вдруг что-то огромное и темное пронеслось над их головами и грохнуло копытами на той стороне невысокой ограды. Это был Вагнер, к холке которого прижался окровавленный цыганенок. Мальчишка пронзительно свистнул, шлепнул грязной ладошкой между ушей, отчего конь уже за оградой взвился в свечку, громко всхрапнул и стрелой рванул по поселковой улице в направлении полоски леса на горизонте.
Миг – и конь с наездником превратились в черный силуэт в облаке пыли. Только мальчишеский пронзительный вскрик будто повис в воздухе:
– Мэрэс ту, фашист!!! Мэрэс ту![2]
Глава 1
Полсотни закутанных в грязную, оборванную одежду людей разбрелись по улицам. Они стучались в наглухо запертые двери, закрытые ставни и не получали ответа. Лишь в одном доме распахнулась дверь и показался древний старик с топором наперевес:
– А ну хватит разбойничать! Брать у нас нечего, сами голодаем который год. Уходите!
– Стой, отец, стой! – Из толпы мужчин, одетых в грязные обноски, заросших щетиной, выступил высокий, статный, но очень худой брюнет. Он протянул красную корочку документа к прищуренным старческим глазам. – Капитан РККА Шубин. Вот, посмотрите, есть документ, это офицерская книжка.
Старик досадливо отмахнулся, он давно уже видел весь мир как смутные пятна из света и тени.
– Чего ты мне под нос свою филькину грамоту суешь! Бумажка твоя не указ, сказал же – уходите. Брать у нас нечего.
– Да послушай, отец. – Голос у мужчины был мягким, несмотря на пугающий вид лесного разбойника – густая черная щетина, безразмерный тулуп в заплатах, застиранные до белесых разводов галифе и прохудившиеся сапоги. – Еды нам не надо, не собирались мы вас обирать. Знаем, что немцы все до последней крохи забрали. Туго вам при фашистах пришлось. Мы к вам с миром, отец, поверь. Свои мы. – Он указал на молчащих в стороне товарищей. – Со мной ребята местные, они из Севастопольского района. Партизанский отряд, сейчас добираемся своим ходом от передовой к штабу на освобожденной территории. Ребята идут, чтобы добровольно записаться в армию, вместе со своими немца гнать с нашей земли.
Старик вслушивался в слова, не доверяя своим слабым глазам, но рука с топором уже опустилась вниз.
Капитан Шубин объяснил ему спокойно, что они ищут в деревне.
– Нам бы место для ночлега. Третьи сутки в дороге, совсем измотались. Хоть сарай какой, чтобы не на улице, не на земле голой. Больные есть, им никак нельзя прямо на земле спать. В избу не просимся, уж больно грязные, в дороге помыться не случилось. Через лес пробирались, форму только в штабе получим, когда на место прибудем, а пока вот выглядим как бродяги. От холода спасались, не до нарядов. Может, есть у вас где какой сарай заброшенный, чтобы хоть на соломе нам больных уложить на ночь?
Хозяин домишки повел белой бородой.
– А сколько вас народу-то, командир? – Он различал лишь большое серое пятно из людей рядом со своей оградой.
– С полсотни, – тяжело вздохнул Глеб Шубин. Командир партизанского добровольческого отряда был и сам измотан многодневным пешим марш-броском без еды и теплого ночлега. – Да ты скажи, может, развалины есть или дом заброшенный, мы там устроимся. Нам бы на ночь только заболевших уложить, а то не дойдут они до штаба на своих ногах.
Успокоившийся старик уже спускался с трудом по шатким ступеням вниз.
– Ох, куда же вас… Так, в баню с пяток уместится. – Он ткнул скрюченными пальцами на крышу своего дома. – На сеновале вот еще место есть. В доме на полатях сам я сплю, на лавке еще, да на полу вповалку можете разместиться. Сарая нет у меня, на дрова давно разобрали фашисты.
Старец, который перестал подозревать, что перед ним проходимцы, стал гостеприимным.
– С колодцу воды наносите, ребятки, хоть кипятка похлебаете. Пожевать-то нечего совсем. Сам сижу третьи сутки с пустым брюхом, – посетовал хозяин дома. – Дров тоже нема, давно сил нет в руках, чтобы рубить. И не знаю, чем вам помочь-то, ребяты.
Глеб Шубин с радостью предложил:
– Так давайте мы вам по хозяйству поможем за ночлег. Дров нарубим, воды натаскаем впрок. Вы только скажите, где ведро у вас. Лес в какой стороне, мы знаем, оттуда и пришли. Раз вы нас приютили, то без помощи не оставим. Ну, отец, где ведро? Сейчас все сделаем! Товарищи, все за дело!
Хозяин домишки засуетился, показывая свое нехитрое хозяйство, и работа закипела. Часть отряда отправилась в лес за дровами, остальные таскали из колодца воду и наполняли ею все емкости, которые нашли. Уже через два часа закурился дымок в давно не топленной печке, а в баньке партизаны нагнали сильнейший жар, так, что уже на входе занимался дух.
Командир строго предупредил:
– Смотрите, аккуратно, не спалите старику баню. Моемся по очереди, оставьте теплой воды хозяину. Поможем ему и постираться, и помыться тоже.
Раздетые догола мужчины азартно прогревали свое тряпье на раскаленной каменке.
– Товарищ капитан, осторожно мы. Страсть как помыться охота, ведь неделю уже одежки не снимали. К коже вместе с грязью приросла. Вы бы тоже ополоснулись, воды хоть залейся. На всех хватит, ребята еще натаскают.
– А давай! – согласился капитан Шубин.
До чего же приятно Глебу было скинуть все вплоть до исподнего, а потом отмываться, тереться скрученной в комок выстиранной портянкой, пока не заскрипит кожа. Он выливал на себя ушат за ушатом теплой воды, фыркал и постанывал от приятных ощущений.
Следом за командиром потянулись по очереди в крошечную баню другие члены партизанского отряда. Тут же сушили на горячих камнях печи влажную одежду. Натягивали ее и выскакивали наружу, уступая место следующим. Люди были измучены голодом, ноги стерты до язв от многодневного похода, кожа зудела от расплодившихся вшей и воспаленных мозолей. Да только все сейчас это было не важно, их изнутри разрывала невероятная радость – живы, выжили в немецкой осаде, выбрались на освобожденную территорию и почти уже добрались до тыловой территории, где расположен штаб округа. Там они смогут присоединиться к действующим частям РККА, стать частью мощной силы, что гнала войска вермахта с оккупированного юга советской земли.
Помывка продолжалась до наступления темноты, потом так же долго
