Клубок со змеями - Павел Сергеевич Марков
Набрав воздуха в легкие, я заставил сердце биться медленнее, а затем перевел взгляд на Сему:
— Как и когда ты об этом узнал?
— Я… я шел на базарную площадь, чтобы выяснить — кто и сколько может мне заплатить за Анум, — при упоминании жены он слегка покраснел. — Направляясь к Западным воротам, я увидел небольшую толпу возле дома корзинщика. Ну… то есть… возле того, что от него осталось. Крыша полностью обвалилась и… — здесь Сему на секунду запнулся, переводя дыхание, — в общем, люди кричали, мол, что произошло? как это случилось? зовите стражу! Я решил не терять время и предупредить тебя.
Нечто промелькнуло в голове, когда я выслушивал этот короткий монолог друга. Некое воспоминание, которое казалось крайне важным. Однако мой взбудораженный разум не позволил памяти уловить его за хвост. Оно промелькнуло и исчезло так же быстро, как полевка в высокой траве.
Отвлекшись на собственные мысли, я не сразу сообразил, что Сему обращается ко мне:
— …будет?
— Прости, что ты сказал? — переспросил я.
— Ты ведь знаешь, что с тобой будет, да?
— О чем ты? — прохрипел я, хотя прекрасно понимал, куда он клонит.
«Если строитель возвел для человека дом, оказавшийся настолько непрочным, что он развалился и стал причиной смерти его владельца, то наказание такому строителю — смерть».
Так звучит один из тех законов, что оставил нам Великий царь Хаммурапи[3]. Да хранят боги его душу.
— Ты построил для него эту хижину, а на следующую ночь она развалилась, будто над ней буря пролетела.
— Это не моя вина, — твердо ответил я.
«Я верю в это. Или я просто хочу в это верить?».
Сему сочувственно посмотрел на меня:
— Понимаю. Но, ты же, не можешь за всем уследить…
— Никаких «но»! Я все сделал, как надо! Крыша не могла обвалиться. Просто не могла! Да и вообще, что ты говоришь? Я не уследил?!
Сему глядел на меня взором царского писца, от которого утаили часть налога.
— Не смотри на меня так! Это не я!
— Конечно, не ты, — быстро поддакнул он, хотя весь его вид говорил об обратном.
Я выпрямился и, больше не обращая на него внимания, вернулся в хижину. Подождав, пока глаза привыкнут к сумраку, отыскал кожаные сандалии. Они валялись в пыльном углу рядом с инструментами. Спешно натянул их на ноги.
«Надеть рубашку? Да нет, не стоит. Я быстро улажу это недоразумение».
Стараясь выбросить дурные мысли из головы, я вернулся к Сему.
— Пошли, — буркнул я, закрывая дверь.
Он тупо уставился на меня:
— Куда?
— К дому корзинщика, куда же еще?
— То есть… ты не собираешься бежать?
— Бежит, значит, виновен, — изрек я. — Забыл эту народную мудрость?
Сему не ответил. Только вздохнул и поплелся следом.
Взбивая на дороге клубки пыли, я направился к дому корзинщика, внешне сохраняя спокойствие, однако внутри сжимаясь от страха. И огромная стена Вавилона вдали уже не поражала воображение тем ранним утром.
[1] Вавилонское песнопение. Перевод Н.И. Лисовой.
[2] Мардук — верховное божество пантеона Вавилонии, верховный бог в Древней Месопотамии, бог-покровитель города Вавилона.
[3] Хаммурапи — вавилонский царь, правивший царством примерно за 150 лет до описываемых событий. Именно ему принадлежит известный свод законов Старовавилонского периода.
2
К дому Бел-Адада вела грунтовая дорога, по обочинам которой стояли одинаковые хижины из глины с соломенными крышами. Их беспорядочные ряды углублялись на восток и доходили до самой стены. По западную же сторону проходил всего один ряд, а сразу за ним начиналась степь, плавно переходящая в пустыню на горизонте. Именно в ней, как в детстве рассказывал мне отец, живет Пазузу — могучий крылатый демон с головой собаки, жалом скорпиона и змеей вместо мужского детородного органа. Никто не решался заходить в пустыню, кроме опытных караванщиков с внушительной охраной. Остальные, кто вдруг отчаивался на такой нелепый шаг, становились легкой добычей Пазузу и армии его мелких приспешников. В лучшем случае — человек возвращался из песков, полностью утратив контроль над собственным разумом, до конца жизни оставаясь безумцем, бредящим об ордах демонов и их крылатом повелителе. В худшем — пропадал в пустыне навсегда. Я никогда не видел Пазузу собственными глазами, но неоднократно слышал из уст очевидцев о злодеяниях этого коварного существа. Старожилы говорят, что суховей, дующий с запада и засоряющий оросительные каналы, тоже является делом рук Пазузу. Несмотря на то, что мне сейчас грозили реальные неприятности, одного мимолетного взгляда на пустыню оказалось достаточно, чтобы тело передернула дрожь.
Постаравшись больше не смотреть туда, я двинулся дальше под звуки охающего позади Сему.
По утрам на этой улочке всегда было тихо, в отличие от южного пригорода, где люди уже на заре выходили в поле и работали на каналах. Здесь же, как и всегда, спокойствие нарушали лишь отдаленный лай собак, периодические страстные стоны любовников, решивших подзарядить себя энергией и хорошим настроением перед рабочим днем, да молот кузнеца Урхамму, чья мастерская уже показалась за поворотом. Монотонное бряцание металла о металл прерывалось тихим шипением, как у готовой к броску змеи, чтобы вновь зазвучать через какое-то время. Из трубы кузницы валил черный дым.
Мы как раз поравнялись со входом в мастерскую, когда в проходе показался ее хозяин. Лоснящийся пот, стекающий струйками по потемневшему от копоти лицу, только придавал красоты его мощным, со вздувшимися венами, рукам, в которых он держал медную мотыгу. Рубаха без рукавов, как и набедренная повязка, потемнели от долгого соседства с огнем и сажей.
Бросив мимолетный и равнодушный взгляд на меня, кузнец остановил свой взор на Сему, плетущегося позади. В его глазах сразу промелькнул нехороший огонек, который потух так же быстро, как стынет расплавленный металл в холодной воде. Сему резко замолчал
