Корейский излом. В крутом пике - Александр Александрович Тамоников
Летчик-истребитель, командир эскадрильи, капитан Павел Колесников хмыкнул. Ему нравился этот офицер с его прямолинейным, бесхитростным характером и грубоватым юмором. Он вспомнил, как познакомился с ним в начале маршрута.
«Виленин, Алексей», – представился капитан.
«В.И. Ленин, вождь мирового пролетариата», – прокомментировал Колесников, побуквенно расшифровав фамилию.
«Приметливый ты. Другой бы не сразу догадался. – Виленин криво усмехнулся. – Это мне в детдоме фамилию присвоили. Меня туда еще неразумным сосунком определили. Хотели еще Марленом назвать, но я настоящее имя свое знал, что родители дали, которых я не помню».
«Нет имени, которое нельзя прославить», – патетично заявил Валера.
«Особенно посмертно», – добавил Колесников.
«В этой жизни помереть нетрудно.
Сделать жизнь действительно трудней», – процитировал Маяковского Валера и шмыгнул своим аристократическим носом.
«Да ладно тебе образованность показывать! Пилоту главное – рулить и приземляться ровно столько же раз, сколько взлетел, а не философствовать. Лучше подумай, где выпивку достать, – проговорил Виленин. – И вот… – Он протянул лейтенанту носовой платок. – Высморкайся».
Вскоре достали выпивку – Валера сбегал в станционный буфет. А потом ехали и болтали под водочку.
– На курорт едем, – мечтательно выговорил лейтенант Вася Мишин, самый молодой из офицеров, и зажмурил глаза от умозрительного удовольствия. – Море, джунгли, лежишь под солнцем и млеешь.
– Ну да, ну да… – Виленин усмехнулся. – Там не джунгли, а южная тайга с тиграми и медведями. А ты думал, что теплый прибой, пляжные зонтики, китаянки в тугих купальниках… Размечтался! Загонят тебя в глухомань, где до моря только самолетом долететь можно, да только приземлиться негде. Разве что катапультироваться прямо в море.
Поезд замедлил ход. Впереди показалась железнодорожная станция.
– Мишин, твоя очередь за выпивкой бежать. Там, на перроне, тетки картошкой вареной и солеными огурцами торгуют, а из-под полы самогонкой – дешевле обойдется, да и пойло у них качественное, без обмана. Скинемся, товарищи офицеры.
На стол полетели купюры. Мишин сгреб деньги и направился к выходу из купе.
– Возьми наволочку, чтоб не светиться, – крикнул ему вслед Виленин.
– И смотри там, не заблудись, – добавил Валера.
– Не заблудится, – буркнул Виленин.
– Как знать, – сказал Валера. – Вот у нас случай был… Он на пару секунд задумался. – Недалеко от нашей части, что в Подмосковье, есть животноводческое хозяйство, да не простое, а ветеринарное. Там же располагается исследовательская лаборатория по изучению болезней животных – ящура и прочих. Был у меня там приятель, а может, и сейчас есть, Кеша, кандидат наук, рубаха-парень. Он нас спиртом снабжал – у них там полно этого добра для научных опытов. На этой почве и сдружились. Кеша числился крупным специалистом именно по коровьему ящуру.
Ну так вот… Послали его в командировку, в Казань – что-то там с коровами местными случилось. Когда он рассказал о своей поездке, мы чуть со смеху не померли. Нарочно не придумаешь. Добрался Кеша до Москвы на электричке и сел в поезд на Казанском вокзале с сумкой, полной спиртяги. Они с тещей живут, а теща суровая, мало наливает – вот он и отрывался в командировках.
Сначала Кеше не повезло – в купе к нему присоседилась женщина с ребенком и расфуфыренная старуха, капризная и вредная. Осознав, что с такими соседями толком не выпьешь, особенно со старухой, Кеша начал шнырять по вагону на предмет «с кем-нибудь поменяться местами». В одном купе он обнаружил бледную и грустную девушку в окружении трех развеселых дядек. Дядьки громко реготали и поругивались матом. Девица с опаской поглядывала то на своих беспокойных соседей, то на бутылку водки, демонстративно выставленную на столик. Вот ей Кеша и предложил перебраться на его место, мол, там рядом милая бабушка и женщина с дитем. Девушка немедленно согласилась. Они потом с бабушкой вместе выпивали, да и женщина с дитем не отказалась, когда дите уснуло.
А Кеше компания попалась то, что надо. Сначала наладились было играть в карты, в «козла» на мелкие деньги, но когда выпили по полстакана, передумали. Завязалась нескончаемая застольная беседа, прерываемая лишь короткими тостами и кряканьем после употребления. В общем, пили, ели, говорили, два раза бегали в вагон-ресторан для пополнения запасов. Потом вагон-ресторан закрылся, а беседу хотелось продолжать, да только выпивка кончилась.
Тут как раз остановка случилась. Всего на три минуты, но Кеша вызвался сбегать, мол, успею. Одет он был в спортивный костюм и домашние тапочки, а времени на переодевание не было – так и отправился. Выскочил из вагона подбежал к торговкам, спросил самогона. Те уважили парня, даже предложили сначала попробовать, что он и сделал в размере полстакана – почему бы не выпить на дармовщину. Пойло оказалось качественным, и Кеша окончательно окосел.
А поезд уже начал набирать ход. Кеша бросился вслед и едва успел вскочить на подножку последнего вагона. На свое законное место можно было попасть только через вагон-ресторан, а там дверь закрыта. И что делать? Он нашел свободную полку в ближайшем купе и завалился спать.
Утром его разбудил проводник, мол, вставай, приехали. Кеша выглянул в окно и увидел все ту же крытую платформу Казанского вокзала. С трудом шевеля похмельными мозгами, он сообразил, что по ошибке вскочил на обратный поезд. А проводник орет на весь вагон, подгоняет. Так и вышел кандидат наук на перрон в чем был: в несвежем спортивном костюме, домашних тапочках и с окривевшим лицом. А тут как раз милиция, мол, предъявите документики, гражданин, странно, мол, вы выглядите.
В милиции он начал рассказывать про ящур, про Казань, но милиционер его прервал, мол, какие еще ящеры в Казани, в Казани татары. Но все же выпустили его. В тех же мятых спортивных штанах и тапочках. Кеша взмолился, мол, дайте мне какую-нибудь другую одежду, а то меня опять к вам привезут. Куда ж я по Москве в домашних тапочках? Нашли ему какой-то заляпанный краской комбинезон и ботинки без шнурков. Кеша, зашнуровав ботинки найденной во дворе проволокой, попросил еще старую стремянку, якобы с возвратом, и с этой стремянкой на плече, прикидываясь маляром, как-то добрался до дома. Вот так бывает. А вдруг и Мишину дадут пойла попробовать?
– Тут перрон односторонний, – давясь смехом, пояснил Виленин.
Смеялись все, на весь вагон, пока Мишин не вернулся и не вынул из наволочки бутыль с самогоном. Он поинтересовался причиной веселья, но Валера пояснил, что история длинная, и рассказал анекдот про ассенизатора на аэродроме. Все опять засмеялись.
Время катилось быстро. Приближалась китайская граница. Неожиданно в купе зашел майор, старший по вагону, и сержант с тюком, перевязанным проволокой.
– Всем переодеться в китайскую форму. Свою сдать. И чтоб в карманы ничего лишнего не совать, никаких бумажек и фотографий. Мы теперь китайские добровольцы из армии НОАК.
Когда подъезжали к последней приграничной станции,
