Михаил Климман - Разрешение на жизнь
Человек прикурил одну сигарету от другой. Москва на первый взгляд показалась ему сумбурной, грязноватой и шумной. В Шереметьево на него набросились таксисты, но он, предупрежденный Марио, оплатил трансфер еще в агентстве, где заказывал свою поездку. Он не знал, сколько с него содрали за проезд из аэропорта, подозревал, что не меньше, а скорей даже больше, чем запросили вороватые шоферы, но эти деньги растворились в общей сумме заказа и поэтому его не раздражали.
Мужчина попробовал определить сверху маршрут своей будущей прогулки. Карту центра Москвы он выучил наизусть еще дома, да и гостиницу выбрал, чтобы быть ближе к нужному месту. Сразу идти к дилеру было неправильно, надо бы сначала пройтись, посмотреть, понюхать воздух.
Запах ему резко не понравился. Видимо, бензин здесь был такой отвратительный, что даже знакомые модели машин чадили, как керосинки в первые годы после войны. Он слабо помнил то время, но детское воспоминание о матери, склонившейся над допотопным кухонным сооружением, осталось у него, наверное, навсегда. Они тогда жили во Франции, ждали возвращения отца, который, чтобы французские власти не выдали его Советам вместе с остальными бывшими узниками немецких концлагерей, завербовался в Иностранный легион.
А может, гарь, висевшая в воздухе, шла не только от автомобильных выхлопов? Снег под ногами был грязным и серым, в трех метрах от входа в отель его никто не убирал, и он хлюпал под ногами неприятной жижей. Человек посмотрел по сторонам – до подземного перехода с правой стороны было несколько ближе, и он повернул направо.
Под землей торговали фруктами и журналами, хмурый народ сновал во всех направлениях, не обращая ни на кого внимания, нищая старуха, с опаской озираясь по сторонам, стояла с протянутой рукой почти у самой лестницы. Человек купил в киоске антикварный журнал, подборку японских кроссвордов и еженедельник с программой телевидения, концертов и спектаклей. Купил и тут же пожалел об этом – теперь придется все время таскаться с пакетом в руках.
Уже поднимаясь по лестнице, он понял, чего так боялась нищенка. Молоденький милиционер с румянцем во всю щеку, наступая на нее, выдавил старуху с ее, видимо хлебного, места. Человек хотел было вмешаться, но потом решил, что не стоит, как говорится в русской пословице, ходить в чужой монастырь со своим уставом и делать из комара слона.
Он пошел дальше, похлопывая по руке свернутыми в трубку журналами. Японские кроссворды он во всех странах предпочитал остальным, потому что они не требовали знания языка. И, хотя по-русски он говорил совершенно свободно (с матерью до самой ее смерти они общались только на родном языке), привычка взяла свое. Хотя, вполне возможно, что его язык все же несколько устарел.
Он брел по улице, напоминавшей внутренность детской картонной книги с поднимающимися иллюстрациями. Дома, фонари, даже мостовая казались плохо придуманной и еще хуже исполненной театральной декорацией. Даже реальная грязь не добавляла подлинности этой картинке.
По обе стороны стояли лотки, с которых полупьяные продавцы и продавщицы (человек заметил, как одна из девиц украдкой хлебнула прямо из бутылки, видимо, чтобы согреться) пытались всучить ни в чем не повинным прохожим матрешек, китайскую галантерею и поддельную «французскую» парфюмерию. В Европе этим занимались турки, негры из Северной Африки и арабы. В последнее время все чаще попадались китайцы.
Пожилая женщина, размахивая руками и притоптывая, звала всех посетить выставку декоративных и экзотических кошек. Человек порадовался, что легко разобрал и понял смысл двух таких длинных и непривычных слов. На перекрестке небольшого роста мужчина с длинным носом читал стихи. О качестве их можно было только догадываться, но ни один прохожий рядом с ним не остановился.
А вот и первый антикварный магазин. Марио говорил, что их тут много, чуть не на каждом углу. Не так, конечно, как в Париже на Порт-де-Клиньянкур. Но гораздо больше, чем на Кейтштрассе в Берлине. Скорее всего, это напоминало ему римскую виа Коронари, но та была значительно длиннее.
Человек открыл дверь магазина и вошел, ожидая увидеть книги, но на полках стояли самые разнообразные предметы. Он совсем забыл, хотя Марио и предупреждал его, что в Москве словом «Антиквариат» обозначают не книжные магазины, как во всей Европе, а магазины, торгующие любыми старыми вещами.
Комната оказалась совсем скромная, метров десять, да и товар соответствующий. Опытным глазом оглядев скудный ассортимент и почти обрезавшись о злобный взгляд лысого человека за прилавком, он вышел наружу. Захотелось передернуть плечами, как собаке, выбравшейся из воды.
Дальше был уже книжный, человек заглянул и сюда. В книгах он понимал мало, но ему показалось, что большинство из них в новых переплетах, а это, как говорили ему коллеги, практически всегда плохо. К тому же и сделаны эти переплеты были из какого-то отвратительного материала.
Дальше антикварные магазины были расположены так густо, что он согласился с Марио и опять вспомнил Рим. Человек заходил в каждый, чтобы если кому-нибудь в голову и придет за ним следить, никто не поймет, какой именно магазин ему нужен. Марио говорил, что со слежкой за иностранцами в России давно покончено, но, памятуя рассказы матери, он считал, что не стоит играть с огнем и быть белой вороной. Отец рассказывал, а мать говорила именно с его слов, что в России могли посадить просто за то, что человек прошел мимо иностранца. Причем обоих…
«Свой» магазин человек увидел сразу и зашел внутрь, не меняя темпа, как заходил и во все предыдущие. Хозяин, а, судя по описанию Марио (невысокий, коротко стриженный, усатый мужчина лет шестидесяти, с чуть раскосыми глазами), это был он, сидел за прилавком и читал газету. Он на секунду поднял глаза на вошедшего, но, видимо, тот не произвел на него впечатления, и хозяин (если это он, то его должны были звать Женей) опять углубился в чтение.
В дальнем конце зала тоже за прилавком сидела небольшого роста девица с веснушками и плохо прокрашенными рыжими волосами. То ли ей не хватило газеты, то ли она не умела читать, то ли считала это занятие ниже своего достоинства, но она просто смотрела в стену. Взглянула на вошедшего, состроила глазки, но когда он не отреагировал, опять погрузилась в спячку.
Человек прошелся вдоль прилавка, осмотрел товар. Было видно, что хозяин понимает, чем керосиновые лампы отличаются от антикварных вещей. Выбор был невелик, но все вполне пристойное и со вкусом. Лет пять назад, когда у человека был свой магазин, уровень товара был приблизительно такой же. На одном из прилавков лежал неплохой набор российских орденов, значит, своего «Святого Владимира» человек привез не зря.
Он одобрительно хмыкнул и вышел из магазина. Прикурил, постоял несколько секунд, осторожно поглядывая по сторонам, как делали шпионы в фильмах. Похоже, все было в порядке.
Человек не стал доходить до конца улицы и двинулся в обратный путь к гостинице. Пока он гулял, стемнело, но народу не убавилось, скорее наоборот. В обе стороны двигались потоки людей, с любопытством смотревших по сторонам. «Приезжие», – догадался человек. Что могло привлечь сюда столько туристов, он так и не понял.
– И завтра так будет? – испуганно спросила пожилая, одетая в чудовищное пальто женщина, свою юную спутницу с огромными пластмассовыми клипсами в ушах. Старуха, растерянно вжав голову в плечи, озиралась по сторонам.
– Теперь так, бабушка, будет всегда, – ответила девица, страдальчески скривившись, видно, ей уже смертельно надоело ублажать старуху. – Раз я здесь, значит, все встанет на свои места.
«Это правда, – согласился мысленно человек, – раз я здесь, все наконец станет на свои места. Надо только решить, с чего начать – отомстить за Ляльку и Сонечку или найти шахматы…»
ГЛАВА 3
9 марта, четверг
Появление Брайловского принесло с собой шум и суету, сразу же замелькали вилки, тарелки, забегали официанты. Лена смотрела на его прическу стареющей Анжелы Дэвис, на нелепый платиновый перстень на толстом пальце и удивлялась, как она могла прожить больше десяти лет с этим смешным, несколько суетливым человеком. Как партнер по бизнесу, Гришка был почти идеалом, но муж…
– У меня, – охотно ответил Гришка на немой вопрос в глазах Лены и Дорина, – есть шикарный заказ на старые шахматы.
– Как я понимаю ситуацию, – Дорин вежливо кашлянул, – кто-то умышленно или неумышленно поднял волну и теперь заказы поступают с разных сторон. А источник, скорее всего, один.
Он был самый юный антикварный дилер в этой компании, и его мнение по большому счету было последним в обсуждениях даже тактических ситуаций, типа сегодняшней, не говоря уже о стратегических.
– Похоже, ты прав, – Лена согласилась с мужем, потом добавила, отвечая на невысказанный вопрос Брайловского: – Меня спрашивали про шахматы сегодня и Андрею звонили дважды.
