Джерри Эхерн - Месть
На лице Холдена появилась усмешка…
Холден пробирался звериной тропой, шедшей параллельно дороге. Он искал возможные следы карательного отряда, высланного Инносентио Эрнандесом, и одновременно высматривал средство переправы через реку, чтобы исполнить планы своей мести.
Внезапно он замер.
Моторная лодка. Три человека, все вооружены. Холден узнал одного из них; он запомнил это лицо, когда бежал из заточения на большом фургоне «Шевроле», а рядом с ним, дрожа от страха, сидела Мария. Это лицо принадлежало одному из людей Эрнандеса.
Он нашел то, что искал, и одно, и другое.
Он нашел и людей Инносентио Эрнандеса, и лодку.
Марии нет, ее уже не вернешь.
Но эти трое тоже вскоре отправятся на тот свет.
Он спрятался поглубже в чаще и принялся ждать…
Трое вооруженных людей шли дальше берегом реки. Скорее всего, они искали труп, — его, Холдена, труп?
Их предводитель, тот самый, со знакомым лицом, лицом хорька и сверкающими черными глазами, которого Холден помнил по побегу с виллы, нашел что-то у самой кромки воды и выкрикнул нечто совершенно неразборчивое по-испански, настолько неразборчивое, что Холден даже не пытался понять смысл.
Один из вооруженных людей махнул рукой в сторону кучи камней, возвышавшейся наподобие холма ярдах в пятистах к северу. Ускорив шаг, все трое двинулись дальше, в направлении кучи камней. Наблюдая за ними с приличного расстояния, Холден отметил про себя направление, затем, покинув свое укрытие, направился к тому месту, где только что стояли трое. Он увидел их следы, его собственных следов там не было. Был еще след большого предмета, который, очевидно, вытащили из воды. Лодка?
Холден бросил взгляд в направлении, в котором удалилась его добыча, затем проследил, куда вел след в речном иле. Ил сменился твердой землей, и по мере удаления от реки растительность становилась все гуще.
Холден остановился у кучи листьев, покрывавшей кусок брезента. Он отбросил брезент в сторону. Ящерица необычного вида — Дэвид никогда не был силен в биологии — бросилась наутек.
Он обнаружил моторную лодку, один к одному похожую на лодку, в которой находились те трое, с той лишь разницей, что у этой лодки был подвесной мотор.
Холден отвинтил крышку бензобака. Он оказался заполненным почти доверху. Холден закрутил крышку. Он мог бы украсть лодку — украсть — и упростить переправу через реку, не рискуя столкнуться с людьми Эрнандеса.
Но кто был хозяином лодки? Было очевидно, что те трое искали владельца лодки, а не саму лодку и не его, Холдена, мертвое тело, как он думал вначале. Они могли проследить лодку до самого места ее укрытия, как это сделал он. Любой неопытный скаут запросто нашел бы ее.
Холден опустил лук на землю, торопливо набросил брезент на лодку и, стоя на коленях, стал забрасывать брезент листьями.
Он поднял лук и стал всматриваться в каменистый пригорок, находившийся теперь ярдах в шестистах, за которым исчезли те трое. Холден вскочил на ноги и бросился за ними.
Глава третья
Лютер Стил внезапно проснулся и, протирая глаза, вскочил. Жена спала рядом с ним на кровати. «Дина», — встряхнув головой, пробормотал Стил. Сын и дочь лежали на соседней кровати. Дочь неожиданно зашевелилась, перевернулась на другой бок и затихла.
Стил посмотрел на часы.
Был почти полдень.
На стуле у кровати в комнате мотеля, где они остановились, лежал девятимиллиметровый пистолет «Зиг-Зауэр». А под матрасом был спрятан револьвер «смит-и-вессон» 66-й модели. Стил потянулся за ним, рукоятка торчала наружу ровно настолько, чтобы его можно было быстро достать.
Он сел, свесив ноги с кровати.
Потом встал.
Теперь его разыскивает полиция, официально или нет; его жену и детей, так же, как и его самого, должны убить. Из-за его работы в Бюро? Или потому, что он мог поручиться директору Серилье в том, что находящийся теперь в коматозном состоянии, умирающий президент Соединенных Штатов приказал ФБР вступить в союз с «Патриотами» с целью разгромить «Фронт Освобождения Северной Америки»?
Стил был уверен, что дело именно в этом. И за нападением на его тайное убежище стоял Роман Маковски, президент де-факто сейчас, когда настоящий президент умирал, а вице-президент был убит во время нападения ФОСА на конференцию по безопасности. Если бы не помощь Рокки Сэдлера в схватке, последовавшей за нападением…
С револьвером в руке Стил бросился к окну, левой рукой отдернул штору.
Рокки Сэдлер.
Старик сидел в машине на противоположном конце автомобильной стоянки, наблюдая за их домом. Фары машины зажглись и погасли, Сэдлер подавал условный сигнал «все в порядке».
Неужели он не спал всю ночь?
Стил задернул занавеску.
Внезапно он почувствовал себя полураздетым. На нем не было ничего, кроме кальсон; не было никаких сил распаковывать чемоданы, когда вчера они наконец добрались до мотеля, где, как считал Сэдлер, они будут в безопасности.
Стил направился в туалет, решив не закрывать дверь; положил револьвер, помочился, забрызгав край унитаза. Цель была выполнена. Он чувствовал себя совершенно измотанным, несмотря на сон. Лютер оторвал кусок туалетной бумаги и вытер унитаз. У него все же есть жена и дети. Стил опустил сидение. Он уже хотел пойти и разбудить Дину. Наклонившись за оружием, он увидел свое отражение в зеркале.
И он подумал о Рокки Сэдлере. И он, и Сэдлер были черными, но кожа у них была совершенно разного оттенка. Стил вспомнил свое первое важное задание в Бюро, насколько чувствительно он воспринимал свое расовое происхождение и необходимость проявить себя лучше всех остальных. Ему тяжело было думать, что по неудаче одного чернокожего будут судить обо всех чернокожих, все люди его расы будут унижены. Поэтому, как Стил сказал сам себе, «просто на всякий случай», он старался изо всех сил, так же, как раньше в школе и в колледже, и на юридическом факультете университета. Так же, как всегда до того, и каждый раз после.
Сэдлер. Лет шестьдесят, как минимум. Награжден орденами и медалями за службу во время войны. Реакция быстрее, способностей больше, чем у людей в два раза моложе него, чем у самого Стила. Стил уже не раз доверял ему безопасность своей семьи, и, не задумываясь, сделал бы это вновь. Все равно выбора у него не было, да и никто бы не смог справиться с этой задачей лучше, он сам в том числе.
У него было много дел.
Прежде всего, связаться с Кларком Петровски, Биллом Раннингдиром, Томом Лефлером и Рэнди Блюменталем. Но что делать потом? Вступить в организацию «Патриотов»? Попытаться бороться с Романом Маковски? Обратиться к средствам массовой информации?
Он наклонился над раковиной и закрыл глаза.
— Лют.
Рука сама повернула револьвер по направлению к источнику звука, но разум взял верх над реакцией, и Стил просто поднял голову.
Она была прекрасна, как и всегда. Дина была самой красивой женщиной в его жизни, и она была единственной в его жизни. На ней была его рубашка, и она очень шла ей. Он обнял ее прямо на пороге туалета.
Он целовал ее, и ее руки нежно гладили его лицо. Он склонил голову ей на плечо, и ее губы коснулись его щеки. Она прошептала:
— Все будет хорошо, Лют. Все будет просто прекрасно. Я люблю тебя.
Стил обнял ее еще крепче и чуть было не заплакал.
Глава четвертая
Встреча с Тероном Хайдом была назначена лишь через час. Сидя в глубине небольшой закусочной, подальше от входа, Том Эшбрук сразу узнал лицо только что вошедшего человека. Не было никаких приветствий, мужчина — высокий, смуглый, с копной темных волос, чуть тронутых сединой — быстрым шагом подошел к его столику.
Эшбрук встал.
— Я рад тебя видеть, Сол.
— Привет, Том.
Они сели.
Подошла официантка, спросила, что будет есть только что пришедший; акцент коренной жительницы Лондона время от времени прорывался в ее речи. Новый посетитель заказал только чай.
— Знаешь, забавно, Том.
— Что именно? — Эшбрук улыбнулся, закурил.
— Знаешь, я подумал, странно, что израильтяне выдали тебе оружие. — Подошла официантка, Сол Ротштейн замолчал. Когда она поставила на стол дымящуюся чашку с кофе и удалилась, Ротштейн продолжал:
— Сейчас я вспоминаю старые добрые времена гораздо чаще, чем раньше. Пожалуй, в то время я был чересчур занят работой, — он улыбнулся. — И ты был с нами, эдакий американский уличный мальчишка, который поставлял нам оружие в 1948 году и брал за это минимальную плату, только чтобы хватило на очередную операцию.
— Неправда, — ответил Эшбрук, чувствуя себя неловко. — Я еще брал с вас деньги на жратву и сигареты.
Ротштейн закурил.
— Да, правильно. Не сомневайся, когда ты позвонил, ты мог бы попросить у меня хоть танк, тебе я достал бы и его.
