Джеймс Хедли Чейз - Вечер вне дома: Сборник
— Здесь работы немного,— возразил Кен, идя по аллее.
Он открыл входную дверь, и они вошли в маленькую душную прихожую. Кен поспешил в гостиную и широко распахнул окно.
— Уф-ф! Они были весь день закрыты, не так ли?— спросил Паркер, войдя за ним.
— Да, весь день,— ответил Кен, снимая пиджак и падая в кресло.— Наша уборщица приходит только по утрам.
Ему не хватало присутствия Энн, звука ее шагов. Дом казался мертвым и пустым.
Кен налил два больших бокала виски. Мужчины закурили и взяли бокалы.
— Надо спешить,— сказал Паркер.— Жена удивится, почему я так запаздываю. Я не могу сделать ни одного лишнего движения, чтобы она не стала задавать вопросы.
— Вот вы и попали в переплет,— с улыбкой заметил Кен.
— Могло быть и хуже. То, что не видят глаза... По правде говоря, у меня есть маленькая подружка, о существовании которой жена не знает. Это не так-то легко, но все же я умудряюсь забегать к ней раз в месяц, когда жена навещает свою мать.
Кен изумленно спросил:
— Каким образом?
Паркер посмотрел на него.
— Вот как это делается. Все происходит очень скромно, нет риска, что кто-то увидит.— Паркер вынул бумажник, достал свою визитную карточку и что-то написал на ней.— Вот номер ее телефона. Ее зовут Фей Карсон. Вам стоит лишь позвонить и сказать, что вы хотите с ней повидаться, и она назначит вам свидание. Берет она дорого, но стоит того.
— Этого не нужно,— решительно возразил Кен.
— Кто знает?— Паркер допил свой бокал и встал.— Я обещал рекомендовать ее моим знакомым, а я всегда выполняю обещания.
Кен смахнул карточку на пол.
— Сохраните ее,— посоветовал Паркер.— Наперед ничего неизвестно. Малышка потрясающая, иначе я не стал бы рекомендовать ее. Эта девушка замечательна во всех отношениях.
— В этом я не сомневаюсь,— резко проговорил Кен,— но меня она не интересует.
— Тем хуже для вас. До завтра. Спасибо за угощение.
— Я предпочел бы, чтобы вы забрали это,— Кен движением головы указал на карточку, лежащую на полу у камина.
— Поднимите и спрячьте ее для другого случая.
— Лучше заберите,— настаивал Кен, нагибаясь и поднимая карточку.
— Ну что вы! До свидания, я побежал. Не надо меня провожать, я знаю дорогу.
Паркер вышел из дома и скрылся в аллее.
Кен покрутил в руках карточку и невольно прочел номер телефона: Риверсайд, 3-33-44. После секундного раздумья он разорвал пополам карточку и бросил в корзину.
Кен взял пиджак и прошел в спальню. С порога большая светлая комната показалась ему невероятно чистой и покинутой. Он бросил пиджак на кровать и стал раздеваться. Сквозь опущенные шторы было видно, как косые лучи солнца заливали лужайку. Было еще слишком рано заниматься работами в саду. Он отправился в душ.
Надев рубашку с отложным воротником и старые брюки, он почувствовал себя лучше. Кен вернулся в гостиную и задумался.
Было двадцать минут седьмого. Еще так далеко до того момента, когда можно будет лечь в постель! Он почувствовал щемящее одиночество.
Кен подошел к столу, налил в бокал виски, сел в кресло, включил радио.
Итак, Паркер обзавелся подружкой. Это очень удивило Кена: он всегда считал Паркера простофилей. Радио сообщало о конференции по атомному оружию. Он выключил приемник, встал, подошел к окну и выглянул наружу. Ни малейшего желания заниматься газоном у него не было. Кен вышел на террасу. Было очень душно, и он подумал, что, наверно, будет гроза и немного освежит атмосферу. А садом лучше заняться завтра.
Приняв такое решение, он почувствовал себя спокойнее. Вернувшись в гостиную, он допил виски, налил новую порцию и с бокалом в руке отправился в кухню, чтобы обследовать содержимое холодильника.
Энн оставила жареного цыпленка, но его надо было резать. Ветчина тоже не вдохновила его. Он закрыл холодильник и обследовал ящик с консервами. Потом открыл банку семги, намазал маслом хлеб и уселся за стол в кухне. Есть не хотелось, но надо было как-то провести время.
В семь двадцать он закончил трапезу и положил грязную посуду в мойку.
Потом вышел покурить на террасу, с надеждой поглядывая на тихую, пустую улицу. Ему захотелось, чтобы появился кто-нибудь из соседей или зазвонил телефон. Он чувствовал потребность поговорить с кем-нибудь. Первый раз со времени своей женитьбы Кен оказался один в доме, и это ему совсем не нравилось.
Пожимая плечами, он вернулся в гостиную и включил телевизор. На экране появилась блондинка в короткой юбке с воланами. Он сел, чтобы получше разглядеть ее. Она напомнила ему ту красотку, которую он видел на улице, когда ходил завтракать. Кен снова почувствовал, как его охватило желание.
Выключив телевизор, он стал ходить по комнате. Советы Паркера неотступно лезли в голову.
Кен взглянул на часы. Через час будет совсем темно. Затем он вернулся к бутылке. Там оставалось на донышке, и он вылил остатки в бокал. Выпитое виски оказало свое действие, и его настроение заметно улучшилось. Посмотрев на себя в зеркало, висевшее над камином, он увидел высокого, довольно красивого брюнета лет тридцати. В черных глазах сверкнул озорной огонек, и Кен улыбнулся своему отражению.
— Я ухожу,— громко проговорил он.— Я ведь могу пойти посмотреть. Это все же лучше, чем оставаться здесь.
Он опорожнил свой бокал, поставил его на стол и зашел в спальню.
Там он переменил рубашку. Наверно, будет разумнее позвонить по телефону подружке Паркера, чем рисковать быть замеченным в «Сигале». Застегивая пуговицы, он вернулся в гостиную.
Номер ее телефона? Он закрыл глаза, чтобы вспомнить его, и обнаружил, что он более пьян, чем думал. Риверсайд, 3-33-44. «Все зависит от того, какой у нее голос и что она ответит. Если голос неприятный, я положу трубку. Если она не ответит, я займусь своей лужайкой». Кен набрал номер, прижал к уху трубку и ждал с бьющимся сердцем.
«Ее нет дома»,— Кен почувствовал облегчение и разочарование. Он собирался положить трубку, как вдруг услышал щелчок и женский голос:
— Хелло!
— Я говорю с мисс Карсон?
— Да. Кто у телефона?
Кен с улыбкой слушал ее веселый вибрирующий голос.
— Вы меня не знаете. Один мой друг...
Он замолчал, почувствовав, что начинает путаться.
— А, хорошо! — весело проговорила женщина.— Ну, не стесняйтесь! Вы хотите прийти ко мне?
— Да. Но, может быть, вы заняты?
— Нет, нет. Когда вы придете?
— Я не знаю, где вы живете.
Девушка засмеялась.
— Лесингтон-авеню, 25. Знаете, где это?
— После Гранбург-стрит, да?
— Вот-вот. Я живу наверху, надо мной только небо. У вас есть машина?
Есть.
— Не ставьте ее перед дверью. В конце улицы есть стоянка.
Лесингтон-авеню находилась на другом конце города. Ему понадобится двадцать минут, чтобы доехать туда. Сейчас было чуть больше восьми.
— Я буду у вас в девять часов.
— Буду ждать. Парадная дверь открыта.
— Договорились. Итак, в девять.
Девушка положила трубку, он медленно сделал то же самое, потом достал носовой платок и вытер лицо. Есть еще сорок минут на раздумья.
Он вернулся в спальню и закончил туалет. Завязывая галстук, Кен думал о ее голосе и старался представить себе ее внешность. Блондинка ли она? Высокая ли? Судя по голосу, она казалась очень молодой. Паркер говорил, что она потрясающа. Должно быть, очень красива, раз он так отзывался о ней.
Кен надел пиджак и вышел из спальни в гостиную. Там он долго стоял, раздумывая.
«Я ведь могу поехать и посмотреть,— решил он.— Если она мне не понравится, я не останусь».
Он вынул бумажник и проверил его содержимое. Руки немного дрожали, и он иронически усмехнулся.
Выходя из дома, он старался не смотреть на фотографию Энн в серебряной рамке, стоящую на письменном столе.
Глава 2
На большой автостоянке в конце улицы было всего четыре машины.
Сторож, старик в белой блузе, вышел из своей будки и сделал знак Кену поставить машину позади старого «бьюика». Кен выключил мотор и вышел из машины.
— Вы надолго, мистер? — спросил его сторож.
— Я еще не знаю,— осторожно ответил Кен.— Это зависит от друзей, к которым я иду. А на сколько я могу поставить здесь машину?
— О, хоть на всю ночь, если желаете. Многие остаются до утра. Этот квартал стоит того! — заметил сторож с многозначительной улыбкой, пока немного смущенный Кен оплачивал стоянку.
Сторож вернулся в будку, а Кен пошел по улице. Уже наступила ночь, и он мог не беспокоиться, что его заметят. К тому же вдоль тротуаров были посажены деревья, которые еще более скрывали прохожих. Дома казались чистыми и респектабельными, на улице не было видно ни одной кошки.
