Михаил Нестеров - Таймер для обреченных
Он обернулся на Эли и Маркоса, подумав: «Мы похожи на старых друзей, которым нечего сказать. Или есть что сказать, но таких слов отчего-то не находится. Кажется, — припомнил Абрамов, — такая ситуация называется „коммуникативной неудачей“. И этот срыв образовал провал, в который сыплются специальные термины. Работы — непочатый край. И почему бы не задержаться на краешке?»
— Алло, капитан!
Размышления Абрамова увели его от темы разговора. Он пропустил вопрос Мэл и смотрел на нее с легкой оторопью. Она сняла очки, и он впервые увидел ее глаза: карие, с бездонными зрачками, обрамленные рыжеватыми ресницами. Капитан не нашел цветового контраста, наоборот, все предельно гармонично и было к лицу только Мэлоди.
— Я спросила: ваши специалисты приступили к компьютерному моделированию воздушных объектов?
— Дайте подумать, — Абрамов ловко взял обязательную паузу. — Насколько я знаю — да. Объектов немного: мишени типа «Рейс» и аналоги беспилотных самолетов, пассажирский лайнер, ракеты «двухсотки» и «трехсотки».
— А что по технике?
— Вся техника будет расставлена по своим местам, как и во время учений, когда «Вега» сбила пассажирский лайнер.
— Я слышала, в Крым прибыл секретарь вашего Совбеза.
«К черту секретаря!»
Мэлоди хорошо говорила по-русски. Абрамов отметил одну особенность ее речи: она не смягчала согласные. Говорила «очен», «здес» и мило окала. Ему отчего-то захотелось услышать, как она произносит название французского города — Марсель.
— Да, — ответил он на вопрос. — Секретарь Совбеза намерен следить за ходом эксперимента, возглавил госкомиссию по установлению причин катастрофы.
— Где вы нас разместите, капитан?
— Семейное общежитие «Ялта», — Абрамов перешел на тон квартирмейстера. — Я не знаю, где это. Вместе и посмотрим.
Посмотрели...
Лицо у лейтенанта Сайкса приобрело форму резиновой перчатки, накачанной водой. Маркос промолчал. Мэлоди с романтическим героизмом на лице шагнула в загаженный подъезд «гостиницы». Сайкс с трудом выдавил:
— Где звезды? Хоть одна звезда где?
Маркос успокоил его, похлопав по плечу:
— Ты увидишь много звезд через дыры в потолке.
— Пожалуй, сегодня вы не уснете, — внес свою лепту Абрамов, бегло оглядев помещение: старая софа, ветхий диван, пара кресел с облупленными подлокотниками, пара армейских тумбочек. На столе лежали веник и совок с длинной ручкой. В смежной комнате он узрел кровать и часть комода. Он предложил снять «нормальные номера в нормальной гостинице», но все трое отказались по непонятной причине.
Весь следующий день Сайкс шепелявил: «Шушенское...» К вечеру завалился на софу, не вымыв по обыкновению ноги: «Зачем?»
Прошло две недели. Сейчас Абрамов пришел проститься.
— Завтра уезжаете? — с сожалением спросил он.
Эли Сайкс энергично кивнул:
— И слава богу. Мне осточертел этот клоповник! Дырища! Тут нельзя шпионить. Какой еще вред можно нанести этой земле? Здесь люди не умирают, они выходят покурить. Эти дни я решал головоломку: что такого я натворил в управлении, за какие грехи воткнули меня в эту дыру?
— Тебе сколько лет, Эли?
— Понеслось! Как там по-русски? Старый пердун, что ли? Я красивый, сильный, — Сайкс простодушно перечислял свои достоинства, перемежая их русским матом. — Я высокий, умный. Я, бля, разведчик!
Абрамов беззвучно рассмеялся. Сайксу исполнилось двадцать шесть. На год больше Маркосу и Мэлоди. Он невольно вспомнил о людях более старшего поколения. Они во главе с секретарем Совбеза вылетели в Киев, чтобы ознакомить украинскую правительственную комиссию по расследованию авиакатастрофы с выводами российских и израильских специалистов. Может быть, в эту минуту секретарь докладывает Кучме о проделанной работе, а министр обороны Украины готовит извинения родственникам погибших, прикинул Абрамов. Выводы однозначные и неутешительные: украинская ракета сбила самолет. Что поначалу военачальниками отрицалось в самых жестких выражениях.
— Я надеялась, дело поинтереснее будет, — вступила в разговор Мэлоди.
Сейчас она показалась Абрамову по-домашнему беззаботной: халат, тапочки; волосы, собранные в конский хвост, все те же рыжеватые ресницы, так взволновавшие его. Пожалуй, 27-летний капитан слишком долго рассматривал девушку. Она опустила глаза. Но тотчас подняла их и улыбнулась.
— Ты надолго застрял здесь, Саня? Ты же москвич, в Главном штабе ВМФ работаешь.
— Моя зона ответственности — от Севастополя до Евпатории... — Он вдруг встрепенулся. — Вернусь в Москву, напрошусь на другой сектор. Красное море — не Черное, правда?
— Поближе к Мэлоди будешь, — в тон капитану добавил наблюдательный Сайкс. Он подмигнул Маркосу. — Пойдем, дружище, пылью подышим. Вдоль заводских корпусов прошвырнемся. Может, набредем на береговую ракетную часть. Нам дали задание установить дислокацию комплекса «Рубеж». Саня, не подскажешь, где находится этот дебильный комплекс?
— Между зенитно-ракетной частью и аварийно-спасательной службой. Более подробно — во флотской газете «Российский черноморец».
— А там я найду дислокацию...
— Найдешь, — перебил Абрамов. — И центр подготовки космонавтов, и школу поваров, и трубопроводную бригаду.
Мэл и Абрамов остались одни. Саня взял ее за руку. Девушка накрыла его руку своей.
— Давай останемся друзьями, — предложила она.
— Я думал об этом, — быстро отозвался он. — Но, знаешь, просыпаться с врагом в постели мне что-то не хочется.
— Ты забавный парень, Саня.
— А еще я красивый, сильный, умный.
— Ну да. Как Сайкс, ты разведчик.
Абрамов кивнул на дверь.
— Они надолго ушли?
Мэл снова улыбнулась.
— Хочешь затащить меня в постель?
— Да.
— Ты похож на вирус с диалоговым окном: «Дорогой пользователь, разрешите распространиться?» Ты чуточку озабочен.
— Знаю. Озабочен твоими губами. Глаза у тебя потрясающие...
Они долго молчали.
— Не боишься «медовой ловушки»? — спросила девушка. — Ты-то должен знать, что безумства следует совершать осторожно.
Флотский разведчик закрыл глаза. Представил то, чего никогда не будет. Мэл встает из-за стола. Оставляя на полу шлепанцы, она идет в комнату, развязывая пояс халата. Капитан обнимает ее за плечи, касается губами ее нежной шеи. Горячо шепчет, теряя голову: «Я люблю тебя, Мэл...» Халат скользит с ее плеч, падает к ее ногам. Он заключает в объятия ее тело — горячее, правдивое...
Для него Мэл — девушка с другой планеты. Порой совковое подсознание нашептывало ему: иностранка, разведчица, поосторожней с ней. Но он не слушал.
Его из раздумий вывел голос Мэлоди:
— Я ждала тебя. Знала, что ты придешь.
Не успела она договорить, как вернулись Сайкс и Маркос. Отсутствовали они недолго, а Сайкс уже был навеселе и дурашливо делился впечатлениями о местном вине и шинке, шинкарке с упругой грудью.
— Ну что, Саня, — засыпал он его вопросами, — никак в сознание не придешь? Может, тебе хлопнуть стаканов десять водки? Не раздумал поменять зону ответственности? Говоришь, от Севастополя до Евпатории? Чем примечателен этот городишко? — по инерции поинтересовался он.
— Город-курорт, — Абрамов с трудом втягивался в разговор, пряча глаза.
— Я слышал, в городе-курорте дислоцирован зенитный ракетный полк с С-200 «Вега» «на борту».
— Да, однолитерный с «Вегой» на полигоне, которая сбила пассажирский самолет.
— Комплексы-близнецы?
— Вроде того.
— Поможешь нам отчет составить? Он почти готов. Почитай, технические ошибки посмотри. Потом начальству доложишь: ознакомился с отчетами неприятеля...
— Откуда ошибки?! Зенитный расчет подсветил мишень, а заодно и пассажирский лайнер. Одна ракета поразила мишень, другая — лайнер. Я тоже не новичок в этом деле. Не раз присутствовал при пусках ракет-мишеней с надводных и подводных кораблей. В инструкциях по безопасности вписана такая строчка: «дальность стрельбы не должна превышать дальности запуска ракет-мишеней». Эта строчка была пропущена при планировании учений. И это одна из причин катастрофы.
— Кстати, а где российские войска ПВО проводят учения?
— Раньше предпочтение отдавалось полигону Сарышаган, — ответил Абрамов. — Там зона выполнения стрельб не ограничивалась по дальности. Иногда С-200 разрешалась стрельба с мест постоянной дислокации — на Кольском полуострове и под Норильском. Ракеты уходили в акваторию Северного Ледовитого океана. А там днем с огнем не сыщешь ни одного объекта... За последние десять лет многое изменилось...
— Мы на днях подцепили одного киевского военного эксперта, — поделился новостью Сайкс, — заручились сотрудничеством в плане обмена информацией. Он сказал: «Все, на фиг, продано, пропито, разворовано». Я спрашиваю: «А что шепчут голоса?» Он говорит: «Да одно и то же шепчут: в Севастополе сейчас остался только долбаный российский флот».
