Евгений Сухов - Бой «быков»

Гендельберг словно прочел мысли супруги.

– Ты хоть понимаешь, что это значит, Светик? – продолжал кричать он. – У меня будут деньги! То есть, прости, милая… Конечно, у нас будут! Я знал, что добьюсь этого. И ты знала. Если бы не твоя вера в меня, я не знаю… Ладно, сейчас не об этом! Уже почти восемь. Я дождусь Романыча, передам ему на рассмотрение все свои записи, и сразу домой. Ты можешь сегодня не ходить на работу?

– Ну, наверное, могу, – Света покосилась на все еще лежащего поверх одеяла Игоря. – Позвоню и…

– Ну, вот и славно! Отпрашивайся давай. Я считаю, такое событие нужно отметить. Мы просто обязаны это сделать. Я куплю шампанского.

– Хорошо-хорошо, – Света засмеялась тем искусственным смехом, который за последние годы общения с мужем стал для нее нормой. – Только ты успокойся немного, ладно? Помни о своем давлении.

– Да бог с ним, с давлением! Какое это теперь имеет значение? – эйфория Гендельберга усиливалась с каждой секундой. – Жди меня, Светик, я скоро буду.

– Жду.

Она отключила телефон и бросила его обратно в сумку.

– Кто это был? – Игорь приподнялся на локте. – Муж?

Света не ответила. Мысли ее путались, и женщина отчаянно пыталась привести их в порядок. Саша сделал открытие! Что это значит для нее лично? В первую очередь, конечно, деньги. Деньги, которых всегда так не хватало. Но Игорь, ее планы…

Стоп! Света сама себя заставила успокоиться. Что значит конец всем ее мечтаниям? Напротив. Все складывалось более чем гладко. Несмотря на то, что большую часть их совместной жизни с Гендельбергом, ей приходилось притворяться, в глубине души Света была готова к подобному повороту событий. Саша мог это сделать и сделал… И теперь…

– С тобой все в порядке, детка? – Игорь уже был рядом, и его широкие теплые ладони мягко опустились на обнаженные плечи девушки. – Что-то случилось? Да?

Света развернулась к нему лицом. Сколько она знала Игоря, он всегда производил впечатление сильного, уверенного в себе человека. Настоящий мачо, как это принято говорить. Света никогда не спрашивала, чем занимается ее возлюбленный, но по обрывкам телефонных разговоров, по некоторым нечаянно обороненным фразам, по поведению Игоря можно было легко догадаться о его причастности к неким криминальным силам…

– Сядь, – женщина почти насильно заставила Игоря опуститься в кресло. – Мне надо с тобой поговорить. Очень серьезно, Игорек.

Он подчинился.

– Ну?

– Слышал когда-нибудь о «сибирской язве»? – Света решила подойти к вопросу издалека, но на более или менее доступном человеку несведущему языке.

– Что? – Игорь заметно растерялся. – При чем тут это?..

– Сейчас объясню, – она намеренно тянула с разговором, внутренне добирая необходимую решимость. – Атомная война – это все сказки, Игорь. Никто и никогда не отважиться ни на что подобное. А вот война биологическая – самая настоящая угроза будущему. Поверь мне, как специалисту. И «сибирская язва», о которой наверняка уже наслышан каждый, – это лишь первый тревожный звоночек…

Игорь помотал головой.

– Слушай, кончай, а? Че это за загруз такой? И почему именно сейчас?

Света присела на подлокотник кресла и слегка обняла мужчину за шею. Склонилась почти к самому уху любовника.

– Мне только что позвонил Саша – мой муж, – голос Светы понизился до шепота, словно кто-то мог подслушать их разговор. – Он давно уже работал над формулой нового биологического оружия, по сравнению с которым «сибирская язва» – стиральный порошок. Я понятно излагаю?

Игорь нахмурился.

– Вижу, что понятно, – Света слегка улыбнулась уголками губ. – А теперь подумай хорошенько, сколько заплатят за такое изобретение спецслужбы разных стран мира или крупные террористы?

– Сколько?

– Миллионы, Игорек.

Он отстранился и пристально посмотрел женщине в глаза. Зрачки Игоря азартно блеснули, и по этому блеску Света поняла, что она на верном пути.

– И?.. Что ты предлагаешь? – спросил он.

– Заработать на этом, – открыто ответила Света. – Убрать моего муженька и завладеть его изобретением…

Негромкий стук в дверь заставил Гендельберга обернуться. Оттолкнувшись от стола и поднявшись на ноги, он посмотрел на часы. Для шефа было слишком рано… Да, и не стал бы тот сам являться в лабораторию Гендельберга, не зная о случившемся.

Тогда кто? Охрана, заметившая свет в его окне?

Стук в дверь повторился, и Гендельберг двинулся открывать.

На пороге стояли двое. Один держался чуть поодаль, выглядывая из-за спины напарника, но почему-то в первую очередь Гендельберг обратил внимание именно на него. Невысокий длинноволосый с маленькими, беспокойно бегающими глазками, он инстинктивно вызывал странное чувство брезгливости.

При виде Гендельберга он сухо откашлялся и тут же сунул руку в боковой карман длинного светлого плаща.

– Александр Гендельберг?

К ученому обращался второй визитер, и Гендельберг поднял на него глаза. Александр никогда не считал себя маленьким, но человек, возвышавшийся над ним, был на голову выше. Массивное скуластое лицо с щетинистыми усами и давно не стриженной мефистофельской бородкой выглядело абсолютно непроницаемым. Взгляд холодных глаз, казалось, пронизывал Гендельберга насквозь.

– Да… это я… – ученый заметно растерялся, хотя, откровенно говоря, он и сам не мог понять, что именно так на него подействовало. – А вы кто?

Высокий просунул руку за отворот широкой кожаной куртки, а, когда она появилась снова, между пальцев было зажато удостоверение с плотными бордовыми корочками.

– Федеральная Служба Безопасности, – голос высокого звучал глухо и с едва заметной хрипотцой. – Майор Шкотов. А это капитан Петелин.

Майор, не оборачиваясь, мотнул головой в сторону своего длинноволосого напарника, а затем сунул Гендельбергу под нос удостоверение в раскрытом виде. Ученый невольно отступил назад и взглянул на фотографию Шкотова. На снимке майор выглядел точно так же, как и в жизни, словно фото было вклеено ему в удостоверение только вчера.

Петелин снова сухо откашлялся. Гендельберг поднял глаза.

– Хорошо. Я понял… А что случилось?

– Вопрос не совсем объективен, Александр Лазаревич, – ответил Шкотов, убирая документ на прежнее место под куртку. – Мы здесь не потому, что что-то случилось, а как раз наоборот…

– Наоборот? – не понял Гендельберг.

– Наоборот, – Шкотов кивнул. – Мы намерены предотвратить возможные неприятности, которые, кстати, могут случиться с вами, Александр Лазаревич…

Гендельберг несколько раз нервно сморгнул.

– Я не совсем понимаю…

Однако ни Шкотов, ни его напарник, видимо, не собирались ему ничего объяснять. Бесцеремонно отстранив ученого рукой, майор первым шагнул в помещение. Его цепкий, как у коршуна, взгляд тут же остановился на светящемся мониторе. Гендельберг запоздало подумал, что ему следовало бы выключить компьютер, перед тем как открывать кому бы то ни было дверь. Даже если эти кто-то сотрудники ФСБ. То, над чем он трудился все эти годы…

– Вы уже закончили работу, как я полагаю?

Вопрос Шкотова заставил Александра испуганно вздрогнуть. Майор говорил так, словно безошибочно знал, о чем идет речь.

– Я…

Гендельберг двинулся было вперед, но стальные пальцы остановившегося рядом с ним Петелина жестко сомкнулись на запястье ученого. Гендельберг обернулся. Капитан при этом смотрел не на него, а на своего напарника. Правая рука Петелина по-прежнему находилась в кармане плаща. Гендельберг почувствовал, что на спине у него выступил неприятный холодный пот.

– Стойте там, где стоите, Гендельберг, – сухо распорядился Шкотов. – Не советую делать лишних движений. И приберегите все свои вопросы на потом. Вам ответят на них в нужном месте и в нужное время. Единственное, что я могу сказать вам: наши действия сейчас исключительно в ваших интересах. И в интересах безопасности нашей страны, – Гендельбергу показалось, что по губам майора скользнула кривая усмешка. – Когда я говорю о безопасности нашей страны, я имею в виду безопасность России. Ясно?

– Да, разумеется. Мне все ясно… – в горле ученого предательски пересохло, и он с огромным трудом выдавливал из себя каждое слово. – Просто мне хотелось бы понять…

Шкотов не дал ему договорить, удивленно вскинув вверх брови. С того момента, как он и его напарник появились в лаборатории, на лице майора впервые обозначились более или менее человеческие эмоции. Но от этого Гендельбергу стало не легче. Скорее, это обеспокоило его еще больше. Ученый терялся в догадках относительно ситуации и внутренне боролся с ощущением того, что все это происходит не наяву.

– Вижу, вы так и не уяснили, кто и зачем к вам пришел, Александр Лазаревич, – несмотря на глухой хрипловатый голос Шкотова он говорил так, словно дробил камни. – Мы из ФСБ! И если кто-то здесь и будет задавать вопросы, так это мы. Ваша задача – отвечать. Пока… Мне повторить все это еще раз?