Иван Стрельцов - Тайный фарватер
– Какой взвод у Воскресенского забираем? – больше для проформы спросил начштаба.
– А какой должен был «брать» узел связи? – в свою очередь поинтересовался командир бригады.
– Второй.
– Вот его и посылаем.
– Но, – неожиданно замялся штабист, – вторым взводом командует лейтенант Кудрин.
Намек был более чем тонкий. Отец лейтенанта, полковник Кудрин, сам в прошлом офицер этой бригады, теперь служил в разведотделе главного штаба ВМФ.
Комбриг ответил:
– Ничего страшного, батька еще и спасибо нам скажет, когда сын орденоносцем вернется.
В голове Виктора гудело, он с трудом разомкнул глаза, пытаясь оглядеться. Густой черный мрак липкой паутиной обволок тело Савченко, на зубах скрипела соль, руки и ноги оказались плотно связанными, не позволяя диверсанту пошевелиться.
«Где я? – подумал Виктор и сам ответил на этот вопрос: – В плену»[4]. Это уже напоминало кошмарный сон, который постоянно тебя преследует и от него никак нельзя избавиться. Это судьба, и пережить все это можно только одним способом – идти вперед, преодолевая все препятствия, которые жизнь упорно устанавливает на пути.
Бешеное сердцебиение постепенно прошло, холодный пот ужаса высох. Бывший разведчик морской пехоты прикрыл веки и, восстанавливая дыхание, подумал: «Значит, все еще жив. Теперь вот только бы освободить руки, а там еще посмотрим, как карта ляжет».
В полной тишине он неожиданно услышал где-то совсем рядом мерный плеск волн.
Часть I
НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ
Глава 1
Из окон гостиничного номера открывался великолепный вид на пляж. Морская вода, накатывающая на берег, была неестественно синей. Из-за плотно закрытых окон шум прибоя внутрь не доносился, и весь морской пейзаж поэтому казался всего лишь красивой видеокартинкой.
– Вот мы и на месте, – опуская чемодан на пол, объявил Владимир Христофоров.
– Как красиво, – всплеснула руками благоверная супруга Дарья Васильевна. Номер люкс в пятизвездочном отеле действительно был отделан по самому высокому уровню. Дорогая кожаная мебель, аппаратура, холодильник, набитый дорогими напитками и деликатесами.
– И до пляжа рукой подать, – одобрительно крякнул Владимир Николаевич. Но не все в их семье были рады приезду на всемирно известный курорт «Золотые пески».
– Да, зашибись, пляж в конце октября. Просто райское наслаждение для моржей и мазохистов, – вставила свое слово старшая дочь Ольга, шестнадцатилетняя продвинутая девица, твердо решившая в будущем посвятить себя журналистике.
– Сейчас на пляже тоже можно загорать, – попыталась защитить главу семейства супруга и мать. – Это лучше любого солярия, а захочешь купаться – так для этого есть аквапарк.
– Я и дома могла купаться в бассейне, – огрызнулась дочь.
– Так что же ты с нами навязалась ехать, а не осталась с братом в Москве? – начала заводиться Дарья Васильевна.
– Ха, миленькое дело, сидеть в дождливой Москве, – оставив последнее слово за собой, дочь забросила на плечо объемистую спортивную сумку и продефилировала в свою комнату.
– И чего ты заводишься? – слегка упрекнул жену Владимир Христофоров, когда они остались вдвоем.
– Дерзкая она стала. Сперва заявила, что путевку тебе всунули, потому что никто из генералов и их жен не захотел ехать на «Золотые пески» в межсезонье.
– Ну возраст у Оли сейчас такой, понимаешь, переломный, – попытался защитить дочь полковник. Его служба была сопряжена с частыми командировками. Слишком мало времени Владимир Христофоров мог уделять детям. И сейчас, защищая дочь перед женой, полковник по сути дела оправдывался. – Подростковый максимализм, желание самоутвердиться…
– А ты знаешь, что она ответила, когда узнала, что кроме путевки в Болгарию папе дали еще и приличную премию и мы сможем побывать не только на экскурсиях или в аквапарке, но и походить по модным бутикам? Эта паршивка мне заявила: «Не удивлюсь, что все эти щедроты папаше даны для выполнения очередного задания. А мы просто прикрытие его». Какова доченька, а?
– Наверное, ей следует меньше увлекаться шпионскими сериалами, – пожал плечами Владимир. – Ладно. Ты пока разбирай вещи, а я пойду на балкон. Перекурю.
Вечерний бриз доносил с моря запах соли и йода, выброшенных на берег водорослей.
Прежде чем закурить, Христофоров сделал несколько глубоких вдохов, буквально пьянея от морских ароматов. Потом все же закурил, так ему всегда легче думалось.
«А Ольга явно не промах девица, просчитала оперативную комбинацию моего начальства», – с удовольствием подумал чекист. Руководство ФСБ действительно проявило к полковнику Христофорову неслыханную щедрость: двухнедельный туристический тур на болгарский курорт с посещением турецкого побережья и премия в эквиваленте пяти тысяч долларов. Причина подобной щедрости крылась в очередном задании. Оно, в общем-то, было не особо сложное. В Стамбульском порту стояла большая прогулочная яхта «Аграба», официально ею владел иорданский бизнесмен. Это была «крыша» старшего офицера Истихбарат, ливийской контрразведки, полковника Махмуда Аббаса Аль Фарука, а в киле яхты находился тайник с пятьюдесятью миллионами долларов, которые ливийская спецслужба была готова заплатить за картотеку глубоко законспирированной чеченской террористической организации «Джаамат».
Но в тот раз ничего у ливийцев не вышло, на опережение сработала ФСБ. Чекистам удалось перехватить не только картотеку, но и уничтожить всех причастных к этой тайне боевиков. Теперь на Лубянке разрабатывалась операция по нейтрализации всей террористической сети.
Полковник Аббас не был в курсе происходящего и поэтому не торопился восвояси, видимо, лелея надежду все-таки приобрести вожделенную картотеку. Он не знал, что о тайнике стало известно агенту СВР.
В свою очередь Служба внешней разведки обратилась к коллегам из ФСБ (все-таки по «Джаамат» работали совместно) с предложением умыкнуть деньги из тайника яхты «Аграба» и разместить их на счетах Внешней разведки и Службы безопасности. Когда спецслужбы находятся на голодном пайке бюджета, подобные ситуации рассматриваются как подарок судьбы, давая возможность делать зарубежные закладки на манер тех тайников, что фронтовые разведчики устанавливают во вражеском тылу для успешных действий в автономном рейде.
Мысли о фронтовых разведчиках неожиданно выхватили из глубины памяти полковника диверсионную группу «Эдельвейс», одну из команд штрафников, смывающих кровью свои провинности перед законом.
«Эдельвейс» был заброшен в горы Чечни, чтобы перехватить отряд наемников, который сопровождал полевого командира Асламбека Максурова (хозяина архива). Наемники прикрывались заложниками из захваченной парламентской делегации. Но никакие ухищрения не помогли, когда пути двух отрядов пересеклись.
Бойцы «Эдельвейса» смыли свои грехи кровью, уничтожив сепаратистов и наемников, захватив архив и освободив заложников, заплатив за все это непомерной ценой своих жизней. Уцелел один проводник, старший лейтенант из военной разведки, прикрепленный к отряду проводником.
Полковник Христофоров тяжело вздохнул. На войне как на войне, все бывает. Но вот привыкнуть к тому, что по твоему приказу люди идут на верную смерть, – это очень трудно.
«А теперь и собственную семью пришлось прихватить в виде ширмы», – промелькнула мысль, и он внезапно ощутил неприятный холодок под сердцем. Хотя ничего сверхсложного ему не поручалось. Вместе с агентом СВР обнаружить яхту, разведать подходы к ней, продумать, как забрать деньги.
– Ничего опасного, – сказал Христофорову начальник оперативного управления, лично отвечавший за проведение операции «Флинт».
Но «ничего опасного» – это когда сидишь в кабинете на Лубянской площади. А когда задействован для участия в специальной операции, да еще в чужой стране, тут любой расклад возможен.
* * *Виктор Савченко с трудом разомкнул слипшиеся веки и попытался оглядеться. В помещении царил полумрак, сквозь который с трудом можно было рассмотреть небольшой стол, на котором стояла бутылка, наполненная какой-то жидкостью. Глядя на эту бутылку, Виктор ощутил сильную жажду и облизнул шершавым языком пересохшие губы, приподнявшись с лежака. Он ухватил бутылку, свинтил с горлышка пробку. Но ни одного глотка не успел сделать. В нос шибанул сильный аптечный аромат. Сдерживая непреодолимое желание все же отхлебнуть, Виктор опустил бутылку и на мгновение задумался. Он понятия не имел, сколько времени находился в этом металлическом гробу: сутки, неделю, месяц… Счет времени был потерян, все, что помнил Савченко, – безжизненное тело Дяди Федора с простреленной головой на полу в пассажирском отсеке «Ил-76», ошарашенное лицо старлея Синицына, сжимающего сумку-«кенгуру», в которой были дискеты с подробной информацией о террористической организации. Потом было свободное падение, погоня за удаляющимся «Корветом», миниатюрным двухмоторным гидросамолетом, Виктор помнил, что успел его догнать, до той секунды, как «Корвет» покинул десантную платформу. Сунул единственную «РГ-5» под топливный бак, одной рукой вырвал предохранительную чеку гранаты, другой рванул кольцо парашюта. Через три секунды гидросамолет превратился в огненный шар и, кувыркаясь, вместе с платформой рухнул в море. Виктору еще несколько часов предстояло бороться с водной стихией…
