Илья Деревянко - Депутат в законе
– Н-да уж, хорош «герой»! – по завершении просмотра сквозь зубы процедил я. – Лично бы удавил гниду!
– И это далеко не все, – угрюмо заметил Владимир Анатольевич. – Согласно документам из архива Шамиля Асланбекова Давыденко «сдал» боевикам семь колонн федеральных войск: указал маршруты движения, время отправки и т. д. В результате они подверглись ужасающему разгрому. По закрытым данным, только убитых в них насчитывается свыше двухсот человек. Я уж не говорю о раненых и покалеченных! – Шеф замолчал, перекатывая на скулах желваки.
– Значит, будем брать подонка, – полувопросительно, полуутвердительно произнес я.
– Ни в коем случае! – отрицательно покачал головой Рябов.
– Но почему?! – опешил я. – Улик больше чем достаточно и…
– Постой, не суетись, – спокойно перебил меня полковник. – В настоящий момент главная наша цель – Борис Одеждин. Арест одного из доверенных телохранителей здорово насторожит господина депутата, который и без того «шифруется» дальше некуда. Кроме того, он непременно усмотрит в этом аресте подкоп под себя, родного, и поднимет дикий хай в защиту Давыденко. Улики публично объявят сфабрикованными, полученные показания – «выбитыми» и т. д. и т. п. Короче, дерьма не оберешься!.. Но вместе с тем допросить иуду нужно обязательно.
– Ага, правильно! Вызовем повесткой, вежливо потолкуем да отпустим с миром. В лучших традициях современной «демократии». Мы же не какие-нибудь там энкавэдэшные сатрапы! – не смог удержаться я.
– Мерзавец должен исчезнуть, но не совсем бесследно, – проигнорировав мою ехидную тираду, холодно сказал шеф. – Прежде чем брать его, прикинься чеченом и слегка засветись в процессе. Детали – на твое усмотрение. Потом отвезешь в укромное местечко и допросишь на камеру. Цель допроса – собрать как можно больше сведений о Борисе Одеждине. Задание понятно?!
– Ясный перец! – хищно оживился я. – Вытрясу гада до основания. А дальше – «при попытке к бегству». С у-до-вольствием исполню! Но позвольте полюбопытствовать – к чему здесь нохченский маскарад?! Неужели вы верите, будто закоренелый антигосударственник Одеждин впрямь считает Давыденко героем кавказской войны, которому жаждут отомстить злые чечены? Да он бы такого к себе на пушечный выстрел не подпустил!!!
– Наконец-то ты начинаешь проявлять зачатки логического мышления, – добродушно прищурился полковник. – Разумеется, не считает! Больше того, есть мнение, что в окружение народного избранника скурвившегося майора рекомендовали лидеры чеченской диаспоры Н-ска. Связь между ними и Союзом прозападных сил давно прослеживается. Именно поэтому я и велел тебе действовать в нохченском обличье. Пускай потом Борис Наумович «давит косяка[1] в сторону чеченцев! – Рябов коротко, сухо рассмеялся.
Я же мысленно восхитился стратегическим талантом шефа, но вслух ничего не сказал. Еще подхалимом сочтут…
Глава 2
В свободное от работы время бывший майор Давыденко любил «отвисать» в дорогом кабаке «Водолей», выполнявшем одновременно три функции: ресторана, казино и публичного дома. В отдельном помещении стояли столы для карт, бильярда и рулетки, а штатными проститутками были официантки и «девочки» из стриптиза. Их «пользовали» прямо здесь, в небольших спаленках на втором этаже. По некоторым сведениям, закулисным владельцем кабака являлся ближайший соратник Одеждина по СПС некто Баранов. Сам он, правда, в своем заведении никогда не расслаблялся, поскольку азартных игр не признавал, а «девочкам» предпочитал «мальчиков»…
Пройдя в главный зал «Водолея» в половине девятого вечера, я плюхнулся за первый попавшийся столик, забросил ногу на ногу, смачно харкнул в кадку с фикусом и пальцем подманил длинноногую официантку в куцей, едва прикрывающей трусы юбочке.
– Что вам угодно? – профессионально улыбнулась она.
– Сначала шашлык, патом тэбя! – хозяйски ощупав грудь и зад девицы, гортанно объявил я.
– Красное вино под шашлычок не желаете?
– Э-э-э, нэсы!
Когда официантка отправилась выполнять первую часть заказа, я выщелкнул из серебряного портсигара импортную сигарету, не торопясь прикурил и надменно осмотрелся по сторонам. Выглядел я, надо сказать, в полном соответствии с отведенной мне полковником ролью. Гример из нашей Конторы потрудился на славу, за час с небольшим превратив меня из сероглазого блондина с «рязанской» физиономией в натурального нохчу, недавно с гор спустившегося: темноволосого, заросшего густой черной щетиной, с орлиным носом и зверовато-маслянистым, карим взглядом. (Немного макияжа плюс специальные контактные линзы.) Я был одет в хорошо пошитый, но чуточку вульгарный костюм. На шее болталась толстая золотая цепь. Пальцы украшали многочисленные перстни. В общем, типичный моджахед среднего звена, неделю назад носивший натовский камуфляж, активно грабивший и убивавший в родной Ичкерии, но затем, для какой-то надобности, вызванный в глубь России…
Публика в ресторане собралась разношерстная: рыночные азербайджанцы, преуспевающие сутенеры, карточные шулера, сомнительного вида «белые воротнички», штук пять гаишников в штатском (надо полагать, прогуливающих взятки), какие-то прифранченные, напомаженные старикашки и т. д. и т. п. Все они с удовольствием жрали, пили, дымили сигаретами и между делом примерялись к местным жрицам любви. Периодически то одну, то другую из них уводили наверх, в «номера». В воздухе висел слитный гул возбужденных, хмельных голосов. Искомого иуду я обнаружил в центре зала, возле помоста с шестом, где извивалась под музыку грудастая стриптизерша. Давыденко пожирал ее похотливым взглядом и, позабыв о стоящем перед ним бокале с вином, судорожно глотал слюни.
«Завелся, поганец, – подумал я. – Сейчас шлюху в койку потащит. Вот и ладушки! Там тебя и «спеленаем». При нужных свидетелях». И действительно, не дождавшись окончания танца, распалившийся экс– омоновец обезьяной запрыгнул на сцену и, что-то сказав, жадно ухватил стриптизершу за резинку мини-трусиков. Девица кивнула, и они вместе начали спускаться с помоста.
В этот момент к столику приблизилась давешняя официантка с подносом в руках.
– Нэсы мясо и выно навэрх! – провожая глазами удаляющуюся парочку, барственно распорядился я. – Сначала тэбя хачу!
– За меня пятьдесят долларов. За шашлык с вином отдельно, – привычно отреагировала красотка.
– Э-э-э, слюшай, нэт проблэм. Пашлы!
Лавируя между столиками, мы двинулись вслед за быстро удаляющейся парочкой. На второй этаж вела деревянная лестница, покрытая потертой ковровой дорожкой. Поднявшись по ней, мы очутились в нешироком коридоре с матовыми плафонами под потолком. Давыденко с «грудастой» как раз собирались зайти в одну из дверей.
– Стоять, собака! – выхватив из-за пазухи пистолет с глушителем, по-чеченски прорычал я.
Бывший майор вздрогнул, обернулся. Очевидно, узнал знакомый говор.
– Ты… кто?! – испуганно пискнул он по-русски.
– Тэбя хочэт видет Ваха Асланбеков. Гаварыт хочэт! – важно изрек я и прошипел, обращаясь к официантке, которая, кажется, собиралась завизжать. – Малчы, шлух! Башку атрэжу!
– Ваха?! Но откуда?! Почему?! – растерянно забормотал предатель.
– Не твой дэло, ванучий ла[2] – зверски ощерился я. – Пашлы, сказал! Ыначе бэз яиц будэшь! – Я прицелился Давыденко точно в пах.
– Ну, пошли, – тоскливо вздохнул он и, сделав жалкую попытку улыбнуться, пообещал белой от страха стриптизерше: – Я скоро вернусь… д-детка!
– Свяжы свой шлух! – не снимая пальца со спускового крючка, потребовал я. – И мой шлух тоже. В комната палажы. Пасты заткны!..
– А тэпэр к запасной двэр! – дождавшись выполнения отданных распоряжений, велел я. – Нас не должен видэт пастаронный!
Благополучно выбравшись из «Водолея», я подвел бывшего майора к черному джипу, любезно предоставленному мне полковником Рябовым.
– А где сейчас уважаемый Ваха? – ежась на холодном, пронизывающем ветру, осмелился спросить телохранитель Одеждина.
– Понятия не имею. Может, в аду, может, в камере специзолятора, – на чистом русском языке ответил я, резко ударил остолбеневшего иуду локтем в челюсть и сноровисто запихал в багажник бесчувственное тело, предварительно заклеив пленнику рот скотчем и сковав ему руки за спиной милицейскими «браслетами». Затем я запер багажник, уселся за руль и на средней скорости погнал машину к выезду из города. Часы показывали двадцать один тридцать пять…
* * *Для проведения допроса я выбрал заброшенную скотобойню в сорока километрах от Н-ска и в трехстах шагах от давно обезлюдевшей деревни Тупиковка. Раньше тут располагался свиноводческий совхоз «Путь к коммунизму», но в начале девяностых он развалился, а жители Тупиковки частично вымерли, частично разбрелись кто куда. Пять лет назад несколько фермеров попытались возродить сельское хозяйство в здешних краях, но районные чиновники набросились на них, как свора оголодавших разбойников, и постепенно задушили разнообразными поборами. Промучившись в чиновничьей удавке года два, фермеры махнули на все рукой, распродали по дешевке имущество, заколотили дома и убрались восвояси. С тех пор Тупиковка вымерла окончательно, превратившись в угрюмое скопище пустых, ветхих лачуг. Упомянутые хапуги-чиновники пробовали продать осиротевшую землю под новорусские коттеджи, но не сумели. Потенциальным покупателям категорически не нравился унылый окрестный пейзаж, а также близость обширного гнилого болота…
