Александр Тамоников - Генералы тоже продаются
Мамаев осмотрелся, увидел скамейку сбоку от кафе, присел, закурил, погрузившись в мрачные мысли. Он не стал ее искать, зная, что городок супруге не дадут покинуть. А шарахаться по гарнизону — себя позорить! Елена заявилась к трем часам, пьяная и довольная. Ни на какие вопросы мужа отвечать не пожелала. Сказала просто: «Отстань» — и прошла в спальню. А вскоре капитан покинул квартиру. Где жена провела ночь, так и осталось для Станислава тайной. Хотя слухи по гарнизону поползли. Иначе и быть не могло. Кто-то говорил, что видел Елену в общежитии офицеров батальона связи, кто-то в сквере, пившей шампанское с каким-то прапорщиком. Все это было неприятно. И ладно, если кончилось бы тем случаем. Но после него обстановка в семье Мамаевых еще больше осложнилась. Капитан чувствовал, долго так продолжаться не может, но он любил жену, любил дочь и терять их не хотел. Однако и жить так, как жил сейчас, не мог. А что будет дальше?
Мамаев вздохнул, поднялся со скамейки и, выбросив окурок в урну, зашел в кафе.
Там гремела музыка и расслаблялись молодые офицеры батальона. При появлении капитана они о чем-то зашептались, нагнувшись над столиком, затем дружно рассмеялись. Над чем смеялся молодняк? Над ним? Или какому-нибудь анекдоту? Черт знает. Но их смех вызвал раздражение Мамаева. Он хотел купить сигарет, но заказал водки. Не много для крепкого организма — сто пятьдесят граммов. Не отходя от стойки, опрокинул стакан. Забрал пачку «Винстона» и пошел к выходу. И вновь за спиной услышал смешки. Родилась мысль подойти к лейтенантам да устроить разборку. Но что это даст? Ничего. Еще большие насмешки в его адрес. Вышел на улицу, направился к дому. Дверь открыла дочь. В свои пять лет она была не по возрасту смышленой и самостоятельной. Сразу же бросилась на шею капитана:
— Папа! А по телевизору только что мультик показывали. Такой смешной!
Мамаев опустил дочь:
— Тебе понравился, Настенька?
— Очень! Жалко, ты не посмотрел!
— Ничего! Другой вместе посмотрим.
В прихожей появилась супруга:
— Явился?
— Ну, зачем ты так, Лена? — спросил Станислав. — Грубо и при дочери!
— О дочери вспомнил! Смотри, какой заботливый и любящий папаша, — заявила Елена и приказала Насте: — Иди в комнату, собери игрушки!
Дочь послушно прошла в комнату, а супруга продолжила:
— Ты бы вместо того, чтобы в любовь играть, домой как человек вовремя приходил.
— Но ты же знаешь, я был на службе!
— И пил на службе? — Елена почувствовала запах спиртного.
— Нет, не на службе. По пути домой! Потому что уже нервов не хватает приходить туда, где тебя встречают хуже, чем чужого!
— Ой, ой, ой! Бедненький! Ты еще поплачься! Сам виноват, что в семье бардак!
— Но в чем виноват?
— А в том, что даже в выходные торчишь на своей проклятой службе. Она для тебя все, я же с дочерью так, придаток!
— Лена!
— Что, Лена? Хотя какой смысл с тобой сейчас разговаривать? Да и не сейчас тоже! Раздевайся, умывайся, ужинать будем. И предупреждаю, от тебя пахнет водкой, так что ко мне даже прикасаться не смей. Впрочем, я лягу с Настей!
Взгляд капитана посуровел.
— Может, ты вообще переберешься в комнату дочери? Или опять на ночь уйдешь из дому?
Елена ответила:
— Знаешь, тебе не стоит разговаривать со мной подобным тоном, тем более в чем-то упрекать! Во всем, что происходит в семье, виноват ты. А я… я, скорее всего, совсем уйду от тебя. Уеду к родителям! Так что иди в ванную, не зли меня!
Жена развернулась и пошла вслед за дочерью.
Капитан с силой ударил кулаком о стену коридора: «Ну, что за жизнь, в самом деле. У других… да что смотреть на других? Обидно».
Мамаев прошел в спальню, переоделся и отправился в ванную. Встал под ледяные струи душа, стараясь успокоиться. Спустя десять минут, взяв себя в руки, вышел на кухню. Елена покормила дочь и ждала мужа. Пока еще она садилась за стол вместе с ним. Поужинав, капитан поблагодарил супругу:
— Спасибо! Все было вкусно!
Елена усмехнулась:
— Вот только не надо этого, а? Все было как обычно. — Она закурила, глядя в окно.
— Завтра командир решил устроить пикник на природе, — сказал Мамаев. — С шашлыком.
Елена повернулась к мужу, изобразив удивление:
— Да что ты? Вас расформировали?
На этот раз удивился капитан:
— Почему расформировали?
— Не знаю! Но я что-то не помню, когда у тебя был просто выходной. А завтра не то что свободный день, а целый пикник!
— Мы же тоже люди и имеем право на отдых!
— Угу, имеете! На полигоне торчать да по командировкам шарахаться. Вот на это вы имеете полное право. Но не на отдых. Нормальная жизнь для других!
— Не ерничай, Лена! Завтра сбор в 9.00 у нашей казармы!
— Прекрасно! Вот и поезжай на свой пикник. Хоть в девять часов, хоть в десять. Хоть на сутки, хоть на неделю!
— А ты?
— А что я? Я, как всегда, дома останусь!
— Но мы решили выехать с семьями!
Елена вновь усмехнулась:
— С какими семьями? У кого из вас есть семьи? У Вьюжина?
— Хотя бы у него. Его супруга, Валентина, обязательно поедет, да и невеста Дубова, Наташа, тоже!
— Конечно! Эти за своими мужиками хоть на край света. Наташке замуж выскочить надо. Где она еще себе мужа найдет? В Москве на деревенщину не посмотрят. Да и Валька, клуша, никому, кроме своего майора, не нужна.
— Ну почему ты такая…
— Какая? Продолжай?!
— Слов не подберу! Все не по тебе!
Елена затушила сигарету в пепельнице.
— Да! Не по мне! Мне в этой компании неинтересно. Неужели не понятно?
— Извини, другой нет и не будет! И хватит капризничать! Никто тебя не заставляет общаться с Валентиной или Наташей. Шашлыка отведаем и отойдем в сторону. Искупаемся, Настя по лесу побегает!
— Хочешь показать своим, что у нас в доме порядок?
— Да хоть бы и так!
— Ну раз так, ладно! Поддержу муженька, подыграю ему. А то еще уберут из группы, с тоски завянет. Ему ж без войны, как без воздуха?!
Она поднялась, собрала посуду в мойку.
— Тебе помочь? — предложил Станислав.
— Обойдусь! Иди Настей займись. Она, как ни странно, в тебе души не чает. Может, потому что почти не видит?
Мамаев, промолчав, пошел в комнату дочери. Он надеялся, что ночью сумеет сгладить обострившиеся отношения с Еленой, но та, как и обещала, не пришла в спальню, оставшись у Насти. И вновь Мамаев провел бессонную ночь. Его, боевого офицера, мучила беспомощность. Он мог в рукопашном бою победить нескольких подготовленных террористов, а вот с характером жены справиться был не в состоянии. Это и бесило его, и вызывало крайнее раздражение. Он проклинал себя. Проклинал за то, что так любит Елену. За то, что не может дать ей то, чего она хотела бы. За то, что не может повлиять на супругу, и главное — за то, что не сможет в конце концов остановить неминуемый крах их семейных отношений. Даже если капитан и оставит службу, это уже ничего не изменит. Возможно, отсрочит на какое-то время распад семьи, но не более того. Как это ни больно, но Станислав понимал: Елена больше не любит его. Сильное когда-то чувство прошло. Испарилось, и его не вернешь! От осознания сложившейся ситуации капитану хотелось выть. И он, страдая от бессонницы и равнодушия жены, завыл бы, если бы это помогло. Но ничто не могло помочь ему. Не хотелось жить.
Незаметно наступило утро воскресенья, 8 августа.
В 7.40 в спальню вошла Елена. Увидев лежащего на неразобранной постели мужа, полную окурков пепельницу на тумбочке и повисшее в комнате густое облако дыма, проговорила:
— Вместо того чтобы страдать, как институтка, лучше подумал бы, как изменить жизнь. Или ждешь, что пожалею? Нет, Мамаев, этим меня не возьмешь. И не к лицу мужчине раскисать, словно баба. Мужик, он должен… хотя это с врагами страны ты мужик, а дома… ладно, собирайся, раз решили ехать на ваш пикник!
Она прошла к окну, раздвинула шторы, открыла створки окна, чтобы проветрить комнату. Затем пошла к двери, но вдруг остановилась:
— Только учти, Стасик, на пикнике ты пить не будешь! Мне еще пьяные бредни слушать не хватало. Как приедем, сразу уйдем от толпы. Подальше! Шашлык принесешь туда, где разместимся с семьей, а нет, так и без него обойдемся. Это мое условие. Если ты против — поезжай один. И гуляй сколько влезет. Но ночь опять в одиночестве проведешь. И плевать, что обо мне подумают твои сослуживцы! А теперь вставай, приводи себя в порядок и, как я уже говорила, собирайся.
Елена вышла, Мамаев резко поднялся. А он-то думал, жена поступит иначе. Поймет, как ему плохо. Не поняла. Потому что не хочет ничего понимать! Условия выставила. А он, как послушный щенок, должен ей подчиниться. И она уверена в том, что он подчинится, играет на его чувствах. Но он тоже не пацан. Хватит! Если семейная жизнь приближается к краху и нельзя ничего изменить, то пошло бы оно все к черту! Права Лена, надо быть мужиком, а то он слюни распустил.
