Евгений Сухов - Оборотень
– Не-ет, – усмехнулся Филат. – Этого Беспалого зовут Тимофей Егорович. И он еще жив, хотя вроде как при смерти. Так мне пацаны сказали.
Тут в памяти Варяга всплыло это имя: когда он чалился на североуральской зоне, старый вор Мулла рассказывал ему кое-что про своего старинного кореша Тимоху Беспалого… Неужели тот самый?
– И где он сейчас, этот Тимофей Егорович? – спросил Владислав.
– Да у нас, под Питером, в Белогорье. Там есть интернат для престарелых ветеранов МВД. Старику-то сейчас уже далеко за восемьдесят.
Говорят, он долго не протянет. О встрече же с тобой просил сильно. Сказал, у него для тебя гостинец. У него вполне авторитетные кореша нашлись, просили за него. Думаю, что это не подстава.
– Ладно, Филат, ты вовремя позвонил, мне и с тобой нужно кое-что обсудить. Поедем в Питер вместе… Со мной будет Чижевский. А ты уж встречу в северной столице как положено подготовь. Без понтов, но чтобы все было. И охрану… – Владислав посмотрел на Николая Валерьяныча и подмигнул ему:
– Прямо сегодня в ночь и поедем!
Вырубив телефон. Варяг коротко разъяснил Чижевскому ситуацию:
– Все равно, Николай Валерьяныч, нам после этой погони со взрывами надо на время исчезнуть. А поездка в Питер – очень удачный повод. Не знаю, что взбрело старому Беспалому в голову, но чует мое сердце – старика нужно уважить.
Может, ему от этого спокойней помирать будет или на том свете будет веселей.
ЧАСТЬ I
СДЕЛКА С ДЬЯВОЛОМ
Глава 1
Дом ветеранов Министерства внутренних дел в поселке Белогорье расположился в старинной помещичьей усадьбе. Давно не ремонтировавшееся трехэтажное длинное здание стояло у заросшего пруда. Варяг приехал один, оставив Чижевского в городе на попечении Филата.
Врачи знали, что Тимофея Егоровича Беспалого, заслуженного пенсионера, ветерана МВД должен навестить кто-то то ли из друзей, то ли из родственников. Поэтому едва Владислав Геннадьевич Игнатов появился в приемном покое, как к нему вышел статный седой врач с военной выправкой и без долгих предисловий сообщил:
– Я заведующий отделением. Вы к Тимофею Егоровичу? Очень хорошо. Мне звонили.
Звонок организовал Филат, который, пользуясь своим положением смотрящего Петербурга, водил нужные знакомства со многими большими людьми в северной столице.
– Да, я хотел бы повидаться с Тимофеем Егоровичем.
– Он вас тоже очень ждет. Вот уже несколько дней интересуется, не приходил ли кто. Старики – они все беспокойные.
Варяг пожал плечами, соглашаясь с Врачом, и, предваряя вопрос, сообщил:
– Вам, наверное, интересно знать, кто я. Я старый знакомый Тимофея Егоровича. К сожалению, родственников у него практически не осталось.
– Это верно. Мы знаем, что он одинок, – подтвердил военврач. – Ну-с, пройдемте. Беспалый проживает в сто одиннадцатой палате в западном крыле.
Сейчас он, правда, приболел, и мы его перевели в лазарет. Второй этаж по лестнице, палата пятнадцать. Найдете?
Владислав кивнул и, поблагодарив собеседника, стал подниматься на второй этаж, легко преодолев два лестничных пролета. Он шел по коридору и размышлял о том, зачем он мог понадобиться старику Беспалому. С ним Варяга связывало только одно – сын Тимофея Егоровича Александр Тимофеевич, начальник лагеря строгого режима, в котором Владислав отбывал свой последний срок…
Беспалый– младший был редкой сволочью, беспредельщиком при погонах.
Многие пострадали от Сашкиных изуверств. Уже в девяностые годы этот отморозок пытался возродить в своей зоне «сучьи» порядки. И когда Варягу чудом удалось бежать из лагеря, где Беспалый его истязал и гноил заживо, этот обмерок ни перед чем не остановился, загубил невинных людей, лишь бы показать свою власть и силу. Но ничего у него не вышло. Варягу все равно удалось убежать, унося с собой на свободу всю правду о делах начальника лагеря строгого режима, о его кровавых расправах над заключенными и над жителями соседних с лагерем хуторов.
Почуяв смертельную опасность, Александр Беспалый лично отправился в погоню за беглецом. В Питере он поставил на ноги весь ОМОН, но просчитался и был убит Варягом на безлюдной питерской стройке. Это случилось полтора года назад, и об этом не могла знать ни одна живая душа. Во всяком случае, даже по официальной версии, подполковник Александр Беспалый стал случайной жертвой уличной шпаны…
Старик не мог знать, кто на самом деле покарал его сына.
Варяг остановился перед дверью с табличкой «Лазарет» и постучал.
Войдя, он оказался в просторной больничной палате на шесть коек. Все койки были заняты. Владислав медленно прошелся по комнате, заглядывая в лица больных. В одном крепком на вид старике, лежавшем у окна, он угадал Тимофея Беспалого.
Старик, казалось, спал.
– Тимофей Егорович! – Варяг склонился над стариком.
Тот открыл глаза и внимательно посмотрел на гостя.
– А? – И тут морщинистое лицо осветилось. – Варяг! Ждал я тебя, милок! Очень ждал!
Владислав невольно нахмурился. Ему не понравилось, что незнакомый старик сразу узнал его и назвал воровским погонялом. Но, с другой стороны, Филат ведь сказал, что Беспалый искал именно его, смотрящего России.
– Садись, садись, – хрипло прошептал старик. – Спасибо, что приехал.
Я уж и не надеялся. Думал, помру и тебя не увижу. А вот видишь, ошибся. Есть у меня к тебе разговор серьезный.
Владислав присел на стул у кровати.
– Не обознались ли вы, Тимофей Егорович, – на всякий случай заметил он. – Я Игнатов Владислав Геннадьевич…
Беспалый слабо усмехнулся:
– Я-то не обознался. Я ведь про тебя все знаю, Владислав Геннадьевич. Уже лет десять слежу за твоими делами. Я полжизни провел в Североуральске на зоне «кумом». Ты ведь тоже имел несчастье побывать в тех краях, но, правда, застал там другого Беспалого. Сына моего, Сашку. Он на мое место лет десять тому назад заступил.
Варяг развел руками:
– Что-то ты, дед, путаешь. Никогда я не был в Североуральске.
– Да был, был. Не отпирайся, Владислав Геннадьевич. Чай, ты не на допросе, а я не следак, чтобы мы тут в игры играли. Может, ты моих соседей стесняешься. Так ты внимания на них не обращай. Они все, окромя Васьки Сидорова, глуховаты. А Васька, тот болезнью Альцгеймера болеет и ничего, даже себя, не помнит. А тебя, Владислав, я видел, когда к Сашке моему в гости приезжал на зону. – Тимофей Егорович закашлялся. – Был ты там в казенной робе с номером на груди. Вот номер не помню. А так у меня память на лица отличная и с головой все в порядке, Бог миловал. Хоть я и понимаю, что у тебя свой резон таиться, но я не прокурор, не собираюсь из тебя признания тянуть. Мне это ни к чему. Я ведь многих ваших знавал, со многими законными на своем веку встречался – не только на зоне, но и на воле. С Медведем, с Егором Сергеевичем, с Цыганком в дружбе состоял. Да что говорить – мы же с Заки Зайдуллой, царствие ему небесное, корешились лет пятьдесят. Мулла его погоняло. От Муллы-то ты же не будешь открещиваться? Он мне про тебя много рассказывал перед смертью… – Тимофей Егорович бросил взгляд на Варяга и сразу заметил, как у того загорелись глаза. – Ну что, поговорим по душам?
– Поговорим, только не здесь, – тихо, но твердо заметил Варяг, покосившись на дремлющих стариков.
– Лады, – согласился Беспалый и, кряхтя, сел на постели. – Помоги встать, пойдем, там в конце коридора есть укромная комнатушка, телевизионный салон. Да только телик уже месяца два не работает и там никого не бывает.
Опираясь на руку Варяга, Тимофей Егорович доковылял до «телевизионного салона», где они и расположились. Варяг сидел напротив старика и ждал, пока тот переведет дыхание и соберется с мыслями.
– Тебя, Владислав Геннадьевич, конечно, интересует, зачем я тебя искал и что за гостинец такой приготовил? Верно ведь?
– Верно! – признался Варяг. Тимофей Егорович изучающе, по-стариковски посмотрел на гостя и глубоко вздохнул:
– Искал я тебя потому, что время мое пришло, Варяг. Помирать мне скоро. Вот и хочу перед смертью… – старик на секунду запнулся, – хочу исповедаться, душу излить, что ли. Душа сильно болит. Невмоготу ей эту тяжесть нести. Облегчить ее надо. Много грехов на мне висит, много крови, много подлости. Уж поверь мне… – Старик откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, словно задремал.
– Но я ведь не священник, Тимофей Егорович! Я ведь тебе грехи не сумею отпустить.
– Сумеешь, сумеешь. Варяг. Кроме тебя, никто меня, боюсь, не сможет понять. А понимание – это ведь и есть отпущение грехов. И к тому же у меня к тебе есть очень важное дело. Но ты меня не торопи. Пусть все будет по порядку.
Разговор начинался и впрямь интересный.
– А я что-то не пойму, Тимофей Егорович, – заметил Варяг. – Ты вроде начальником лагеря был, полковником в отставку вышел, как же это тебя угораздило с ворами корешиться?
Беспалый приоткрыл глаза, и, глядя перед собой в одну точку, стал вспоминать:
