Данил Корецкий - Найти «Сатану»
– Товарищ конструктор, вас «Камертон» на связь запрашивает! – буднично сообщил подполковник Ребров.
«Камертон» – позывной командного пункта Ужура, и там дежурил заместитель генерального конструктора. Усов вздрогнул и быстро схватил тяжелую трубку специальной связи.
– Поздравляю, Владимир Фёдорович! «Изделие» ушло в соответствии с расчетами. – Голос заместителя был изменён аппаратурой ЗАС[5], но в нем отчетливо чувствовалась радость.
– Роль «стреляющей смены»? – отрывисто уточнил Усов.
– Вообще никакой! Они в этот момент даже за пультом не сидели!
– Ну что ж, поздравляю!
Усов пристегнул трубку к аппарату и на вопрошающие взгляды ответил всем сразу:
– Головное изделие подняло ожидающее! Оба идут на цель!
Помазков улыбнулся. На его всегда каменном лице улыбка выглядела непривычно.
– Можно считать, что система работает?
– Дождемся вестей с Куры, – Усов похлопал своего молодого спутника по плечу. – Тогда Филиппыч получит все пряники: и Звезду Героя, и лауреатство, и все остальное…
Филиппыч блаженно улыбался. Голодный блеск в глазах погас.
Через двадцать минут поступило сообщение с камчатского полигона Кура: зафиксировано попадание головных частей обеих ракет в заданный квадрат!
– Теперь можно сказать, что система работает! – торжественно объявил Усов. – Представляю вам руководителя проекта «Периметр» Головлева Александра Филиппыча! Конечно, по телевизору его не покажут и в газетах портрет не напечатают, но в историю ракетно-ядерного щита он вошел навеки! Поздравляю, Александр Филиппович!
Все по очереди обняли конструктора. От его мрачности не осталось и следа, худощавое лицо радостно лучилось. Помазков позвонил главнокомандующему РВСН Толстунову, звонко доложил об успехе, почтительно выслушал ответ.
– Есть, товарищ генерал-полковник! Служу Советскому Союзу!
– Через пять минут доложат Самому! – сказал он. – Все причастные будут представлены к государственным наградам!
Он крепко сжал руку Головлева.
– Началась новая эра! Если противник первым ударит и уничтожит все командные пункты и штабы управления, «Периметр» нанесет ответный удар даже без участия людей!
– Так это и есть «Периметр»? – восторженно спросил майор Пирогов. Как выяснилось, ответственный дежурный был единственным не посвященным в таинство сегодняшнего пуска. – А как же он работает?
Особист Сизенко снисходительно похлопал коллегу по плечу.
– Очень просто! Первой стартует командная ракета, которая дает сигнал и поднимает все остальные! Зайдешь потом, распишешься в журнале о неразглашении…
Генерал Помазков многозначительно поднял палец:
– Вы вдумайтесь: одна «Р 36М» способна полностью уничтожить штаты Вермонт, Мэриленд и Род-Айленд! А тут вся армада пойдет на супостата! Все, началась новая эра!
Генерал, потирая руки, прохаживался по тесному помещению командного пункта. Его распирали чувства победителя.
– Знаешь, Ребров, как американцы назвали нашу систему?
– Никак нет, товарищ генерал-майор! – вытянулся подполковник.
– «Мертвая рука»! По-моему, очень красноречиво…
– Тогда сегодня забился пульс «Мертвой руки», – сказал Александр Филиппович Головлев и улыбнулся. Он заметил, что относиться к нему все стали уважительно и уже никто не называл просто по отчеству.
4 июня 1979 года
Москва
На станции метро «Площадь Ногина» было, как всегда, людно. Три курсанта спускались по лестнице, не без удовольствия вдыхая прохладный воздух с неповторимым запахом московской подземки. Двум из них он был хорошо знаком: Серёга Веселов был коренным москвичом, Георгий Балаганский, помотавшись с отцом по гарнизонам, уже пять лет жил в столице. Высокие, спортивные, с открытыми лицами, они были похожи друг на друга и потому, наверное, подружились еще на первом курсе. На втором курсе к ним как-то незаметно прибился Мишка Дыгай – коренастый, широкоплечий, неуклюжий – хотя последняя черта, возможно, объяснялась тем, что он был родом из никому не известного Вотинска, по неизвестно кем выработанной классификации относился к второсортному племени провинциалов и смущался этого, а потому вел себя неуклюже.
Все трое, как, впрочем, и остальные курсанты, тщательно готовились к увольнению. Начищенные полировочной пастой бляхи и пуговицы кителей сияли так, что, казалось, все вокруг должны обращать на них внимание. Ведь из замкнутого мирка академии, где все были единообразно-одинаковыми, они вырвались в большой мир, где явно и наглядно отличались от остальных. Но большинство прохожих абсолютно не интересовали ни их сверкающая фурнитура, ни начищенные до блеска хромовые сапоги, ни погоны с твёрдыми вставками и скрещенными орудийными стволами… Лишь девушки иногда задерживали взгляды на бравой троице, но они точно так же смотрели и на гражданских молодых людей.
– Ну что, может, ко мне домой махнём? – спросил Веселов.
– И что мы там будем делать, книжки читать? – ухмыльнулся Дыгай. – У папы, наверное, много книг?
– Да, две комнаты заставлены полками, – кивнул Сергей. – Но не в них дело. Мама яичницы нажарит с колбасой, поедим домашнего…
– Не стоит домой забиваться, – покачал головой Мишка. – Давай куда-нибудь на люди! Девчонок склеим, поедим в какой-нибудь кафешке…
– Может, тогда в парк Горького поедем? – предложил Сергей. – Там сейчас девчонок полно будет… И шашлычная с чебуречной, и ресторан…
– Поехали! – поддержал Мишка. – Я там ещё и не был ни разу.
– Ну, в парк так в парк, – согласился Георгий.
Веселов не ошибся: девушек в парке Горького оказалось много. Некоторые с родителями или с парнями, большинство без присмотра: они гуляли по тенистым аллеям парами, тройками, реже – группами побольше. И ясно было, что сюда они пришли не просто подышать свежим воздухом в центре суетной Москвы, а, скорей всего, завести приятное знакомство и найти себе кавалера, а может, и спутника жизни. Но несколько подходов закончились неудачно: потенциальных кавалеров мягко, но непреклонно отшили. За полтора часа толкотни на переполненных народом аллеях никого склеить тройке курсантов не удалось: они только вспотели и проголодались.
– Что-то день сегодня неудачный, – выразил мнение Мишка.
Именно он играл главную роль в атаках на слабый пол, и неудачи можно было в значительной степени отнести на его счет.
– Как-то ты грубовато цеплялся, – поморщился Сергей. – Надо тоньше, вежливей…
– Это как? – округлил глаза Мишка. У него была простецкая внешность, асимметричное лицо и большой рот, который сейчас перекосился, усиливая эту асимметрию.
– Анекдот рассказать? – Сергей знал огромное количество анекдотов на все случаи жизни.
– Ну, расскажи, – кивнул Мишка. Рот у него выровнялся, и асимметрия уменьшилась.
– Грузин приехал в Москву, пришел в парк и давай хватать девушек за руки: «Слушай, красавиц, пойдем в постель!» Те с писком вырываются, кричат: «Дурак!» и убегают. Его московский друг говорит: «Не так, Гоги! Вначале про звезды поговори, про книги любовные – Мопассана, Золя… А когда познакомитесь, оно само собой всё и получится. Понял?» Тот кивает: «Понял!» Подбегает к девушке, хватает за руку: «Красавиц, звезды видишь? Мопассана читал? Пойдем в постель!» Вот так и ты…
– Да это я просто не в форме. – В Мишке взыграл комплекс провинциала. – Жарко, и жрать охота!
Он снял фуражку и вытер вспотевший лоб.
– А вот, смотрите, хорошие девушки. – Георгий проводил взглядом двух подружек. – Особенно та, слева, рыженькая…
– Давай сделаем перерыв, подкрепиться надо, – сказал Дыгай.
– У тебя одно на уме!
– Такой уж я – простой парень из деревни! – со скрытой обидой произнес Мишка.
– Хватит ссориться! – вмешался Веселов. – Пойдем, поедим, знаю я одно место…
«Одно место» оказалось чебуречной на окраинной аллее. Она была наполовину пустой, и курсанты облюбовали столик на тенистой веранде. За прилавком стояла располневшая дама средних лет со следами былой красоты на обильно напудренном лице.
Георгий взял тарелку со стопкой золотистых поджаристых чебуреков, Сергей – глубокую тарелку с овощным салатом, а Мишка неожиданно заказал пива. Его товарищи переглянулись, но возражать не стали, а бывшая красавица равнодушно повернула блестящую ручку крана и наполнила три кружки желтоватым, слабо пенящимся напитком.
Уютно устроившись в углу веранды, ребята сняли фуражки, повесили на стулья кители, отстегнули галстуки, расстегнули рубашки, и жадно набросились на чебуреки, с удовольствием запивая их холодным пивом.
– А жизнь налаживается! – оживленно подмигнул Мишка и поднял свою кружку. У него была широкая ладонь и короткие толстые пальцы.
